Михаил Петров - Гончаров и дама в черном Страница 5

- Но это можно будет сделать только через неделю, - прикинул я. Сегодня воскресенье, а к следующей субботе твой кредитор вполне может объявиться.

- Это можно сделать сегодня. Потому что на этот раз старушка уехала пару часов назад и обещала быть только ко вторнику.

- Она что же, каждый день тебе докладывает о своих перемещениях?

- Да, потому что я каждый день спрашиваю у нее, не появился ли Алексей.

- Ну что же, Макс, хочешь не хочешь, а помочь тебе я обязан. Пойдем к твоей соседке в полночь, будет хоть какая-то гарантия, что ей не взбредет в голову вернуться из своей деревни раньше времени.

* * *

В двенадцать часов ночи мы проникли в скудное старухино жилье и, сориентировавшись при помощи карманных фонариков, прошли в одну из двух комнатушек малометражной квартирки. То, что мы попали по назначению, было понятно сразу. Сирая односпальная кровать, аккуратно застланная солдатским одеялом, расшатанный деревянный стол и фанерный гардероб - все указывало на то, что здесь живет холостяк. Его немногочисленные вещи - куртка, свитер да пара рубашек - аккуратно висели в шкафу. На дне его стояла пара ботинок, туфли и небольшая спортивная сумка. С нее мы и начали свои поиски.

Нижнее белье, носки, полотенце и носовые платки, как, впрочем, и бритвенно-умывальные принадлежности, мы сразу же отложили в сторону, поскольку внимания они не заслуживали, а больше в сумке ничего не было. Нам оставалось осмотреть только куртку, и здесь нам неожиданно повезло. В верхнем внутреннем кармане мы обнаружили надорванное письмо с любопытным адресом: "Г. Тольятти. Главпочтамт. До востребования. Синицкому Алексею Алексеевичу". И обратный адрес: "Новосибирская область, село Медведково, ул. Лесная, 15. Прудовой Марии Аркадьевне".

Вытащив плотно исписанный листок, при свете двух фонариков я прочитал:

"Здравствуй, Алешенька! Здравствуй, сынок!

Ну зачем же ты так сделал? Зачем так учудил? Не нужно тебе этого делать. Зачем только тебе твоя мамаша перед смертью рассказала?! Что было, то давно быльем поросло. За отца не отомстишь, зато себя погубить можешь. Он же натуральный зверь. И не тебе с ним тягаться. Уехал, а тетку одну оставил. Кровиночка моя, у меня же, кроме тебя, никого нету. Плюнь ты на все и возвращайся скорее домой, послушай меня, старуху. У нас же все есть - и огород, и скотина. Даст Бог, проживем как есть.

Возвращайся, Алешенька, очень тебя жду. Посылаю тебе немного денег. На поезд, на плацкарту, должно хватить. Слышишь меня, тетка Марья ждет тебя и глаз не смыкает. Если можешь, то телеграфируй, когда выезжаешь.

Твоя тетка Марья.

25.05.2000".

- Вот такие дела, - складывая письмо, резюмировал я. - Знаешь, что мне непонятно и неприятно во всей этой истории?

- Что?

- То, что мы не смогли найти ни его паспорта, ни даже копейки денег. Хотя, по твоим словам, он запросто, без лишних разговоров выложил тебе двадцать тысяч рублей. Откуда он их взял?

- Действительно непонятно, а деньги он дал мне прямо на лестничной площадке. Просто взял и вытащил из кармана.

- Наверное, он только в тот день их и получил? Что ты на это скажешь?

- А что на это можно сказать, - вздохнул Ухов. - Кажется, мой Алешка врюхался не туда, куда следует. Что будем делать? Искать-то его надо. Живого или мертвого.

- Думай сам. Можно послать его тетке Марье запрос, хотя я почему-то уверен, что его там до сих пор нет, и вообще вряд ли он там появится, потому что, как полагаю, попал он в цепкие руки. Наверное, надо съездить к ней лично и узнать, к кому именно и для какой цели приезжал твой Алексей. А уже исходя из полученной информации вести его поиски. Смотри, решать тебе, и только тебе.

- Пожалуй, ты прав. Так мы и сделаем. Ты свободен?

- Я-то свободен, а вот тебя-то отпустит мой тесть?

- Думаю, он войдет в мое положение.

- Будем надеяться. Если получится, то выезжаем прямо завтра. Нам дорога каждая минута. Неизвестно, где они его держат и сколько ему отмерено жизни.

На отъезд Макса тесть согласился удивительно легко. Более того, сам отвез нас на вокзал до Сызрани, посадил в поезд и пожелал приятного пути.

А какой там, к черту, приятный путь! Летом, когда "Аэрофлот" задрал цену на билеты в четыре раза, весь небогатый люд устремился на железную дорогу. Можно только отдаленно представить, что творилось в нашем шестиместном плацкартном купе.

