Екатерина Лесина - Разбитое сердце королевы Марго Страница 5

Она прошла на кухню.

Просторное помещение.

Деревянная мебель, несколько тяжеловесная, но эта тяжеловесность уютна. Здесь пахнет кофе, и Ольга включает аппарат, наверняка она больше почти ничего не ест. Хотя кофе – тоже не еда. Она и вкуса небось не ощущает. Пьет, чтобы пить, чтобы держаться на ногах.

– Мне вас порекомендовали, как специалиста по… по… – Она все же запнулась. – Нестандартным… случаям… вы не экстрасенс?

– Нет.

– Хорошо. Они лгут. Я обращалась ко многим… и к ведьмам тоже, чтобы прокляли эту маленькую тварь. Они проклинали, деньги брали, а она все равно жива оставалась. Но наверное, надо по порядку, да?

Далматов кивнул.

Кофе он сам себе сделал. И заглянув в холодильник, вытащил кусок сыра да батон.

– Я проголодался с дороги. Отвык, знаете ли, от поездов.

– Что? Ах да… извините… у нас маленький городок. И ваша машина привлекла бы внимание… хотя, может, и нет… но как знать? Я не хочу, чтобы она догадывалась. Я вообще хочу, чтобы она умерла…

– Я за подобные заказы не берусь.

– Вы неправильно меня поняли, – покачала головой Ольга. – Я не предлагаю вам ее убить. Я всего лишь говорю о том, что была бы рада, если бы эта тварь сдохла… быть может, тогда мне и лекарства не понадобятся. Как вы думаете?

Далматов пока думал о том, что не стоило соглашаться на этот заказ. Он и от прошлого отойти не успел, но… от работы до работы, чтобы не думать ни о чем, кроме работы.

– Мы с Олегом поженились еще в мединституте. Я была на третьем курсе, он – на пятом. Ни родных, ни близких. Комната в общаге… потом он работал, я доучивалась и тоже работала. Затем работали вместе. Много работали… очень много. Но тогда мы были счастливы. Верите?

– Верю.

Ей не нужна была его вера, но просто собеседник, который выслушает ее историю. Она пила черный кофе, траурный, как ее наряд, наверняка горький, поскольку ныне она не могла себе позволить слабость или сладость. Говорила.

– Он затеял Центр создать. Помещение нашел, людей, которые… деньги… пришлось одалживать и много. Работали на износ, но… получилось. Не сразу поняли, что получилось… а дальше – легче… то есть не легче, тоже хватало проблем, иного свойства, но мы справлялись и с ними. Появились деньги… и становилось их все больше и больше… если бы я знала, что…

Она закрыла лицо ладонями.

Скорбная фигура.

– Деньги как кровь… девочки-акулы чуют… я ведь кто? Старая жена, которая подвинется, а нет – и подвинуть можно. Они все почему-то уверены, что имеют право… строили глазки, вздыхали томно… говорили так, что становилось ясно – стоит Олегу пальцем пошевелить, мигом сделают все, что он попросит. Его это забавляло.

– А вас?

– Злилась, конечно. Нет, я не думала, что Олег мне изменит, он не из тех, которые меняют жен… я думала, что не из тех… мы дом вот строили. Он смеялся, что готовит плацдарм для отступления, что… наймет директора, чтобы Центром руководил, а сам будет просто жить. Мы будем просто жить. А то ведь все некогда и некогда… и тут вдруг говорит, что встретил женщину, которую полюбил. Ему очень жаль. Жаль!

Чашка с недопитым кофе полетела в стену, раскололась от удара пополам, выплеснула черную жижу.

– Он просил прощения… говорил, что ему жаль, что он не стал бы обижать меня, но эта женщина… у нее будет ребенок. Тварь! Лживая-лживая тварь.

Ольга вскочила. Она металась по кухне, хватаясь то за одно, то за другое, не способная успокоиться.

– Потом, конечно, у нее случился выкидыш… уже когда он на развод подал… смешно, да? Врач ведь… мог бы проверить… но нет, он только и говорил о том, как ей тяжело, что он должен быть рядом, что он несет за нее ответственность… а я… я ведь сильная, сама справлюсь.

– Вы справились.

– Что? – Она обернулась и застыла, словно впервые увидела Далматова.

– Справились. Вы здесь. Живете.

– Выживаю. – Кривая усмешка, которая ее старит. – Каждый день выживаю. Зачем, спрашивается? Я не стала его удерживать. Признаться, рассчитывала, что он поймет… одумается… вернется. Каждый вечер ждала. Я бы простила… я его сразу простила. Мужчинам ведь случается ошибаться, верно?

Далматов промолчал.

– Он не вернулся… свадьбу сыграли… красивую такую… я видела фотографии… а потом она заявилась ко мне. Представляете, наглость? Поговорить о делах…

Ольга судорожно выдохнула.

