Наталья Андреева - Вид на жительство в раю Страница 5

Если же вы решили «слепить» миллионера своими руками — вы пойдете моим путем и в итоге рискуете остаться ни с чем. У разбитого корыта. И не потому, что были ненасытной, как старуха из сказки Пушкина. Скорее были и остались рыбаком. Который выловил золотую рыбку, но в итоге остался с носом. Его использовали и выкинули, как ненужную тряпку. Потому что он так и не обзавелся бабочкой и фраком. Не вырос в… Ну, в кого-нибудь. И перестал соответствовать.

…Двадцать лет назад я вот так же, как сегодня, ехала на вокзал. Ведь все возвращается на круги своя. Тогда в моих руках тоже был огромный чемодан. Только не красный, а бурый, как старый медведь, завалившийся в зимнюю спячку. Студентка второго курса гуманитарного института Галя Зайкина досрочно сдала сессию и поехала на маленькую родину. Десять часов на поезде — и я дома. На втором курсе я все еще была невинной девочкой с круглыми карими глазами, темными волосами, заплетенными в тугую косу, и на вид никто не давал мне больше шестнадцати. Даже на фильмы для взрослых пускали с трудом, когда подруги замолвят словечко. А ведь мне уже девятнадцать, думала тогда я! Старуха!

И вот эта «старуха» тащила чемодан по подземному переходу на Павелецкий вокзал, обливаясь слезами. Потому что опаздывала на поезд. Непредвиденные обстоятельства: авария на дороге и огромная пробка. Где-то на середине длиннющего перехода я поняла, что опоздала. Мой поезд уже ушел. Теперь надо сдавать билет, ругаться с кассиром, добывать новый. С билетами в каникулы проблемы. Я села на чемодан и зарыдала. Мне теперь придется тащиться с этой неподъемной махиной обратно в общежитие, потом идти на переговорный пункт, успокаивать маму. Ведь телеграмма уже улетела: она меня ждет. А потом сидеть без дела и без денег в студенческой общаге, а две разгульные девицы в соседней комнате устроят очередную пьянку, и ко мне будут ломиться всю ночь подозрительные типы. Сессия для соседок только-только началась, и если они будут обмывать каждый сданный зачет и экзамен, да еще пяток завалят… Ничего себе перспектива! Я, невинная девочка, отличница, даже на студенческие дискотеки не хожу, стесняюсь. Жить неделю в квартире, которую соседки превратят в притон! Кошмар!

Я сидела и ревела, оплакивая загубленные каникулы, и тут над моей головой раздался голос:

— Девушка, что случилось?

Я подняла голову и увидела его. Двадцать лет назад мой муж еще не был таким грузным, хотя сложение у него плотное, а аппетит отменный. Тогда ему было двадцать девять, живот только намечался, мешки под глазами отсутствовали, и он еще не был таким занудой. А в данном случае оказался моим спасителем.

— Что случилось? — повторил он. — Вас кто-то обидел?

— На поезд опоздала, — всхлипнула я. — А меня утром мама ждет. Я уже отправила ей телеграмму.

— Давайте мы сделаем вот что… — Он на минуту задумался. — Сейчас пойдем ко мне, я живу в двух шагах, позвоним по межгороду вашей маме, попьем чаю и решим, что нам делать дальше.

— А билет? — всхлипнула я.

— Это я беру на себя, — улыбнулся он.

Еще во времена строительства развитого социализма мой муж проявлял чудеса расторопности. Поэтому в бизнесе потом оказался как рыба в воде. Я была такая наивная девочка, что сразу же согласилась на его предложение. Мне и в голову не пришло, что это может быть маньяк, вор, насильник. Что я рискую. Да и времена тогда были другие. Встречались, конечно, и маньяки, но в принципе людям верить было можно. Я поднялась, мужчина подхватил чемодан (тогда еще у него не было одышки) и легко понес его в сторону, противоположную выходу к вокзалу. Я засеменила за ним.

— А как вас зовут? — спросила я его широкую спину.

Он обернулся и с улыбкой сказал:

— А я разве не представился? Михаил. Конанов Михаил Евгеньевич. Паспорт показать?

Он точно был не маньяк. Я робко спросила:

— А разве у вас с собой паспорт?

— А зачем я, по-вашему, очутился на вокзале? Брал билет.

— Вы куда-то уезжаете?

— Да. В командировку.

Мы шли по длинному переходу. Он нес чемодан и отделывался короткими репликами.

— Ой, а я вас не отвлекаю?

— Поезд завтра. Утром.

— Утром… — повторила я. Отныне мне предстояло стать его эхом. Если бы я знала тогда, чем все это закончится!

Он и в самом деле жил неподалеку. Не в двух шагах, но в районе Павелецкого вокзала. Квартирка была однокомнатная, кухня маленькая, но зато ремонт хороший, обои дорогие, полы паркетные, а такую мебель в те времена доставали по большому блату.

— Я не женат, — сказал он, поставив чемодан посреди прихожей. — Так что действуйте.

