Марина Серова - Гляди в оба Страница 5

— Как это — не сестрой? А кем же? — что-то не поняла я с первого раза.

— Сережка называл ее самозванкой, — пожала плечами Леночка.

Оказывается, эта странная Полина пару лет назад явилась в пятикомнатную квартиру Пташкиных, утверждая, что Александр Петрович — ее отец. Ни больше и ни меньше. Мол, когда-то Пташкин-старший побывал на студенческой практике в их деревне Пеньки Тарасовской области, весело провел время с поварихой Тосей, преспокойно уехал домой, и вот тебе… По крайней мере, такой версии придерживалась сама Тося — девица легкого поведения, которая меняла кавалеров, а потом и мужей гораздо чаще, чем меню в своей столовке, неизменно состоящее из бледных щей, перловой каши и условного чая. Теперь уж эта Тося вовсе спилась и однажды по пьяному делу рассказала старшей дочери про папочку, уверяя, что умом и деловитостью та явно пошла в заезжего физика. Но деловитость Поли пошла еще дальше, чем предполагала Тося, — собрав свои вещички, она отправилась в большой город Тарасов, о чем давно тайно мечтала, на поиски отца, про которого знала только, что звать его Александр Петрович Пташкин и окончил он физический факультет университета. Впрочем, при ней была также черно-белая фотокарточка, где Пташкин изображен вместе со своим студенческим другом и развеселой поварихой на стоге сена.

— Просто кино какое-то, — не выдержав, вставила я, когда Леночка в красках, взятых явно со слов Птаха, описывала сцену появления в доме тридцатилетней дочурки. — Отечественная мелодрама годов примерно пятидесятых, особенно если учесть, что Полина была оставлена в доме Пташкиных, а не изгнана взашей.

Но, оказывается, в последнее время Птах еще больше злился на отца из-за матери, в чем-то его обвинял, но об этой семейной истории никогда не рассказывал. Про мать Птаха Леночка знала только то, что та сильно болеет и практически не выходит из дома. («Бедная Лиза!» — вспомнила я в этот момент.) А Полина из-за болезни матери Птаха стала главной хозяйкой в роскошной пятикомнатной квартире, заставленной дорогой мебелью. Вот обрадовалась, наверное, доченька, что папа достался ей с таким приданым.

Однажды Леночка видела Полину и больше не хочет. «Нет уж, спасибочки, — сказала она, — хватило одного раза, чтобы больше никогда даже на минутку не забегать к Птаху».

Что еще? Бизнесом отца Птах никогда не интересовался — он считал себя человеком свободным и творческим. Пташкин же старший был рад и тому, что на радио сынок нашел себе хоть какое-то дело, так как этому предшествовал период совершенно беспутной жизни.

— Судя по твоему рассказу, папаша Пташкин — настоящий ангел небесный. Странницу сомнительную приютил, с женой больной носится, о сынишке радеет. Вот только крыльев за спиной я у него что-то не разглядела, хотя имела возможность их даже пощупать, — сказала я, внимательно выслушав нехитрый рассказ Лены про семейство Пташкиных.

— Ты не веришь? — Леночка с удивлением покачала головой. — Птах часто говорил, что отец буквально засыпает мать дорогими подарками, выполняет любые капризы. Птах только из-за этого многое мог простить отцу, хотя тот его за человека никогда не считал. Но чтобы ограбить? Такое и представить невозможно.

— Но ведь случилось же, — напомнила я Леночке. — Или ты думаешь, что это не он? Кстати, были ли случаи, чтобы Птах таскал что-нибудь из дома?

— Разве что какие-нибудь мелочи, сигареты у отца… Он всегда мог у матери денег попросить, та бы точно дала, но он так не делал…

— Это действительно мелочи — до поры до времени. — Я пыталась продолжать «копать» в выбранном направлении, хотя и чувствовала, что вязну в материале без опоры на конкретные факты. — А ты представь, если бы Птаху вдруг понадобилась крупная сумма денег… У него кто-то ее требует… Где бы он смог ее взять?

— Не знаю. Дома, наверное, — помолчав, согласилась Леночка. — Но это уже крайний случай, это вообще…

— А мы сейчас и говорим про крайний случай. Человек исчез. Одновременно пропали деньги. Куда уж крайнее? Остается попробовать выяснить, кто и из-за чего мог заставить Птаха пойти на этот шаг. И найти его самого как можно скорее, пока хозяин корпорации «Нега» за тебя как следует не взялся. Как-то он неграмотно сейчас к тебе заскочил…

— Бешеный, — согласилась Лена. — Вот и Сережка в него, тоже часто срывается. Но я-то… Я-то здесь при чем? Что ему от меня надо? — вскричала Леночка возмущенно.