– Ей не нравилось, что я работаю в Центре… лепетала, что понимает мои чувства, то, как мне тяжело… что Олег – благородный человек, но не способен понять всех тонкостей души… а я сидела и думала, что она – лживая тварь, которая притворяется цветочком. Девочка-ромашка. Она хотела выжить меня из Центра, предлагала отступные, вроде бы как компенсацию. Сказала, что на дом не претендует, как будто у нее есть право претендовать на мой дом… я ее послала. А вечером позвонил Олег. Кричал. Он никогда прежде на меня голос не повышал. Тут же… не знаю, что она ему обо мне наговорила, но вышло так, будто я ее вышвырнула из дому… ударила… велел убираться из Центра, пригрозил, что вышвырнет меня из дома, как кошку шкодливую. Так и сказал… кошка шкодливая… и еще фригидной стервой обозвал.

На белых щеках Ольги вспыхнули алые пятна.

– Признаюсь, я пришла в бешенство. И подала в суд. Раздел имущества, если так… еще до развода мы обо всем договорились. Он забирает городскую квартиру, а мне – дом… и доля в бизнесе. Но тогда я поняла, что эта тварь заставит его позабыть обо всех договоренностях. Да и… хотелось справедливости. Суд я выиграла. Она забыла, что и у меня в этом городе имеются хорошие знакомства… судья… это ведь конфиденциально, наш с вами разговор?

– Да.

– Хорошо… судья ее знала. Эта тварь приходила… выступала свидетелем… рассказывала о том, какая ужасная я была жена. Как изводила Олега своими капризами, изменяла ему налево и направо… транжирила деньги… она так красиво говорила, что я сама почти поверила. Только вот судья… очень хорошая женщина… мы были знакомы… она приходила ко мне… я гастроэнтеролог, а у нее проблемы… не важно, главное, что… я знала, что у нее сын умер. Оказалось, из-за этой твари… она потом пришла ко мне. Рассказала, что… у него тоже невеста имелась, и свадьбу планировали. А потом вдруг заявил, что он любит эту девку и так, что жизни без нее не представляет. Мать пыталась образумить… поссорились только… и он потом с жизнью покончил… Олег – третий ее муж.

Ольга вновь села, сгорбилась.

– Я потом… после суда и того… разговора… пыталась с ним… знала, что бесполезно… он был зол. На меня зол! Будто я во всем виновата… сказал, что я ему жизнь испортила, что лучше бы он никогда меня не встречал… его Варечка – ангел земной, а я – дьяволица… я пытаюсь отобрать то, что мне не принадлежит. Он забыл, что моего труда было не меньше. Из-за нее… требовал отказаться… грозил апелляцией… а потом еще и она позвонила… такая ласковая, зефирная… велела подумать о том, что бывает со слишком упрямыми бывшими женами. Я ответила, что то же бывает и со слишком наглыми девками…

Вновь вздох.

– Вам это, наверное, кажется обыкновенными бабскими дрязгами… я и сама никогда не могла бы подумать, что дойду до такого, но… я осталась в Центре. Из принципа осталась. И каждый день ходила на работу, как на войну. Там и шла война. Одни жалели меня. Другие – Олега, которому я не даю покоя… преследую… нет ничего более жалкого, чем женщина, которая цепляется за мужчину. Но я не цеплялась за него. За нашу прошлую жизнь – да. За работу свою. За дело… я ведь на него годы положила… здоровье свое, нервы… Олег не выдержал первым. Точнее, не он, а она… наверное, все-таки испугалась, что уйдет. Заставила продать свою долю…

– Кому?

– Валентин Егорович – человек непричастный, – отмахнулась Ольга. – Он и в медицине понимает мало, зато хозяйственник отличный. Мы вполне сработались.

Помолчав, она добавила:

– С ним мне делить нечего. А он… он прекрасно понимал, что я чувствую… знаете, мне кажется, что только там я и живу. Остальное – это… как сон… прихожу в Центр и просыпаюсь. А потом домой и опять… но после продажи мне даже начало казаться, что все, быть может, наладится… как-то наладится. А потом Олег умер.

Ольга вновь замолчала, на сей раз пауза длилась долго.

– Вы ведь верите в то, что убить можно издали?

– Да, – спокойно ответил Далматов.

– Вскрытие делали… и на экспертизе я настояла… я ее оплатила… на все отравляющие вещества, которые только возможно… вы ведь понимаете, что, чтобы найти что-то, надо хотя бы приблизительно знать, что ищешь…

– Не нашли ничего?

Она покачала головой:

– Инфаркт. Классический случай, точно с учебника… но я знаю, что это она… убила она… но мне не верят… разве что Надюша… Надежда Сергеевна, у которой сын… она тоже не верила, что он мог с жизнью покончить… она показывала фотографии… симпатичный светлый мальчик. И улыбался. До последнего улыбался. Скажите, человек, который в петлю полезет, будет улыбаться?