Антонина Романова - Девять дней. Иронический женский детектив Страница 5

– Поль, посмотри, я так и чувствовала! Зачем надо было все-то окна выбивать?! Все до одного. Сынок, сыночек родненький, ты где? – орала Таня. Полина выронила сумку, и, пока поднимала её, на крыльце дома появился племянник.

– Чего ты орёшь, мама?

Миша в городе считался парнем видным, но с непростым характером. Его умение попадать в сложные ситуации досталось ему от матери, хотя Таня утверждала, что от деда. Поля подозревала, что от обоих.

– Здравствуйте, тётя Поля. Вот, посмотрите, до чего родители дожились. Приходила отцова любовница и расхигачила все окна.

– Я сейчас не поняла, это Людка что ли постаралась?

– Да, отец же у нас герой-любовник, пока ты всё по церквям бегаешь.

– Заткнись, тебя не спросила. А где этот герой? Сейчас я ему устрою.

«Не думала, что буду радоваться тому, что любовница разбила окна, а не убийца», – улыбалась племяннику Поля.

– Он уехал рано, я же тебе говорил. Появится только после десяти вечера.

– А окна кто вставлять будет?

– Сам пусть и вставляет. Я сплю, а она заявляется и давай, материться ещё. Перед соседями стыдно.

– Ты бы работу путную нашел, тогда и не стыдно было бы. Ладно, ты ел?

– Опять ты с этой едой, ел. Заходите тётя Поля.

Гостья, перепрыгивая через осколки разбитых стёкол, зашла в дом. В прихожей ей попался на глаза погнутый электрический чайник. На столе ещё лежали остатки от скромного завтрака.

– Миша, дай хоть я тебя обниму. С нами, родителями, и смех, и грех. Да ещё эта бабушка.

– Какая бабушка?

– Да никакая, ты же знаешь, у твоей мамы все бабушки в подругах. Тань, а что у тебя с чайником?

Полина оглянулась на сестру, а та беззвучными знаками показывала, что при сыне ничего важного говорить не нужно.

– Так, сынок, стёкла я убирать не буду, а обедать в квартиру приходи. Хотя, как теперь дачу оставишь, без окон? Хорошо, сварю вам суп, а ты сходи, зелени нарви. Как это не знаешь где?

– Тань, да я нарву, мне заняться нечем. Пусть отдыхает, не спал почти сегодня.

Полина пошла в знакомый до боли огород сестры. Тридцать лет она каждое лето приезжала в гости, отдыхала на этой даче, но в этом году что-то изменилось.

«Грядки не прополоты, теплица пустая. Как-будто злая колдунья прилетела на метле из чужого леса, и заколдовала Танин огород. Мужчины! Переходный у них период, видите ли, боятся старости, как чёрт ладана. Хватаются как утопающие за всё, что мимо плывёт, а нет, чтобы руками грести посильней. Нет, чтобы улучшить качество своих потребностей, так им подавай количество того, что уже тысячи раз было. А мир женщины рушиться и ей совсем схватиться не за что, только выплывать, – думала Полина, отрывая листья салата. – Колька весельчак, гармонист, но весь город знает, что без Тани он не он. За каждым мужчиной стоит женщина, и по ней можно судить есть семья или уже нет. Зачем ему кондукторша эта? Понятно зачем, ну а после этого? Что с ней делать? Рушить дом, в котором было тепло и уютно – опасно. Второй такой можно и не построить».

Петрушка и укроп уже не помещались в руку, и Полина отправилась к сестре.

– Хватит?

– Да, я вот подумала, а давай сходим в квартиру, всё получше посмотрим. Я суп им с тушенкой сварю, минут через пятнадцать уже всё будет готово. С мясом некогда варить, пока сходим туда-сюда, день кончится. Вот скотина же эта Людка. Я и не догадывалась ни о чём, пока она по ночам Коле звонить не начала. Потом в квартиру ко мне наведалась, поговорить захотела. Люблю, орёт Колю, замуж за него хочу. Я ей отвечаю, бери, раз так хочешь. Только он не уходит. Плачет, прощения просит. Как ты думаешь, могла она его приворожить?

– Таня, ты же верующая. Какой приворот, седина в голову, бес в ребро, вот и весь приворот. Круговорот дури в природе. Простишь или нет?

– Не знаю. Теперь что смотреть, как она бегает и орёт на всю улицу? Противно всё, сына жалко.

Таня тяжело вздохнула, забросила в суп нарезанный лук и укроп и громко крикнула,

– Миш, иди ешь, мы скоро уходим. Положи зелень в сумку, на салат пригодится.

