Лев Корнешов - Последний полет «Ангела» Страница 5

Разговаривали они на немецком.

— Кажется, эти хлопчики ищут, с кем бы сцепиться, — тихо сказал Олег. До этого они везде, на каждой встрече в молодежных клубах и в студенческих аудиториях, где успели побывать, чувствовали искреннее расположение и интерес к себе.

— Туристы, как и мы, — успокаивающе ответил Алексей. — Кажется, из ФРГ. Наверное, где-то побратались с зеленым змием, и он их одолел.

— Боюсь, мирно разойтись не удастся, — все больше мрачнел Олег.

Парни явно искали, как растратить подогретую спиртным энергию. Еще Алексей заметил, что вместе с ними были два молодых человека, по виду парижане. На их одинаковых куртках выделялись странные значки, напоминавшие не то паучков, не то фашистскую свастику.

Местные ребята тоже заметили этих молодых людей со значками, и с них стало сползать сонное выражение, на лицах проступила брезгливость, с которой разглядывают что-то грязное или непристойное.

Алексей прикинул: сейчас, через несколько шагов они встретятся с веселенькой компанией лицом к лицу. Они слишком выделялись на этой улице, чтобы пройти незамеченными. Любой француз и раньше, заметив их, безошибочно определял: «Вот идут русские…» Нет, они не были одеты так, чтобы «выпадать» из общего фона, юношеский стиль в последние годы подогнал одежду парней и девушек из разных стран под некий общий стандарт. Однако их, русских, узнавали издалека.

— Парни! — громко сказала миниатюрная блондинка, когда они встретились посреди улицы. — Дурная примета, если дорогу переползают эти русские свиньи!

Компания откликнулась утробным визгом и свистом, Алексей хорошо понял, что она сказала, так хорошо, что даже сам удивился — немецкий он осваивал с помощью самоучителей и грампластинок, языковой практики у него не было. Он решил промолчать, ведь руководитель туристской группы не раз напоминал им о необходимости держать себя в руках в случае хулиганских выходок или провокаций, от которых в этом дружелюбном, но разномастном городе не застрахованы.

— Ирма, давай поддадим им как следует! — Это выкрикнул долговязый, старше других парень, который все время вертелся рядом с девушкой и явно пытался завоевать ее благосклонность.

Значит, зовут ее Ирма и она у них за атаманшу, или как там это называется, — Алексей понимал, что «атаманша» — слово в этой ситуации неуместное, однако другого, более точного не нашел.

— Неплохая идея, — одобрила Ирма, на лице у нее мелькнула злая решительность. Девушка явно подбадривала задиру, она даже лихо свистнула — так дают сигнал к нападению.

Теперь они стояли друг против друга. Алексей все еще прикидывал, как все-таки мирно разойтись, но, кажется, это было невозможно, уйти им спокойно не дадут, а почему — Алексей понять не мог. И все-таки он старался избежать драки.

Забеспокоились и молодые люди со значками из свиты Ирмы, они что-то тихо пытались втолковать девушке. Алексей ясно услышал, что это не тот квартал и что не стоит именно здесь…

— Чепуха! — отрезала Ирма. — Должны же мы как-то отметить великую годовщину! — Она все больше поддавалась гневу и, кажется, всерьез ненавидела случайно встреченных русских.

— Позвольте пройти, — спокойно сказал Алексей, подбирая с трудом немецкие слова.

— Это животное умеет разговаривать! — осклабился долговязый и тут же посмотрел на Ирму: понравилось или нет девушке его остроумие. Та оценила — расхохоталась.

— О чем они говорят? — сердито спросила Гера Алексея. Она бросала на белокурую немку косые взгляды, в глазах у нее замерцали злые огоньки.

— Помолчи минутку, — попросил Алексей. Еще сорвется, забеспокоился он. Характер у Геры был крутой, она порою вспыхивала от самой невинной шутки своих подруг по группе.

С тревогой Алексей думал, что с миром уйти отсюда не удастся, не даст эта подгулявшая компания, почувствовавшая себя вольготно скорее еще и потому, что русских было всего трое.

— Объясните, пожалуйста, почему вы нас оскорбляете? — Он обращался только к девушке в черной рубашке. — Мы вас не знаем и ссоры не хотим…

— Какой ссоры? — насмешливо удивилась девушка. — Просто мы немного поработаем над тобой и остальными свиньями… Не тревожьтесь, живы останетесь, но лечиться придется долго… Нам повезло, что встретили вас в этом тупике именно сегодня, в такой славный день!

