Нина Васина - Сервис с летальным исходом Страница 5

Я с интересом разглядываю его напрягшееся в ожидании ответа лицо. Поспелов, отшлифовав стекла очков, надевает их и тоже смотрит на Петю ошарашенно.

— А что я такого сказал? — тот не выдерживает наших взглядов. — Она же из роддома вышла, так? И где ребенок? Почему это ей нужно было ехать сюда и топиться?!

— Потому, что он умер, — говорю я тихо. Получилось спокойно и достаточно отстраненно.

В этот момент я поняла, что нужно побыстрей отсюда выбираться. Я все еще не могу заплакать, а значит, вполне готова для повторной попытки сведения счетов с жизнью. Почему-то мне кажется, что как только я зареву, то сразу передумаю умирать.

— Гражданка Кукулевская, — тихо спрашивает Поспелов. — Это ваш чемоданчик?

Если я скажу, что не мой, придется объяснять, откуда он у меня взялся. Они, конечно, быстро обнаружат тело мужчины под водой и рану у него на шее, после чего придется объяснять, зачем я забрала у покойника чемодан и, конечно, чем я перед этим перерезала ему горло.

Если я скажу, что чемоданчик мой, придется объяснять назначение всех этих странных предметов, зато, если поверят, должны выпустить.

— Мой, — киваю я.

— И как же вы объясните…

— Запросто. Вы правильно определили назначение всех этих предметов. Только они служат не для уничтожения покойников, а для их украшения.

— Украшения?

— Да. Представьте, что это чемоданчик стилиста-косметолога для анатомопластики.

— Что, вот эти маски с носами и бровями?.. — возбуждается Поспелов.

— Конечно. Вы же следователь, вам ли не знать, в каком виде иногда находят погибших от взрыва или от огня. Приходится восстанавливать лицо по фотографии и по строению черепа.

— А кислота?! — в отчаянии интересуется Петя.

— Восстанавливать — это не значит только наращивать. Иногда приходится кое-что снять до костей. Отпилить лишнее, — добавляю я не совсем уверенно и съеживаюсь.

— Вы, похоже, не очень любите свою работу, — качает головой Поспелов.

— А чего бы тогда я решила топиться с чемоданчиком? Любовь здесь ни при чем, речь может идти только об уважении. Я эту профессию уважаю.

— Постойте, а косметика, искусственные ногти, тампаксы?! — не может смириться Петя.

— Извините, это личное. — Я поднимаю вверх ладони и шевелю пальцами, на которых не хватает четырех накладных ногтей. Тут же я представила, как они плавают яркими рыбками у коряги с трупом — потерявшиеся в Оке чешуйки моей неудавшейся смерти, блестки в стиле раннего постмодернизма…

— А почему нет ни одного отпечатка внутри чемодана? — Следователь почти сдался, так, для верности ищет, за что бы зацепиться.

— Представьте, что человек аккуратный перед подобной работой всегда сначала наденет перчатки.

— Опишите подробно женщину, которая забрала вашу одежду и документы, — бурчит он и с силой шлепает ручку на листок белой бумаги.

ЛЮБОВЬ

Подросток Коля Сидоркин к шестнадцати годам имел рост метр девяносто два, не пропускал ни одни районные соревнования по баскетболу, но в профессионалы идти отказался — сказал, что слишком любит поесть и поваляться на диване. Сочинения он писал только на пятерки, имел отличную память и за один беглый просмотр мог запомнить до восьмидесяти процентов текста на странице. На городской олимпиаде по русскому языку получил третье место, родители затаили дыхание, но Коля объявил, что как Набоков он в жизни не напишет, а заниматься мурой неохота. Медленно плетясь к совершеннолетию (а чего торопиться — он уже достаточно подрос и проявил себя), Коля Сидоркин легко обгонял всех на стометровке в бассейне, начал было поднимать штангу, но вдруг, совершенно неожиданно для одноклассников и для родителей, очутился на сцене ночного стриптиз-бара в одних плавках.

Психолог, к которому обратились родители, просил их не проявлять заметных признаков беспокойства, спустить все на тормозах, как будто ничего не произошло, как будто это не их сын пришел нетрезвый в половине пятого утра с целой пачкой скомканных долларовых десяток и вымазанный губной помадой от подбородка до низа живота. Родители крепились изо всех сил и два дня не проявляли заметных признаков беспокойства, пока не позвонила классная руководительница сына и не спросила, почему Коля вторую неделю не ходит в школу, почему пропустил соревнования по настольному теннису и тестирование по математике.

— Потому что я нашел хорошую работу и бросил школу, — честно ответил Коля Сидоркин.