Прихватив ещё пару банок с соленьями и ведро картошки, нагруженные дамы, поплелись на остановку. Там уже собралось человек десять. Невысокий, загорелый мужчина лет 45 стоял чуть в стороне от толпы отъезжающих. Когда автобус распахнул двери, незнакомец пропустил вперёд Полину, затем Таню, которой даже помог занести картошку.

– Спасибо, – засмущалась Татьяна.

– Да, пожалуйста. Такой женщине приятно помочь.

Таня взялась свободной рукой за поручень и неожиданно спросила: – А вы не поможете нам кое-что выкинуть? Нам одним не справиться, сестра вообще тяжести поднимать не умеет. Бабушка умерла, а старые вещи нужно вынести, прямо сегодня.

– Ваша бабушка? – удивлённо поинтересовался мужчина. – Если только быстро, очень тороплюсь.

– Понятно, жена, дети, – съязвила Таня.

– Нет, я в командировке, у вас же тут строительство развернулось нешуточное. Меня ждут на совещании.

– Тогда почему вы не на машине?

– Мой водитель, Николай, уехал сегодня куда-то. Я искал его дом, но там девушка странная так кричала, стёкла била. Я и ушел, погулял, в магазин зашел, потом вернулся на остановку.

Полина еле сдерживала смех, наблюдая, как сестра из кокетки превращается в удивленную, а потом и возмущённую женщину.

– А куда это Николай-то уехал?

– Не знаю, очень рано видимо. Я подумал, что проспал, сам вчера хорошо погулял на озёрах. Шашлыки, купание, сами понимаете. Я у сына спросил, а он отца с утра не видел, не знает ничего.

Татьяна выпрямилась, поправила волосы, забрала из рук незнакомца пакет с картошкой и заявила: – Вы знаете, я передумала. Мы сами справимся, а вы поезжайте на работу. Вам ещё долго ехать.

Когда автобус захлопнул свои двери, сёстры рассмеялись во весь голос, как обычно и смеются, если до этого долго сдерживать эмоции. Полине, не привыкшей часто ездить на автобусах, даже стало нравится такое перемещение по земле, весело. Идти в квартиру Клавдии Митрофановны не хотелось, но надо.

– Пошли, быстренько зайдём, захватим кули и сразу назад, – дала команду Таня.

– Твоё декольте сегодня творит чудеса, так и притягивает мужчин. Смотри, как бы по дороге ещё кто-нибудь не прицепился, – продолжала посмеиваться Полина.

– Когда меньше всего думаешь о мужиках, они и появляются. У меня идея, давай позовём соседей, хотя бы девочку.

– Ты что, боишься? Я-то не скрываю, что боюсь. Но ты всегда такая смелая.

– Конечно, боюсь. Пожить ещё не успела. Много мы с тобой видели интересного? Муж и дети? Знаешь, почему я всё узнала о Кольке? Съездила на поклон к поясу Девы Марии и попросила её о том, чтобы все тайны стали явью. Сама не знаю почему.

– Я так верить не могу. Склоняюсь к версии, чем ближе мы к старости, тем чаще к нам возвращаются ситуации и привычки из прошлой жизни.

– Началось, твои теории мне уже и слушать не хочется. Никаких карм нет, да и прошлых жизней. Это всё придумали люди.

– А ваши ритуалы кто придумал?

Сёстры спорили только по вопросам мироздания, вернее о том, почему и как появился человек, и кто он вообще такой. Без зла, без ненависти и обид, как могут спорить только два очень близких человека, без всякого фанатизма. В одном только они всегда сходились, что человек создание несовершенное, но заслуживает счастья и радости хотя бы иногда. Подойдя к подъезду Клавдии Митрофановны, они увидели выходящую из дверей знакомую девочку. За ней вышла полная женщина в красном платье и короткими обесцвеченными волосами. Сходство было очевидное, но мама была ровно в три раза толще дочки.

– Здравствуйте, – тихо проговорила девочка.

– Здравствуйте, мы как раз хотели попросить вас помочь нам вынести мусор из квартиры бабушки.

Женщина в красном платье недружелюбно посмотрела на незваных гостей: – Прошу прощения, а вы кто такие, что ходите в квартиру к Клавдии?

– Мы помогаем организовать поминки, – вызывающе ответила Таня.

«Дама серьёзная, бдительная, но могла бы немого похудеть. Лет сорок, не больше, а покушать, наверное, очень любит, очень», – оценила новую знакомую Полина.

– И откуда у вас ключ? – продолжала настаивать соседка.

– А это вам необязательно знать. Её в церкви отпевали, оттуда и на кладбище отвезли, но завтра девять дней.

– Я бы её не в церкви отпевала, а …, – женщина замолчала, развернулась и вернулась в подъезд. Дочка пошла за ней. Тащить картошку и банки на третий этаж оказалось трудновато, поэтому Таня тоже прекратила разговор, пока они не добрались до нужного этажа.