Юлия Шилова - Цена успеха, или Женщина в игре без правил Страница 5

Тяжелее всего мне было укладывать в гроб своего бывшего мужа, который никак не хотел в него ложиться и всячески пытался из него вылезти для того, чтобы продолжать отравлять мою жизнь дальше. Когда я его укладывала, он постоянно поднимал голову, убеждал меня в том, что я без него пропаду, что мы семья (кстати, меня до сих пор трясет от слова «семья», потому что он повторял его по сто раз на дню), что без него я ничто, что, кроме него, я никому не нужна. И он всячески пытался из гроба выбраться, но я не хотела и не могла его слушать, потому что для меня он умер, а мертвые люди должны молчать и не мешать тем, кому еще придется пожить. Я даже поставила свечку за его упокой, а себе за здравие, потому что он умер. Он умер, а я продолжаю жить…

Правда, иногда, чаще ночью, на моем автоответчике срабатывают междугородные звонки, и его голос убеждает меня снять трубку. Но я никогда ее не снимаю, потому что для меня это звонки с того света, а я не умею разговаривать с мертвыми. Потом я убрала из своего телефона автоответчик и переехала на другую квартиру. Мертвые не должны беспокоить живых. А если это происходит, это не правильно, и нужно пойти в церковь и поставить очередную свечку за упокой.

Я уже давно похоронила свою любовь, устроила ей самые пышные похороны. Я положила ее в гроб вместе со своим бывшим мужем. Я смогла похоронить свою любовь очень красиво. Никто не увидел ни моих слез, ни размазанной по лицу косметики. Теперь мне уже не больно. Теперь мне спокойно от того, что для меня его больше нет. В последнее время я все реже и реже прихожу на кладбище некогда дорогих мне людей. Замок на кладбище почти заржавел, и его уже вряд ли можно открыть. Цветы тоже почти все завяли, потому что за ними никто не ухаживает. Скоро оно станет совсем заброшенным — такое маленькое, заброшенное кладбище внутри меня, о котором никто не знает и никто даже не догадывается.

— Все. Хватит. С прошлым навсегда покончено, а теперь вперед, к сияющему будущему! — произнесла я решительным голосом, глядя на затухающий в камине огонь. И вышла из комнаты…

Глава 1

Очнувшись от глубокой задумчивости, я посмотрела на светящееся табло и тут же повернулась к своему соседу.

— Простите, что происходит? — спросила я обеспокоенным голосом.

— Самолет попал в зону турбулентности. Это бывает.

— Что-то чересчур сильно трясет.

— Я же говорю вам: такое бывает, — повторил мой сосед. Но тут же заметно занервничал, полез в свою сумку и, достав из нее крест, отвел руку в сторону, перекрестив таким образом самолет.

Через минуту самолет затрясло еще больше, и я почувствовала, как от страха все поплыло у меня перед глазами. Сидящий рядом со мной мужчина стал молиться, не выпуская крестик из своих рук. К сожалению, я не знаю молитв, но, несмотря на это, я закрыла глаза, прикусила нижнюю губу и стала мысленно просить бога о том, чтобы все обошлось, чтобы мы все остались живы, здоровы и совершили удачную посадку.

Когда я, не выдержав, открыла глаза, то обнаружила, что в салоне погас свет. Я посмотрела на молящегося рядом со мной мужчину и слегка толкнула его в бок. Мужчина тут же замолчал и посмотрел на меня отрешенным взглядом, в котором читалось ощущение грани между жизнью и смертью. Самолет — это всегда грань, и тут уж никуда не денешься.

— Это просто турбулентность, — вновь повторил он ту же фразу, и я подумала, что сейчас он произнес ее больше для себя, чем для меня. Когда некому успокоить со стороны, мы начинаем успокаивать себя сами.

— Как вы думаете, мы останемся живы? — На этот раз мой голос дал сбой и предательски задрожал.

— А вы думаете, может быть по-другому?

— Да я уже не знаю, что и думать…

— Я думаю, все обойдется. Я постоянно попадаю в подобные передряги.

— Вы хотите сказать, что мне нечего беспокоиться?

— Я хочу сказать, что вам лучше всего откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и попытаться уснуть.

— Вы шутите?

— Мне кажется, что сейчас самая неподходящая ситуация для шуток.

— Разве в такой ситуации возможно уснуть?

— И все же стоит попробовать.

