Фридрих Незнанский - Список ликвидатора Страница 5

Трупы генерала и водителя обнаружил работник котельной того самого поселка, где находилась мухинская дача, Михаил Шпанько. Отдыхая после смены, он сидел у расположенного неподалеку озерца с удочкой и вытаскивал очередного пескаря, как вдруг услышал доносящуюся из перелеска стрельбу. Будучи человеком не робкого десятка, Шпанько оставил своих пескарей и, пригибаясь, подкрался к месту убийства.

Он же и вызвал милицию.

Через некоторое время из близлежащего отделения в лесок примчался «уазик» с нарядом, из которого вылез худой лейтенант, увидел трупы и изуродованную «Волгу», сказал «етить твою…» и доложил по рации дежурному, что так, мол, и так – двое убитых. Вскоре Главное управление внутренних дел Московской области прислало бригаду в составе дежурного следователя Мособлпрокуратуры, оперуполномоченного угро, судмедэксперта, эксперта-криминалиста и кинолога с ищейкой. На другой машине приехали начальник РОВД, его зам по розыску и местный участковый. Выставив оцепление, дежурная оперативно-следственная бригада начала проводить осмотр места происшествия.

Сразу же было обнаружено множество гильз, один почему-то нестреляный патрон и какая-то металлическая безделушка. Кроме того, на поляне хорошо сохранились следы еще одного автомобиля, на котором, судя по всему, и уехали преступники.

– Судя по ширине колеи, – заявил эксперт-криминалист, проведя замеры, – это была машина иностранного производства. Точнее пока сказать не могу.

Личности убитых удалось установить очень скоро. Расположение генеральской дачи тоже. Старший следователь прокуратуры Московской области, который из-за своей загруженности чуть опоздал, сказал, что, пока идет осмотр, он наведается в коттедж Мухина. И, взяв милицейскую машину, уехал.

Дежурная оперативно-следственная бригада продолжала осмотр, стараясь успеть до уже вот-вот собирающегося пролиться дождя.

Сын генерала, подполковник ФСБ в отставке Сергей Федорович Мухин, ехал в это время в своей «тойоте» на деловую встречу. О том, что совсем недавно погиб его отец, Сергей ничего не знал.

Отставной подполковник был импозантным мужчиной сорока пяти лет, любящим дорогие костюмы, французские одеколоны и хорошие машины. Когда-то он закончил Четвертый факультет Высшей школы КГБ (который переименовали потом в Академию криптографии ФСБ), служил в центральном аппарате своей грозной организации, затем неожиданно ушел в отставку и работал начальником аналитического управления службы безопасности одного из крупнейших банков. Но вскоре уволился и оттуда, чтобы создать собственную фирму, в должности директора которой благополучно пребывал до сих пор.

Рядом с ним на правом сиденье лежала белая кожаная папка, в которой находились важные бумаги. Он должен был передать их одному сотрудничавшему с ним человеку. До встречи оставалось еще достаточно времени и Сергей не очень-то торопился.

Вдруг, когда он в очередной раз посмотрел в зеркало заднего вида, его внимание привлекла движущаяся за ним белая «копейка». Ему показалось, что он уже видел ее двумя кварталами раньше, когда она, как будто прячась за другими машинами, вот так же следовала по маршруту его «тойоты».

Сергей притормозил. «Копейка» тоже замедлила ход. Он свернул в ненужный ему переулок – и она увязалась за ним, нагло подрезав мешавший ей «Запорожец». Мухин снова выехал на оживленную улицу, и белая бестия выскочила туда следом за его «тойотой».

Это был «хвост».

Мухин нахмурился. Уйти от преследовавшей его машины было трудно: дороги загружены, и реализовать свое преимущество в скорости Сергею все равно не удалось бы. Что же делать?…

Герман Редников был человеком хилым и болезненным. Три месяца назад он увидел красотку Таню – студентку параллельного курса в его экономическом институте – и влюбился в нее с первого взгляда. Но Герман прекрасно видел, какая пропасть лежит между этой шикарной девицей, привыкшей к богатым и красивым ухажерам, и собой – вечно сморкающимся, бледным юношей в роговых очках и без гроша в кармане. Три месяца он ходил возле нее кругами, все не решаясь познакомиться.

И вот вчера, собрав всю свою решимость, он узнал номер телефона Тани у ее подруги и позвонил-таки ей. Таня долго не могла понять, с кем она разговаривает, и поэтому, когда Редников пригласил ее в кафе, она пришла больше из любопытства – выяснить, что же это за бекающий и мекающий персонаж ей звонил вчера.

