Андрей Кивинов - Вторжение в частную жизнь Страница 5

Я склонился над листом, выводя буквы по возможности каллиграфическим почерком. Зазвонил мой перевязанный «скотчем» телефон. По своим техническим характеристикам – ровесник сейфа. Это, наверное, Вика. Я сегодня к ней еду жить. Сейчас чем-нибудь обрадует, типа того, что у нас будет ребенок. Она любит иногда пошутить. Но это оказалась не Вика. Хотя тоже женщина.

– Кто-кто? Ах, Аня… Нет, не забыл. Как можно? Конечно, конечно. Приехать? Информация появилась? Информация – это хорошо. – Но рабочий день закончился – это плохо (реплика про себя). – Буду. Понял, метро «Маяковская», двадцать ноль-ноль. Если вы меня успели позабыть, запомните пароль: «Вам привет от Гарри». Пока.

Я положил трубку. Вот ведь… Сам виноват, раздаю телефоны направо-налево. Мне больше делать нечего, как по метрополитену болтаться. Дал бы телефон убойного отделения, пускай и забивают стрелочки. Чего ж не дал? А-а-а… Позвонила бы полная бухгалтерша или двубортный пиджак, так бы и поступил. Только не подумайте, что я бабник. Да, женщин люблю, но Вике, между прочим, ни разу не изменил. Что ж тогда к Анечке едешь? Зачем? Как зачем? У нее же информация…

Глава 4

Кто-то называет такие шляпы «летучая мышь», кто-то – «ночной колпак феи», лично я называю их «велюровый кошмар». Знаете, такие огромные, но с маленькими полями. Такую одно время носила Алла Борисовна. Такая же была на голове моей новой знакомой Анечки. Ничего более оригинального я не заметил. Но судя по тому, что проходящие мимо мужики крутили головами, рискуя свернуть шею, говорило о том, что мне они завидуют. И честно говоря, было чему. Анечку не портил даже «велюровый кошмар». Мы шли по Марата в сторону ближайшей забегаловки, где можно было спокойно заняться делом. Идея, между прочим, моя. Насчет забегаловки. Не стоять же под мокрым снегом и не размахивать крыльями на весь Невский, обсуждая информацию.

Наконец нам повезло. В одном из подвальчиков мы обнаружили достойные апартаменты с надписью «Бистро» и предупреждением «У нас не курят». Я бы на месте хозяев дополнил список: «Не пьют, не колются, не целуются, не едят, не сидят, и вообще зачем вы сюда пришли?»

Однако шутки в сторону, дайте кофе. Анечка начала без подготовки. Обидно. Лучше б с подготовкой.

– Смотрите. – Она протянула мне комок бумаги с дырками по краям.

– Что это?

– Распечатка с компьютера. Витя часто с компьютером работал. Я сегодня его записи прогоняла, ну и наткнулась. Это свежие записи. Вероятно, Витя не успел распечатать. Мы все время на компьютере печатаем, это удобнее машинки. Взгляните.

Я развернул бумагу. Текст был на русском языке. Я отхлебнул кофе и погрузился в чтение, стараясь не обращать внимания на «Европу-плюс» и на Анины реплики типа: «Это вам, возможно, поможет». Честно говоря, в душе я рассчитывал на кое-что другое. Что понравился я Анне до любви и что мучилась она без меня, жить не могла. Ан нет, просчитался. Однако что тут у нас по существу?

«Написано собственноручно на случай каких-либо происшествий лично со мной или с моими близкими». Хорошее заглавие. Прямо завещание.

«Опасаясь за свою жизнь, я излагаю суть конфликта, происходящего в настоящее время и могущего иметь очень неприятные последствия. Около года назад ко мне обратился хороший знакомый Игорь Соловьев, проживающий в указанном ниже адресе. Мы знакомы около пяти лет, связаны с ним вопросами коммерции и рекламы. Игорь попросил в долг сумму в двадцать тысяч долларов. Якобы на очень важную сделку. Обещал вернуть через месяц с хорошими процентами, Своих денег у меня на тот момент не было, но я пообещал перезанять. Я занял деньги у Короленко Бориса, занимающегося сделками с недвижимостью, после чего передал всю сумму Соловьеву. Никаких расписок я с него не брал, но, в свою очередь, не давал и Короленко. По прошествии одного месяца я обратился к Соловьеву по поводу возврата денег. Он попросил об отсрочке. Я перезвонил Короленко и спросил насчет отсрочки. Короленко был недоволен задержкой, но учитывая, что ранее я всегда возвращал деньги в срок, согласился.

Однако спустя еще месяц Соловьев не вернул мне деньги и начал избегать встреч со мной, не снимая трубку и не открывая дверь. Один раз я случайно встретил его на улице, и он заверил, что все остается в силе, что все вернет с процентами и попросил меня еще немного подождать.