Но вскоре самолет стало кидать в стороны с такой чудовищной силой, что люди уже с трудом оставались сидеть на местах. В динамике переговорного устройства раздался озадаченный голос пилота, который еще раз известил всех о том, что самолет попал в неблагоприятную зону и что для того, чтобы избежать каких-нибудь травм, лучшего всего нагнуться, прижать голову к коленям и по возможности обхватить ее руками. Затем на смену мужскому голосу пришел возбужденный голос бортпроводницы, которая повторила те же инструкции и попросила их выполнить незамедлительно. Но она попыталась успокоить совсем запаниковавших пассажиров обещанием, что скоро мы выйдем из неблагоприятной зоны и все наши так называемые неудобства закончатся.

Положив голову на колени, я услышала чьи-то отчаянные, истеричные крики, смешанные с рыданиями, и с трудом удержала себя от того, чтобы не поддаться общей панике.

— Вас кто-нибудь ждет?! — не знаю зачем крикнула я сидящему рядом мужчине.

— Да! А вас?! — тут же прокричал он мне обратный вопрос.

— Меня тоже ждут!

— Это же здорово, что там, на земле, кому-то есть до нас дело!

— Как вы думаете, нас с вами дождутся?

— Думаю, да.

Слегка приподняв голову, я вытерла пот со лба и почувствовала, как меня замутило.

— Знаете, я так хотела напиться перед полетом, но не успела. Было слишком много дел. Чуть не опоздала в аэропорт. Забежала в зал регистрации, а уже посадка идет. Я всегда снимаю свой страх алкоголем.

Перед тем как куда-нибудь лететь, обязательно хорошенько принимаю на грудь. Между прочим, очень даже удобно: выпила, села в кресло, и сразу спать.

Даже взлет не ощущаю. Просыпаюсь только тогда, когда произошла посадка. Страхов как не бывало.

А вообще я не пью. Только когда на самолетах летаю.

— Действительно. Хороший повод для того, чтобы выпить.

Мужчина поднял голову. Его лицо было мертвенно-бледным, а из глаз уже исчезла былая надежда.

В них были безысходность и даже какая-то обреченность.

— А ведь я хорошо выпил. Я специально хорошо выпил.

— Значит, вам должно быть легче, чем мне.

— Я протрезвел… Я протрезвел, как только все это началось.

— Вы хотите сказать, что в таких ситуациях и алкоголь не помогает?

— Я этого не сказал. Мне кажется, все зависит от того, сколько ты выпил. Видимо, я выпил мало.

Как только самолет начал резко терять высоту, я ощутила жуткое головокружение и резкую боль в ушах.

— О черт… По-моему, это все. Как же рано… Как же все-таки рано!

Для того чтобы хоть немного утихомирить раздирающую меня непонятно откуда взявшуюся внутреннюю боль, я сунула кулак себе в рот и изо всей силы его укусила для того, чтобы моя боль перешла на кулак. Но этого почему-то не произошло. Несмотря на то, что я прокусила кожу и на ней появились капельки крови, моей руке не было больно. Скорее наоборот — увеличилась внутренняя душевная боль, от которой у меня не только потемнело в глазах, но и вообще пропало малейшее восприятие окружающей действительности.

— Самолет пошел на снижение… — Где-то далеко, сквозь громкий гул в моих ушах, прозвучал усталый голос стюардессы.

Самолет садился довольно долго, приземляясь чересчур сильными толчками, от которых всех пассажиров чуть ли не подбрасывало над креслами. В этот момент сидящий рядом со мной мужчина взял мою руку в свою, и, несмотря на то, что его ладонь была влажной от пота, я ощутила исходящее от него приятное тепло. Как будто прозвучал безмолвный призыв: все обойдется, все обязательно будет хорошо, все наладится, самое страшное уже позади.

Когда самолет приземлился, я молча закрыла глаза, и по моим щекам потекли слезы. Убрав прокушенную руку ото рта, я заставила себя открыть глаза и увидела ликующих, хлопающих в ладоши в честь посадки пассажиров. Увы, я не смогла начать хлопать со всеми — руки как свинцом налились. Я вдруг явственно представила себе командира корабля: вот он промокнул носовым платком выступивший на лбу пот и с трудом поднялся на ватные ноги. Мне даже показалось, что его виски немного побелели, а глаза налились кровью.

— Все позади, — дружелюбно потрепал меня по плечу уже пришедший в себя сосед.

— Действительно, все позади, — я улыбнулась сквозь слезы и от того, что весь этот кошмар закончился, тихонько всхлипнула.

— Сейчас получим багаж, и все самое плохое останется в прошлом, — вновь постарался успокоить и приободрить меня мужчина.

— Больше никогда не полечу на самолете.

— Да что вы! Подобное случается крайне редко.

Разве на ваших глазах упало много самолетов?

— Ну.., как телевизор включишь, так сразу страшно становится. Обязательно что-нибудь да произошло.

— А мне кажется, что вы преувеличиваете. Больше вероятности разбиться на машине, чем погибнуть в авиакатастрофе.