Файт Этцольд - Крой тела Страница 5

— А-а, синьора Видалис… — произнес он, провел ладонью по седым, коротко стриженным волосам и осторожно приоткрыл окно напротив кофемашины, чтобы в очередной раз «покурить на улице», как он это называл. Было в этом открывании окна нечто торжественное, он выглядел как священник, открывающий табернакль, чтобы достать освященную гостию для таинства евхаристии. — Не составите компанию пожилому мужчине? — продолжил он, распахнул створку и впустил в коридор холодный осенний ветер. Потом вдохнул свежий воздух, который уже отдавал снегом, зимой, чтобы тут же закурить и выпустить облако дыма в вечерние сумерки.

Они некоторое время стояли рядом. Клара держала кофейную кружку обеими руками и наслаждалась приятным теплом — ее немного знобило от осеннего воздуха. Винтерфельд задумчиво затягивался, выпуская дым в вечер короткими струйками.

— Сегодня двадцать третье, — наконец сказал он, не глядя на Клару. — Вы можете ничего не говорить, но я надеюсь, что вам хоть немного легче. — Винтерфельд знал историю Клары.

— Да, я снова исповедовалась, — ответила она, отпивая кофе маленькими глотками. — Сама не знаю, зачем каждый раз это делаю, но после исповеди мне действительно немного легче. Как бы там ни было, это помогает больше, чем йога, которой я сегодня занималась. — Она повела плечами, разминаясь. — Скоро я так далеко продвинусь в йоге, что смогу сама себе руку вывихнуть, но это нисколько не успокаивает.

— Может пригодиться… Эта штука с вывихом… Но идея с исповедью тоже хороша, — произнес Винтерфельд. — Братья, — он имел в виду католическую церковь, — в известном смысле первыми изобрели психоанализ. Это не понравится агностикам, но так и есть. Нужно высказаться от всей души — так говорит церковь, то же самое говорил Фрейд. Ты должен это сказать, ты обязан это проговорить, и тогда тебе станет легче. — Он взглянул на Клару. — Сколько у нас было убийц, которые приходили с повинной, потому что не могли больше нести на плечах этот груз!

Клара кивнула.

— Как говорил коллега из ФБР, что был у нас в прошлом году? «Not everyone is built for guilt».

— Что правда, то правда, — ответил Винтерфельд и затянулся сигариллой.

Оба снова на время замолчали.

— Так что я хотел сказать… — Винтерфельд провел рукой по волосам и выпустил дым. — Вы выполнили потрясающую поисковую работу по поимке Оборотня. Такой неорганизованный, звериный преступник мне еще не попадался. Я даже думать не хочу, как проходило бы судебное разбирательство. — Винтерфельд передернул плечами.

— Ну да, теперь наш друг отправится в холодильник в Моабите, на следующей неделе там будет минус восемьдесят. Там он отдохнет.

С легкой улыбкой Винтерфельд повернулся к ней.

— Я должен вас поблагодарить за Белльмана. Вы же знаете старую поговорку: долг платежом красен, и Белльман определенно не исключение, но в этот раз, похоже, все серьезно. Он непременно хочет с вами поговорить еще раз и лично поблагодарить за великолепно выполненную работу. Как долго вы здесь пробудете?

— До пятницы, — ответила Клара.

Еще пару дней, чтобы окончательно закрыть дело и привести в порядок канцелярщину, после можно наслаждаться отпуском. Две недели. Она еще не знала, куда поехать. Возможно, решит в последнюю минуту. Куда-нибудь. Как-нибудь.

— Белльман зайдет еще раз. Завтра до обеда он будет в Федеральном ведомстве уголовной полиции в Висбадене, но потом вы у него по списку первая.

— Это меня радует, — кивнула Клара.

Она испытывала к шефу уголовной полиции Берлина смешанные чувства. Белльман слыл выдающимся организатором, но когда что-то шло вопреки его ожиданиям, он мог быть очень неприятным, особенно если узнавал о случившемся задним числом.

— Так что же? — бросила она Винтерфельду и лукаво взглянула на него. — Что говорит ваше шестое чувство? Я рассчитывала, что вы молчать не будете, молчание — это как затишье перед бурей. Или у нас на этот раз действительно затишье?

Винтерфельд пожал плечами и стряхнул пепел вниз с третьего этажа, тот исчез среди кустов и труб теплотрассы.

— Иногда затишье — это и есть затишье. Но вы правы. В большинстве случаев это момент, когда на мишени замирает луч лазерного прицела, прежде чем в следующую секунду грянет выстрел. — Винтерфельд глубоко вздохнул и сунул пачку сигарилл в карман брюк. — А вдруг нам повезет? Может, нас на самом деле ждет маленькая передышка. Во всяком случае, вас. У вас же отпуск. А мы с Германном займемся бумажной рутиной, обсудим психотип убийцы для этого Оборотня. Может, потом и у нас будет неделя поспокойнее.