— Как это — при чем? Ты любовница Птаха и, значит, в глазах Пташкина-старшего — его сообщница. Хотя лично мне не совсем понятно, почему он так в этом убежден, — сказала я, глядя в наивные глаза Леночки. — Как ты сама можешь это объяснить?

— Ну, Птах… он ко мне лучше всех относился. Даже про женитьбу говорил. Нет, правда! Ты можешь не верить, но он предлагал. А до него мне никто про это… никогда, — Леночка покраснела, но с усилием продолжила свою речь: — А один раз днем мы зашли к нему домой, ну… полежать, а тут вдруг отец внезапно завалился. И Птах сказал про меня: вот, мол, моя жена. Александр Петрович аж весь кровью налился, хуже, чем сейчас. Думала, прибьет. Маникюршей меня назвал. Знаешь что, я бы на месте его жены от одного страха давно умерла, без всяких болезней…

— А еще можно умереть от голода. Давай поедим, что ли, наконец по-человечески, — предложила я своей подружке и сама первой с аппетитом набросилась на приготовленные яства.

Сделав вид, что еда — это единственное, что может меня занимать в жизни, я тем временем прикидывала в уме план дальнейших действий.

Пока известно, что ничего не известно. Лишь то, что времени нам отпущено в обрез — ровно двадцать четыре часа. Значит, надо двигаться напропалую, сразу в нескольких направлениях, чтобы потом вычленить среди них верное.

Леночка с нескрываемой укоризной смотрела, как я с аппетитом жую ветчину. Она сидела напротив как на иголках, всем видом давая понять, что нельзя терять ни минуты и нужно что-то делать для спасения Птаха и ее самой. Но напоминать мне об этом побаивалась — частный детектив Таня Иванова авансом сделалась в ее глазах непререкаемым авторитетом.

— Что-то у меня из головы не выходит этот Похоронный марш в эфире. Вот о чем мне хочется узнать прежде всего, — сказала я наконец-то вслух.

— Какой Похоронный марш? — удивилась Леночка.

Пришлось рассказать про концерт по заявкам, Похоронный марш в исполнении придурковатого Тараса и песню «Самолет».

— Ой, а почему «Самолет»? Неужто Птах куда-то улетел? А как же тогда я? Нужно срочно поговорить с Тарасом, может, он что-то знает? — согласилась она моментально.

Мы позвонили на радио «На всех ветрах» и выяснили, что Тараса в студии уже нет. Зато теперь его можно найти в ночном клубе «Колибри», где диджей будет вести часть развлекательной программы и ночную дискотеку. Ну что же, пришлось нам с Леной после «ужина на двоих» спешно собираться на шумную тусовку в ночной клуб.

Я же мечтала, в конце концов, о развлечениях? Вот тебе, пожалуйста, полный набор: танцы, дискотека, мужчины. После ополовиненной бутылки коньяка лично у меня было вполне подходящее для «Колибри» настроение. Леночка быстро сделала себе и мне вечерний макияж, мастерски поправила прически, и уже через несколько минут две очаровательные девушки останавливали на дороге такси, чтобы через десять минут добраться до «Колибри».

Едва переступив порог этого мигающего разноцветными огоньками и гремящего блатными шлягерами заведения, я сразу как-то напряглась. Честное слово, внутри раздался только мне слышный щелчок — так всегда случалось перед началом большого, трудного дела. Это значило: внимание, Таня, игрушки закончились, гляди в оба.

В «Колибри» сегодня было многолюдно, и, усевшись за столиком, я первым делом принялась внимательно разглядывать публику.

Так-так, в основном веселая, порхающая молодежь — ночные мотыльки и бабочки в поисках приключений. Впрочем, одна компания несколько выделялась на общем фоне. Чересчур уж с деловым видом заседали эти мужчины за столиком с практически не початыми бутылками вина. Они даже не глядели на сцену, по которой сигала полуобнаженная поющая мамзель, — слишком были увлечены каким-то важным для них разговором.

— Кто это? Ты не знаешь? — шепотом спросила я у Леночки, которая снова была в приподнятом настроении. Как только мы появились в «Колибри», к ней со всех сторон начали подбегать знакомые парни и девушки, тискать, поздравлять с днем рождения, нести бутылки и конфеты.

— Кто? — оглянулась Леночка. Одна щека ее была сплошь перепачкана губной помадой. — А, это там Сеня, гад. Семен Михалыч, директор «Радиотраха». Небось, как всегда, каких-нибудь спонсоров окучивает, он только этим и занимается. Его Пташка терпеть не может, несколько раз из-за этого дятла уходить собирался с радио… А что?

— Просто интересуюсь…