Короленко, в свою очередь, тоже напрягал меня, требуя возврата денег. К ноябрю наши отношения испортились, и он стал открыто угрожать и требовать денег. К сожалению, доход, полученный мной от летних сделок, пошел на покрытие старых производственных долгов и на заключение новых контрактов, поэтому я не мог вернуть Короленко деньги из своего кармана. Соловьев к тому времени полностью исчез и откровенно скрывался от меня.

В конце ноября я был избит двумя неизвестными в подъезде собственного дома. Не знаю, связано ли это нападение с Короленко, но судя по тому, что у меня ничего не пропало, я заключаю, что да. Тем более что на следующий день он позвонил мне и напомнил про долг. В милицию я не заявил, потому что парней не запомнил. Два дня я находился дома, сославшись на простуду.

Короленко я пообещал вернуть половину суммы к десятому декабря, после продажи ветчины, сделку на поставку которой я заключил с одной югославской фирмой.

После этого я попытался найти Соловьева через нашего общего знакомого. Встретившись со мной, он вьщал сведения, очень огорчившие и насторожившие меня. Якобы история, произошедшая со мной, не единична. Соловьев последние два года не занимался коммерческой деятельностью, обанкротившись после какой-то махинации. Он напрямую связан с одной из бандитских группировок и, пользуясь хорошим прикрытием, выкачивает у дебиторов, вроде меня, большие деньги. Что за группировка, мой приятель не знает, но кажется, южная. Более того, в начале года в Калининском районе выстрелом в голову был убит один из предпринимателей. И якобы он тоже одалживал деньги Соловьеву.

Происшедший вчера угон моей машины я связываю с еще одним напоминанием Короленко. Однако я не звонил ему и ничего не спрашивал.

Являясь фактически единственным звеном между Соловьевым и Короленко, я опасаюсь за свою жизнь и пишу данное заявление на случай покушения. Куракин Виктор Михайлович». Далее постскриптумом шли адреса и телефоны упомянутых лиц.

Я поднял глаза. Анна внимательно смотрела на меня. Это и понятно – я имею незаурядную внешность.

– Ну как?

– Здесь плохо готовят кофе. А с письмом? Обычная мошенническая история.

Этот способ действительно распространен среди бандитов.

– Но его могли убить из-за этого?

– Откуда я знаю? Смотря что это за Соловьев. Все возможно. Сумма хоть и небольшая, но достаточная, чтобы из-за нее расстреляли не только Куракина, но и, извиняюсь, всю вашу «Аркаду». Шутка.

– Вы обратили внимание, того тоже в голову.

– Обратил. Непонятно другое. Имея подобную, довольно серьезную проблему, Куракин не пытался ни с кем ею поделиться. Я так понимаю, что ни вы, ни кто-то другой из вашей фирмочки не были в курсе этой истории.

– Мне Витя ничего не говорил, это точно. Он мог сказать только Олегу. Они были довольно близки. И если бы вопрос встал очень остро, Вите пришлось бы брать из денег фирмы и посвящать Олега.

– Да уж куда острее. Судя по письму, он рассчитывал на сделку с ветчиной, значит, должен был рассказать все компаньону. Кстати, утром я забыл спросить его фамилию.

– Никольский.

– Вы показывали ему письмо?

– Нет, когда я обнаружила это в компьютере, Олега не было. Он туда, к Вите уехал. Похороны, родители, сами понимаете.

– Да. Значит, эту бумагу, кроме вас, никто не видел?

– Никто.

Я свернул распечатку и спрятал ее в свою хлопчатобумажную пропитку.

– Ну а еще?

– Разве этого недостаточно?

– Это не очень вяжется с историей об угоне.

Анечка чувственно пожала плечами. Как будто я предложил ей нечто соблазнительное. К примеру, конфетку «Чупа-Чупс».

– Я не знаю.

– А зачем Витя возил контракт в машине?

– Он часто возил документы. Наверное, по привычке, чтоб все время под рукой.

– Еще кофе хочешь?

Вот так коварно, незаметно, можно сказать, с подходцами переходим на «ты». После следующей партии вопросов можно будет перебраться в высшую лигу.

Зараза, вопросы кончаются. Да ладно, Я сюда не за этим приехал.

Анечка положительно кивнула в ответ, поэтому я быстренько принес два бокала с «Мускатом».

– Меня, кстати, зовут Кирилл.

– А меня – Аня.

Познакомились. В непринужденной такой атмосферке. Аня сняла «велюровый кошмар». Ничего у нее бантик.

– Такое ощущение, что вы раздеваете меня взглядом.

Это она мне. Человеку, умеющему сдерживать любые порывы и эмоции. Железному, можно сказать, Ларину.

– Я вас уже раздел.

И всем в голову лезут всякие непотребные мысли. Во работка у милиции! Романтика. Бар, музыка, девочки… Когда на улицах беспредел и разгул. Разгул и беспредел. «Только пули свистят по мозгам…» Гоните такие мысли прочь. Во-первых, рабочий день у меня закончился в восемнадцать тридцать, во-вторых, девочка сама напросилась, и в-третьих, такие вот «стрелочки» бывают не чаще одного раза в пять лет. Основная работа – это огурцы в колясках.