— Какой день? И откуда такая ненависть? — с искренним недоумением спросил Алексей. — Вас, кажется, зовут Ирма? — Он все еще надеялся хоть немного сбить напряженность. И вдруг вспомнил: 22 июня, сорок лет назад, в четыре часа на рассвете упали бомбы на Киев и другие советские города и ринулись через нашу границу фашистские армии…

— Этого скота интересует, как тебя зовут! — захохотал долговязый.

— Слушай, ты… — Алексея, несмотря на все усилия сдержаться, охватил гнев, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, мускулы больно заныли. — Слушай, ты-ы-ы… Я не знаю, что будет с другими, но тебя я успею отделать по первому классу! — Он нашел нужные слова на чужом языке.

В глазах у Ирмы мелькнуло изумление.

— Дать этому длинному по его лошадиной физиономии? — растягивая от волнения слова, спросил и Олег. Он не все понимал, в школе и в институте усердием в изучении немецкого языка не отличался, однако догадался, что странные парни в черном и их девушка провоцируют столкновение.

— Ребята, кажется, эта зараза напрашивается на хорошую взбучку! — воинственно выпалила и Гера. Она тоже сообразила, что эти наглые парни затевают скандал, но не испугалась, наоборот, разозлилась — этой белобрысой еще придется пожалеть о своем хамстве…

— Держитесь спокойнее, — предупредил своих Алексей. Как нелепо все получилось! И сомневаться не приходится — через несколько минут начнется кутерьма, все вокруг завертится, и надо будет как-нибудь выбраться из свалки, даже если придется кулаками отбиваться от этих оголтелых.

Очень ему этого не хотелось. Нет, страха Алексей не испытывал, было лишь ясное понимание, что перевес в силах не на их стороне. А страх, что… Однажды, давно, Алексей ему поддался и не простил себе этого до сих пор. Но здесь речь шла о большем, нежели синяк под глазом или разбитая скула. Самое опасное в таких ситуациях — поддаться эмоциям. Вон как Гера разъярилась, того и гляди первой бросится на белокурую…

— Не заводись! — остановил он девушку.

Конечно, обидно, когда тебя оскорбляют. Причем вот так — грубо и грязно, очевидно, понимая, что советские граждане за рубежом придерживаются четких норм и правил корректного поведения. Подгулявшие задиры только и ждут неосторожного жеста, возгласа, шага. А что потом? Быстрая драка, а может, и не очень быстрая, полицейский участок, крикливые заметки в бульварных газетках, словом, все то, что называют колючим словом «неприятности». Их о таких ситуациях предупреждали, однако слушались эти наставления, если честно, с улыбкой в душе — перестраховывался, мол, руководитель группы.

В представлениях ребят слово «провокация» ассоциировалось со стрельбой, похищениями и другими подобными драматическими событиями, много раз виденными в приключенческих фильмах. А оказывается, бывает и так: оторвались от товарищей, встретились с возбужденными молодчиками, настроенными враждебно к нашей стране.

— Так откуда эта ненависть, Ирма?

— По праву крови и наследства! — истерично выкрикнула девушка.

Что-то подобное он ожидал услышать. Ишь ты, «по праву крови»… Когда-то, очень давно, фашистские палачи по этому «праву» бросали в костры целые народы. Теперь поминают и «наследство». Никак не угомонятся, мечтают о том, чтобы оживить, реанимировать призраки… И откуда это у нее? Ведь даже краешек жизни этой девицы не пришелся на «коричневые» времена.

Алексей старался не упускать из виду спутников Ирмы, но, конечно же, прежде всего наблюдал за нею, не сомневаясь, что сигнал к началу драки подаст именно она. Коротко подстриженные волосы, рубашка мужского покроя, кожаные брюки, голос чуть с хрипотцой — ни дать ни взять хулиганистый подросток, хотя ей явно уже перевалило за двадцать. Ее можно было назвать красивой, если бы не злое выражение, которое словно приклеилось к лицу. А вот глаза у нее даже сейчас, в эти минуты, были прекрасными — голубые, очень глубокие, неуемная злость не смогла замутить эту глубокую голубизну.

— Может, начнем? — спросил долговязый и сунул руку в карман куртки.

Девушка запела какую-то веселенькую лесенку, парни подхватили мотив, зашагали, стуча каблуками, по кругу, в центре которого оказались Алексей и его друзья. Песенка показалась знакомой, Алексей вспомнил, что слышал ее в старом зарубежном фильме о нацистских временах. Теперь он точно знал, с кем их случайно столкнула жизнь.

— Эй, вы! — резко, четко выговаривая немецкие слова, произнес он. — Сейчас не тридцатые годы! И здесь не Мюнхен при Гитлере!