Марина Серова - Как в страшной сказке Страница 5

– Ну вот, живет он где-то в районе Третьей больницы, точный адрес я не знаю, никогда там не была. И с родителями его никогда не встречалась. А видела я его дня через три после того, как все это случилось. Саша пришел к нам, спросил Гелю, я сказала, что она в больнице. Рассказала все, что с ней произошло. Он удивился, спросил адрес больницы… На следующий день навестил ее и… больше не приходил, – глядя в окно, проговорила Маргарита Николаевна.

Я понимающе покачала головой и сказала:

– Ну что ж, на данный момент я, кажется, узнала все, что меня интересовало. Единственная просьба – нельзя ли мне взглянуть на Гелю? Я ни о чем не стану ее спрашивать, – поспешила добавить.

– Ну хорошо, – не очень охотно выдохнула Маргарита Николаевна. – Пойдемте. – Она взяла себя в руки и двинулась к двери в соседнюю комнату. Я пошла за ней, Галина осталась сидеть на стуле.

В комнате на широком диване полулежала девушка с бледным и ничего не выражающим лицом. Хотя оно было, наверное, очень милым до болезни. Я посмотрела на ее склоненную набок голову и увидела, что сейчас красивыми в ее облике можно было назвать лишь волосы, светло-пепельные, точь-в-точь как у матери, только они были заплетены в две тугих косы.

Девушка подняла на меня свои грустные глаза и как-то испуганно, так показалось мне, посмотрела. Я тут же отметила про себя невероятное внешнее сходство дочери с матерью, с разницей лишь в возрасте и комплекции.

Девушка перевела вопросительный взгляд на мать и чуть приоткрыла рот, словно пытаясь что-то сказать. Маргарита Николаевна бросилась ее успокаивать:

– Ничего-ничего, Гелечка, не волнуйся, это моя приятельница, пришла тебя проведать. Тебе что-нибудь принести?

Девушка едва заметно покачала головой.

– Ну, отдыхай, отдыхай, милая, – поправила мать одеяло на кровати. – Мы не будем больше тебя утомлять.

Мы вышли из комнаты. Лицо у Маргариты Николаевны было каменным.

– А может, и не надо тебе этого расследования, а, Рита? – неожиданно сказала Галина. – Только нервничать будешь больше…

Маргарита Николаевна медленно подняла на нее взгляд и покачала головой.

– Нет, – произнесла она твердо. – От этого я не откажусь.

Я посмотрела на часы и сказала:

– Последняя просьба, Маргарита Николаевна. Мне нужна фотография Гели, не могли бы вы мне ее дать?

– Да, конечно, – тут же сказала мать Гели. – Я сейчас вам принесу.

Через минуту она снова появилась в комнате, держа в руках цветную фотографию улыбающейся Гели, с красивой прической, в выходном платье. Девушка с макияжем здесь выглядела совсем не такой, как сейчас, в действительности. Она казалась старше и увереннее.

– Это год назад Геля фотографировалась после поступления в училище, – пояснила ее мать. – И еще вот… – Она протянула мне белый конверт. – Это задаток, а остальное, когда скажете.

– Что ж, большое спасибо за угощение, Маргарита Николаевна, приятно было познакомиться, но мне пора. Как и обещала, завтра же я займусь этим делом. А возможно, что даже и сегодня, – задумчиво добавила я, глядя на фотографию.

После этого мы с Галиной Пивоваровой наконец-то покинули квартиру Синицыных.

– Ну и какое впечатление она на тебя произвела? – спросила хозяйка кафе.

– Милая женщина, – коротко ответила я, хотя прекрасно понимала, что Галина имеет в виду Гелю.

О девочке мне сейчас говорить не хотелось. Я поймала себя на мысли, что постоянно вспоминаю какой-то словно просящий взгляд Гели. И, не выдержав, я все-таки спросила Галину:

– Неужели она останется такой навсегда?

– Врачи говорят, что надежда есть, – со вздохом проговорила та. – Восстановилась же у нее частично двигательная функция! Нужно ждать, а сколько – неизвестно.

ГЛАВА 2

Следующее утро я решила начать с посещения господина Шумилкина. У меня возникла мысль, что, может быть, Виталий Георгиевич не только обнаружил тело Гели, но и, чем черт не шутит, являлся свидетелем произошедшей трагедии. И лишь в силу каких-то причин, из-за боязни скорее всего, не сообщил об этом милиции. Это было, конечно же, только мое предположение, но и эту версию следовало проверить.

Попутно я начала работу и в другом направлении – с вечера уже позвонила своему давнему другу, подполковнику Андрею Александровичу Мельникову, и попросила его выяснить все, что только возможно, о владельцах красных «Ланчий» с тонированными стеклами. Мельников скептически хмыкнул, выслушав меня, но помочь согласился, правда, без особого энтузиазма. Я и сама понимала, что по таким приметам вычислить нужный автомобиль крайне сложно, тем не менее не хотела упускать ни одной возможности.