— Что? — слегка растерялась я.

— Готовить умеешь?

— Да. Конечно!

Я не была избалованной девочкой, кое-чему меня мама научила, а студенческая общага завершила образование. Я умела из одного куска мяса изготовить и первое и второе, соорудить из бульонных кубиков и томатной пасты вкуснейшую подливку к макаронам, без молока сделать воздушное картофельное пюре. Не говоря уже о том, что привыкла сама себя обслуживать, стирать, гладить, драить сантехнику, и т. д., и т. п. На кухне я нашла набор продуктов, необходимый для того, чтобы соорудить роскошный по тем временам обед. Первое, второе и третье. Пока варился суп, позвонила маме. Хорошая хозяйка, послушная дочь.

Михаил все это оценил. Вкупе с моей наивностью. Когда мы пообедали, за окном уже было темно. Время к вечеру. Мы и не заметили, как разговорились. Я пожаловалась на соседок, и он неожиданно сказал:

— Оставайся ночевать.

Вот тут я испугалась. Я, конечно, была наивна, но не настолько. В соседней комнате жили девицы, промышляющие проституцией, и слышать и видеть мне приходилось всякое. Выражение лица у меня было такое, что он тут же сказал:

— Не бойся, не трону. Я буду спать на кухне, на раскладушке.

Не знаю, что на меня нашло, но я согласилась. Все было как в плохом фильме. То есть он и в самом деле спал на кухне, на раскладушке. В хорошем фильме девушка полночи ворочается в постели, мужчина за стенкой тоже, потом он в одних трусах появляется на пороге спальни — и дальше уже есть что показать. И на что смотреть. В нашем случае оставалось только выключить телевизор. Они легли в постель, каждый в своей комнате, и кино закончилось. А кому оно надо, такое кино?

Я проснулась рано и долго не могла сообразить, где нахожусь. За стенкой было какое-то движение. Я вспомнила события вчерашнего вечера, вспыхнула, вскочила и лихорадочно принялась одеваться. В комнату он так и не зашел, и пока я, румяная от смущения (непонятно с чего), не появилась на кухне, мы так и не встретились.

— Доброе утро, — сказал он. Я тоже поздоровалась. Вежливо.

Приготовила завтрак. Какое-то время мы молча пили кофе. Потом Михаил сказал:

— Мне пора ехать. Ты вот что… Оставайся здесь.

— Не поняла, — растерялась я.

— Меня не будет неделю. Я инженер, еду в провинцию испытывать новую установку. Твой билет я сдам, деньги тебе верну все. И на хозяйство кое-что оставлю. Присмотришь за квартирой. Я вижу, ты девушка хорошая. И билеты к тому времени появятся. На твое направление. Каникулы-то у школьников закончатся. Я вернусь, и ты поедешь к маме. И тебе хорошо, и мне спокойно. Не люблю оставлять квартиру без присмотра. Цветы опять же надо поливать.

Я еще больше растерялась. Во всем этом романтики не было ни грамма. Впервые познакомилась с мужчиной, а он просит поливать его цветы! Милые девушки, охотницы за миллионерами. Ожидающие принца на белом коне. Жизнь — это проза. Даже если при нем розы, он все равно думает о засыхающих цветах, оставшихся в его квартире.

— Вы же меня совсем не знаете! — горячо заговорила я. — Вдруг я воровка?

— Ты? — Он усмехнулся. — Да я все про тебя уже знаю. Вплоть до домашнего телефона твоих родителей. Ведь счет придет на мой адрес. Кстати, можешь позвонить маме еще раз. Сказать, что с билетами проблема, приедешь через неделю. Ну как? Идет?

Я была такая дура, что согласилась. В этом мой муж прав. Недалекая женщина. Умная задумалась бы: разве это любовь? Кто ты для него? А я… Неделю прожила в его квартире. Поливала цветы и делала уборку. Когда он вернулся, все сияло. Пол, кухонная плита, полированная мебель и мое лицо. Как вы думаете, что было после этого? Мы легли спать. Я в комнате, он на кухне. И опять-таки ничего не было. Утром я, в свою очередь, села на поезд. Сердце мое тревожно билось. О том, что со мной случилось за эту неделю, я не рассказала никому, даже маме. Как будто случилось все.

В то время как все случилось гораздо позже. Мне даже не хочется описывать, как это было. Честно признаться, от физической близости с мужем я никогда не получала удовольствия. Моя любовь к нему простирается ровно до того момента, как его рука ложится на мою грудь. Странно, да? В момент, когда он настойчиво теребит мою грудь, я начинаю его тихо ненавидеть. В частности, за тот первый раз, когда мне было невыносимо больно. Я лет пятнадцать пыталась побороть свою застенчивость, а когда у него появилась любовница, начала «просвещаться». Но все это было потом и, увы, слишком поздно. Открытия для него делала она, а не я. Жена в таких случаях не просто вторая женщина в его жизни, а еще и рискует нарваться на скандал.