Увидев Германа, она широко раскрыла свои синие глаза и хотела уже развернуться и уйти, но Герман выглядел так жалостливо, что она согласилась составить ему компанию за столиком в одной из открытых арбатских пиццерий.

Герман щедро истратил всю скопленную за три месяца наличность, купив даме большую «Лазанью» с грибами, мороженое и две чашки кофе.

И в конце концов признался ей в любви.

– Я никогда не буду встречаться с тобой, Редников, – ничуть не удивившись такому повороту событий, сказала Таня, дожевывая пиццу.

– Но почему? – краснея и бледнея, спросил Герман. – Потому что я бедный?

– Нет. Совсем не поэтому.

– А почему же?…

– Потому что ты не личность! – рубанула она.

– Как это – я не личность? – растерялся Редников.

– Да вот так! – нагло сказала Таня. – Нерешительный ты какой-то. Неспособный на поступок.

– На какой еще поступок?… – вконец стушевался Редников.

– На смелый… – мечтательно сказала Таня.

– А что значит «на смелый»?

Девушка посмотрела на него и совершенно серьезно сказала:

– Залезь на наш столик и спляши.

– Зачем это?

– А просто так. Чтобы меня удивить.

Редников покосился по сторонам. В пиццерии было довольно много посетителей, а у выхода сидел здоровенный охранник.

– Он же меня за это в дугу согнет, – кивнул в его сторону Герман.

– Ну вот! – победно сказала Таня. – Что и требовалось доказать.

И она поднялась со стула, намереваясь уйти.

– Ну подожди! – взмолился Редников.

– Что еще?

– Но ведь я… – пробормотал Герман, – я же люблю тебя…

Таня усмехнулась и надменно произнесла:

– Мою любовь надо завоевать!

Редников хотел еще что-то сказать, но она резко развернулась и пошла на улицу.

Герман осел на стул и безжизненно опустил руки. Однако через несколько мгновений в его глазах все-таки зажегся какой-то огонек. Редников вскочил и побежал вслед за девушкой:

– Таня, подожди! Таня!

Несмотря на трудновыполнимость затеи, Сергей Мухин все же предпринял ряд попыток оторваться от ехавшей за ним «копейки». Он вдруг сворачивал с дороги в самых неожиданных местах, резко менял направление движения, пересекая две сплошные полосы, пытался затеряться среди других машин, смело ныряя в какой-нибудь затор, но ничего не получалось. Белый «жигуль» неотрывно держался у него на хвосте. Судя по всему, за рулем «копейки» тоже сидел ас.

Тогда Сергей решил оставить машину и проделать дальнейший путь пешком. Встреча, на которую он ехал, должна была состояться в Филевском парке, а он сейчас находился в районе «Третьяковской». В принципе не особо долго ехать, если пересесть на общественный транспорт, тем более что так будет значительно легче уйти от преследования.

Сергей присмотрел участок тротуара, где толпа была пооживленней, и решительно воткнул свою «тойоту» между двумя припаркованными к бордюру машинами. Схватив папку, он выскочил наружу, хлопнул дверью и пискнул кнопкой брелка, закрывающего автомобиль.

Как раз в это время навстречу шла толпа иностранных туристов во главе с экскурсоводом. Их было человек пятьдесят, и Мухин вклинился в самую гущу этой иноязыкой массы, вызывая изумленные возгласы увешанных фотоаппаратами, улыбчивых гостей России.

Прорвавшись через иностранцев, он на ходу снял с себя легкую летнюю куртку, вытащил из кармана черные очки и быстро надел их.

Несколько поменяв таким образом внешность, он снова смешался с толпой на этот раз других приезжих – делегатов какого-то то ли конгресса, то ли съезда – серьезных мужчин с пластиковыми визитками на рубашках. И сразу же после этого влез в переполненный троллейбус.

Двери закрылись, и Сергей Мухин, прижимая к себе папку, поехал в сторону «Арбатской».

С Германом что-то случилось. Всю жизнь ему не везло, начиная с роддома, где пьяная нянечка случайно положила его на сквозняке, оставив на всю жизнь с больными легкими, и заканчивая сегодняшним днем, когда девушка, в которую он по-настоящему, без памяти влюбился, издевательски указала ему его место.

Сильнее чем когда-либо раньше Редников чувствовал сейчас свою ущербность.

Но впервые за все время он не захотел смириться со своим жребием. Поэтому Герман побежал за Таней, еще сам толком не зная, что будет ей говорить, но совершенно ясно решив для себя – он добьется ее любви. Добьется!

– Таня! – догнал он ее наконец. – Постой!