Германн работал ассистентом у Винтерфельда и к тому же был экспертом в киберпреступлениях. Крупный, молчаливый мужчина с гладко выбритой головой. Он всегда был готов на сто процентов, если того требовала ситуация. Он мог ужасно выглядеть, но работать на полную катушку. Он казался Кларе медведем гризли, которого нужно вдоволь кормить медом, чтобы тот оставался плюшевым.

Винтерфельд последний раз выпустил дым, затушил сигариллу о подоконник и бросил окурок в темноту.

— Между прочим, — сказал он, закрывая окно, — Мартин Фридрих все еще в бюро. Вы же хотели с ним познакомиться. Утром он улетает в Висбаден, чтобы выступить с докладом на осеннем заседании в Федеральном ведомстве уголовной полиции. И я не знаю, успеет ли он вернуться до вашего отпуска.

— Ну, тогда я к нему зайду, — ответила Клара и отпила кофе. — Четвертый этаж?

— А где же еще?

— Звучит так, словно он там живет.

Винтерфельд посмотрел на Клару взглядом опытного наставника, кем он и был во время ее обучения.

— Четыре, — ответил он, — несчастливое число у китайцев, потому что оно созвучно со словом «смерть».

Клара усмехнулась.

— Снова что-то заумное. Тяжело было в этот раз?

— Непросто. — Винтерфельд тоже улыбнулся. — Хороших вам выходных!

Он развернулся и, тяжело ступая, пошел по коридору.

Глава 8

— Простите, — сказала женщина в окошке терминала «Люфтганза Сенатор Лаундж», когда Торино уже почти прошел мимо нее, — могу я взглянуть на ваш билет? У вас статус «сенатор»?

— А какой же еще, по-вашему? — резко бросил Торино и помахал билетом, словно отгонял мух. — Может, «заклинатель змей»?

Он вошел в новый зал «Люфтганза Сенатор Лаундж». «Люфтганза» и управление аэропорта два года назад затеяли здесь стройку, но теперь терминал был открыт, и Торино в нем разочаровался. «Черт, чем эти идиоты все это время занимались?» Сопя, он поставил сумку и чемодан на колесиках и осмотрелся. «Такое могли натворить только немецкие строители, — подумал он. — Берутся за работу в последний момент, только халтурить умеют, а в конце выставляют счет, которому позавидовал бы любой инвестор».

Он оглядел зал и заметил партнера по переговорам. Том Мирс, исполнительный директор фирмы «Ксенотех», путешествовавший в статусе HON, считался одним из лучших клиентов «Люфтганза», но снизошел до терминала «Сенатор Лаундж». С одной стороны, потому что Альберт Торино летел в статусе «всего лишь сенатор», с другой — остальные VIP-пассажиры не могли услышать обрывки разговоров, не предназначенные для их ушей. Но лучше всего было бы встретиться в зале бизнес-класса, чтобы вообще никто не мешал. Этим классом летали подчиненные боссов от торговли и практиканты из консультаций по вопросам менеджмента, которые сами не могли и слова сказать.

Том Мирс отвечал за глобальную стратегию «Ксенотеха» — самого большого веб-портала в мире. «Ксенотьюб», видеоканал интернет-гигант, считался самым посещаемым видеоресурсом в мире — канал, ключ к которому был только у Мирса. Он был словно апостолом Петром в воротах Интернета.

Торино присмотрел сайт «Ксенотьюба» для своего нового шоу-формата. Остается лишь правильно обработать Мирса, потому что тот не был в восторге от порнографических проектов Торино, хотя и считал его идеи «в принципе нормальными», как он выражался. Торино полагал, что Мирс их все равно не поймет.

Мирс, рыжеватый мужчина с голубыми глазами и выдвинутым вперед утесом-подбородком, уткнулся в газету «Файненшл таймс», поверх которой время от времени поглядывал то на вход в зал, то на табло прилетов и вылетов.

— Альберт! — воскликнул он и поднялся, когда заметил Торино. — Here you are! How was your flight?

— Work and pleasure in good measure, — ответил Торино и продолжил говорить на английском: — Почти закончил презентацию для инвесторов, поел нормально, а поспать практически не смог.

Мирс указал на место рядом. Торино взял в автомате капучино и опустился в кресло около него.

— Итак, — начал Мирс, — перейдем к делу, через двадцать минут я лечу во Франкфурт. Ты хочешь сделать смесь из шоу «Американский идол» и «Минута славы», так?

— Чепуха! — Торино всыпал сахар в кофе и тщательно перемешал его длинной пластиковой палочкой. — Это все отработанный материал. Обычные шоу звездного формата оказываются телятами, для которых секс до брака — настоящий скандал.