Какую работу? Такую, где ничего не надо делать, а его все любят и боготворят. И давно нашел? Давно, уже неделю работает, а чтобы не волновать родителей, он к утру осторожно пробирается домой, встает по звонку будильника, берет учебники и идет спать к другу, потому что у друга родители, как порядочные, оба уходят в половине восьмого на работу, не то что они, Сидоркины, — творческая интеллигенция, спят до обеда, а потом еще два часа пьют кофе и ругаются!

В доме прижилось новое слово — “стриптиз-шоу”. Родители постепенно привыкали к ночным отсутствиям сына, папа даже как-то раз решился и съездил в клуб, где был сметен толпой возбужденных женщин, упал, потерял очки, бумажник и всю свою отстраненную созерцательность. Мама тоже получила нервный срыв и неприятное разбирательство с дорожным инспектором, когда свалилась в истерике за рулем, обнаружив у дороги огромный щит с изображением сына.

На рекламном щите ее крошка, которому она все еще стирала нижнее белье и заправляла по ночам вывалившуюся из-под одеяла руку, стоял с обнаженным торсом, в вызывающей позе и с такой издевательской ухмылкой на лице, какую не смог затмить даже выступающий из расстегнутых джинсов пупок — внизу плаката этот пупок, этот след их неразрывной девятимесячной связи, притягивал к себе взгляд, как школьный глобус в пустыне.

Теперь к психологу пошел Коля: родители совсем сбрендили, притащили в дом щенка, чтобы Коля за ним ухаживал, и объявили, что разведутся, если увидят еще где-нибудь фотографию пупка сына. При чем здесь развод? — обалдел Коля. А при том, объяснили родители, что у них не получилось воспитать порядочного человека и вдвоем им больше делать совершенно нечего, разве что изводить друг друга взаимными обвинениями. Коля сразу же заподозрил в таком поведении (и не без основания) определенную психологическую подготовку и решил переманить специалиста по семейным проблемам на свою сторону.

Психолог обещал Коле успокоить родителей и на ближайшем же сеансе объявил им, что знает, как можно облегчить ситуацию. Он предложил родителям представить своего сына обнаженным и со стоящим членом. Психолог уверял, что многим мамам и папам эта картинка сразу же помогает осознать течение времени и физиологически отстраниться от уже взрослого мальчика, прекратив его излишне опекать.

Больше родители Коли Сидоркина психолога не посещали.

Папе неожиданно предложили съездить в Финляндию на пару месяцев — устроить фотовыставку. Мама прекратила глотать успокоительные таблетки и занялась своим гардеробом. В нездоровом лихорадочном возбуждении сборов они с утра до вечера изводили друг друга. Приступы взаимных обвинений в равнодушии к судьбе сына сменялись внезапными сексуальными припадками, сопровождающимися битьем посуды, обмазыванием друг друга медом, облизыванием, укусами и дикими воплями. В аэропорту, покачиваясь от нервного истощения и недосыпания, они пытались объяснить Коле главную тему жизни. Коля целовал им щеки, смеялся, обещал стать настоящим человеком, шутил над их пластырями и синяками, и главную тему жизни решили отложить до возвращения.

— Боже мой, я совсем забыла! — закричала мама, когда уже объявили посадку. — Звонил Антон, у него жена скоро рожает. Коля, я обещала, что она может приехать, ей надо на обследование, понимаешь! Нет, ты не отвлекайся, слушай меня, приедет тетя Ляля, ну? Помнишь? Ну как же ты не помнишь, жена дяди Антона, вертлявая такая? Я обещала, что она поживет у нас пару недель.

— Ляля? Я не знаю.

— Милый, как полное имя жены твоего брата? Ну, как зовут Лялю?! Коля, папа тоже не знает, она всегда была Лялей, зови ее “тетя Ляля”, ладно?

Первым делом Коля избавился от щенка. Он купил яркую подарочную коробку, повязал щенку бант, посадил его в коробку и пошел на работу. В ночном клубе в половине второго ночи был объявлен конкурс на лучшую женскую попу, на сцену вскарабкалась дюжина веселых женщин, шоу удалось на славу, и попа, занявшая первое место, получила в подарок породистого щенка и огромный пакет сухого корма (родители закупили на месяц).

На выходные Коля устроил вечеринку с одноклассниками, небрежно выставил на стол дорогой виски и бутылку “Золотой текилы”. Сначала все перемазались солью и лимонным соком, потом играли в испорченный телефон, танцевали и бросались пирожными, потом спорили, будет ли война с американцами, которые окопались в Грузии, и стоит ли клонировать особо одаренных личностей. Посмотрели легкую эротику, надули и развесили по квартире десяток розовых презервативов (мама на них помешалась — Коля находил эти резинки во всех своих вещах), под утро стреляли из помпового ружья по повешенному на люстре за ногу плюшевому зайцу и дико завидовали Коле — он не пойдет с утра на математику, не будет бегать по спортивному “ залу двадцать кругов и обсуждать после этого горечь ностальгии в творчестве послевоенных поэтов русского зарубежья.