Предварительно я решила посоветоваться со своими гадальными костями – двенадцатигранниками, хранящимися у меня в замшевом коричневом мешочке, без помощи которых не обходится ни одно мое расследование. Я тряхнула их и высыпала на стол. Так как толкования всех комбинаций я давно знала наизусть, расшифровать выпавшую не составило труда.

8+18+27 – Существует опасность обмануться в своих ожиданиях.

Ох-охох… Сколько раз мне уже приходилось обманываться в ожиданиях… Ничего не поделаешь: работа такая, непредсказуемая. Правда, непонятно, в чем мне обманываться, ибо пока что я ничего не ожидаю: расследование только началось, и может произойти все что угодно. Неужели в нашем городе сильно расплодились красные «Ланчии»? Или окажется, что это вообще не «Ланчия»? Тогда пусть уж лучше это выяснится поскорее… Решительно собрав гадальные кости обратно в мешочек, я спустилась вниз и села в свою машину.

Шумилкин проживал в довольно приличном собственном доме, выстроенном, видимо, не так давно: симпатичный такой кирпичный коттеджик с мансардой и балкончиком, небольшой и явно уступающий по уровню особнякам, коих немало появилось в последние годы в тихих окраинных районах нашего города, где воздух свежий и мало суеты. И располагался дом Шумилкина в месте, которое хоть и было центральным, но не являлось престижным: рядом находился овощной рынок, что не добавляло близлежащим дворам тишины и чистоты.

А вот дворик Шумилкина находился в запустении, зарос сорняками. Кое-где за невысоким заборчиком виднелись цветы, но так как за ними, видимо, никто не ухаживал, выглядели они вяло. Столь же тусклыми и безжизненными казались вишневые деревья, вокруг которых уже буйно раскинулись американские клены, которые, как известно, появляются как грибы, где угодно и очень стремительно, вытесняя собой всю остальную растительность. Замок на воротах отсутствовал, металлические крепления были просто замотаны цепью, раскрутить которую мне не составило труда. Окна были плотно занавешены шторками. Над входной дверью я увидела кнопку звонка и несколько раз нажала на нее.

Не открывали довольно долго, так что я уже подумала, что приехала напрасно. На всякий случай я постучала еще и в запыленное окно и тут услышала позади себя женский голос:

– Вы к кому это?

– Я к Шумилкину Виталию Георгиевичу, – поворачиваясь, ответила я и увидела женщину лет пятидесяти, хорошо одетую, с белой сумочкой в руках. Она вышла из соседнего дома – двухэтажного, с высоким крыльцом – и смотрела на меня подозрительно.

После моего ответа взгляд женщины стал совсем неприветливым. Причем тут же к ней присоединилась еще одна дама, примерно того же возраста. Они переглянулись, и вторая уточнила:

– А вы по какому делу?

– По профессиональному, – улыбнулась я, и лица обеих женщин и вовсе вытянулись.

– Ну вот что, девушка, – сухо и неприязненно проговорила первая женщина. – Вы бы шли отсюда поскорее, а то мы милицию вызовем! И перестаньте сюда шляться, у нас приличный двор!

– Да вы что? – удивилась я. – Что это вы на меня так ополчились?

– А то, что забудьте сюда дорогу! – не меняла тона женщина. – У нас у всех дети, и вообще… Притон закрыт!

– Какой притон? – Смутная догадка мелькнула в моей голове. – Простите, вы меня, видимо, приняли за кого-то другого. Понимаете, я частный детектив, расследую дело об избиении одной девушки, а Виталий Георгиевич проходит по этому делу свидетелем – он ее обнаружил на улице. Вот мои документы, – я достала удостоверение частного детектива и на всякий случай пропуск из прокуратуры, безбожно просроченный, ибо оттуда я уволилась много лет назад, но сейчас это было не важно. Мне нужно было убедить обеих женщин в своей благопристойности.

Женщины посмотрели на мои документы, потом снова окинули меня оценивающим взглядом, затем та, что подошла первой, протянула:

– А-а, вот что… Ну, тогда извините. Насмотрелись мы тут на разных… А вы еще сказали так – по профессиональному делу, вот мы и подумали, что вы тоже из этих… Кого Тамара тут прикармливала.

– Что делала? – уточнила я.

– Да публичный дом устраивала! – в сердцах поведала женщина, которая подошла второй. – Сдавала комнаты мужикам, которым девок некуда вести. Объявления встречали? «Сдаю квартиру – посуточно, почасно». Ну, а для чего квартиру почасно снимать, понятно, наверное? Вот наша Тамара этим и зарабатывала, пока не выгнал он ее, когда мы все жалобу написали.