Здесь визжало, писалось и играло полдюжины малолетних детей, в то самое время когда их папаши злобно дули водку, а мамочки, стараясь заглушить друг друга, рассказывали разные увлекательные истории. Самым удобным местом в этом сумасшедшем поезде оказался вагон-ресторан, но в связи с тем, что мы были ограничены в средствах, это райское место нам пришлось вскоре покинуть и вернуться в свое вонючее купе. И здесь нас ждал неприятный сюрприз. За время нашего отсутствия два опившихся папаши заняли наши полки, да так, что стащить их вниз не было никакой возможности.

- Что вы к ним пристаете? - видя наши ухищрения, всполошились их супруги. - Неужели непонятно, что мужики устали и прилегли немного отдохнуть.

- Но это наши места, - резонно возразил Макс. - Это мы должны здесь спать.

- Переночуете на третьей полке, - тоном, не терпящим возражения заявила толстая клуха, мать троих детей. - Ничего, от вас не убудет. А если попробуете скандалить, то я быстро найду на вас управу. Мой муж железнодорожник, - грозно сообщила она, а взглядом добавила: "Ну что, выкусил?"

Тихо, но грязно матерясь, мы залезли на пыльные полки третьего яруса. Здесь плохо ли, хорошо ли, но в конце концов добрались до Новосибирска и, выйдя на перрон, вздохнули с облегчением. Дальше порядка пятидесяти километров нам предстояло добираться автобусом или электричкой. Однако, решив, что железнодорожных прелестей нам хватит с лихвой, мы отправились на автовокзал.

* * *

В село Медведково мы добрались к восьми часам вечера, когда солнце уже готовилось упасть за горизонт. Дом номер 15 по улице Лесной отыскался довольно скоро. Он оказался деревянным, аккуратно вылизанным и выкрашенным с каким-то уважением и любовью. Открыв желтую калитку, мы направились к веселенькому голубому крыльцу, и, наверное, вскоре бы на него взобрались, если бы не черная лохматая собака, наотрез отказавшая нам в приеме. Глухо и злобно она тявкала на нас, не давая никакой возможности приблизиться к двери. К нашей великой радости, собачья ругань была услышана и на крылечко вышла худенькая опрятная старушка в ситцевой кофточке и темной шерстяной юбке.

- Казбек, замолчи, - приказала она тоненьким, но властным голоском. Вы к кому, люди добрые? - улыбнулась она всеми морщинками старого личика.

- Нам бы хотелось видеть Алексея Алексеевича Синицкого, - откашлявшись, первым начал я. - Дело у нас к нему необыкновенной важности.

- Батюшки, - сразу постарела и осунулась старуха. - Так ведь нет его.

- А когда будет? Мы можем его подождать?

- Ждите, а что толку. Я его с начала мая жду, уже два месяца. Ни слуху ни духу. Как уехал в конце апреля на Волгу, в Тольятти, так и нет его. А вы откуда будете и какое у вас до него дело?

- Дело в том, что мы сами из Тольятти, - виновато отвел глаза Макс. Но его там нет. Уже десять дней, как он не ночует там, где снял квартиру. Я ему задолжал крупную сумму и теперь не знаю, как отдать.

- Батюшки, да что ж это такое, - обмерла и заплакала старуха. - Значит, случилось все самое худшее, как я и думала. Как же я теперь? Где мне его искать?

- Вот для этого-то мы и приехали, - подойдя к бабусе, участливо ответил я. - Но нам нужно знать, к кому и с какой целью ваш племянник туда направился.

- Шурка это все, моя сестра и его мать... И надо же ей было перед смертушкой все ему рассказать, - запричитала старуха. - А ведь я ей говорила: "Шура, не делай этого, не смущай его покой". Так куда там! Разве она меня послушает! Все сделала по-своему. Все разболтала! А теперь что? Где Алешка? Ищи-свищи! Да и жив ли он вообще? Боже ты мой, это надо ведь случиться такому несчастью...

- Мария Аркадьевна, вы нам спокойно расскажите, что случилось. Только зная, к кому и зачем поехал ваш племянник, мы как-то сможем вам помочь. Говорите спокойно и обстоятельно.

- Да, конечно, что это я раскудахталась, заходите в избу, - подталкивая нас к крыльцу, засуетилась старуха. - А вы кто будете?

- Частные охранники, - ответил Макс, проходя к столу. - А я, кроме всего прочего, сосед Алексея по дому. Именно на правах соседа я и занял у него деньги.

- И много вы у него заняли? - невольно заинтересовалась старуха.

- Двадцать тысяч рублей.

- Батюшки, да откуда ж у него такие капиталы? - Изумленно глядя на нас, старуха с открытым ртом рухнула на стул. - Отродясь у него таких денег не было. Когда он уезжал, то забрал из дому последние четыре тысячи. Все, что удалось сэкономить его матери. Перед смертью она на моих глазах передала их ему, завязанные в платочек и перетянутые резинкой. Эх, Шурка, Шурка, знала бы ты, какое горе принесут твои трудовые рубли, - горестно вздохнула старуха, и слезы вновь побежали по ее щекам, изрытым морщинами и старостью.