Михаил Петров - Гончаров подозревается в убийстве Страница 5

- Тебя как зовут, земеля?

- Да пошел бы ты...

- Похоже, идти придется тебе, причем по этапу.

Я задумчиво смотрел на его сильные волосатые руки, прикидывая, мог ли он убить. Перехватив мой взгляд, он отряхнул и проверил ладони. Забеспокоившись, спросил:

- Чего ты такое несешь? Ты что на меня так смотришь?... Ну, Валентином меня зовут, что дальше?

- Скажи, Валентин, кем ты раньше работал?

- А тебе -то какое дело? Чокнулся, что ли? Ну, шофером работал, потом механиком, и что из этого?

- Ты зачем Валеру грохнул?

- Тю-ю-ю, обалдел, что ли? Никак, молочка из-под бешеной коровки перебрал? Или головку с непривычки напекло?

- Пойдем со мной. - Болевым приемом я решительно взял его за руку и, подведя к открытой двери страшной комнаты, предупредил: - Внутрь не заходи.

- Ой, мамочка, да кто ж его угробил? Мамочка родненькая, та шо ж делать-то?

Мужик то ли притворялся, то ли действительно готовился грохнуться в обморок, не знаю, но на всякий случай я вывел его на улицу и налил полстакана водки.

- Так я ж не пью. - Слабо сопротивляясь, он выпил зелье и сполз на ступеньку. - Кто ж его так, а? Может, ты сам? А что, пришел, зарезал и ко мне. Небось хочешь все на меня списать, рожа уркаганская? Не выйдет!

- Не говори глупости, ты же видел, что кровь на груди уже запеклась, значит, убили его самое позднее полчаса назад, а то и раньше.

- Верно, но кто же тогда?

- А вот это ты мне и расскажи. Кто к нему приходил, кто уходил, с кем он ругался, в общем, расскажи все.

- В том-то и дело, что никто не приходил и никто не уходил, я с утра у плиты, мне же все видно; кроме моей Людки, никто не заявлялся. А она к ним вообще не заходит. Выходит... выходит, что... его убила Федоровна, так? А больше некому.

- Спокойно. Расскажи, что они сегодня делали после того, как я ушел?

- Что делали? Да то же, что и всегда. Сначала напились, а потом ругаться начали нецензурно, то есть матом.

- Долго ругались?

- Нет, не очень, минут двадцать. Ну а потом подрались и угомонились. Минут через десять Федоровна залезла на чердак и все вообще стихло.

- Когда это было?

- Часа два назад. Да что тут думать, это она его замочила, козе понятно.

- Козе и тебе это может быть и понятно, а вот мне нет. Скажи-ка, может ли женщина весом в сорок килограммов и с воробьиной силенкой завалить стокилограммового мужика?

- Так он, наверное, спал.

- Но ты же сам говоришь, что видел, как она поднялась на чердак.

- Так что из того, она могла спуститься и залезть в дом через окно. Да что мы гадаем, давай разбудим ее и спросим, от неожиданности она сразу расколется.

- Нет, не надо, пусть спит.

- Почему это?

- Потому. Ладно, иди зови милицию.

- А почему сразу я, у меня пирожки сгорят. Иди и зови.

- Изволь, только я подумал, что лучше это сделать тебе, и знаешь почему?

- Почему?

- В момент убийства в доме было трое. Убитый, его жена и ты. Как думаешь, кого заподозрят в первую очередь? Правильно, в первую очередь заподозрят тебя, но ты выиграешь несколько баллов, если первый заявишь об убийстве.

- Логично, будь по-твоему, я побежал, присмотри за пирожками, а то собаки сожрут.

Нелепо подкидывая задницу, он ушел, а я, тихонько поднявшись по лестнице, заглянул на чердак. Распластавшись на старом диване, моя "немка" безмятежно и счастливо посапывала, улыбаясь во сне. Примерно это я и ожидал увидеть. Нет, хоть вы меня режьте, но к убийству она не имела ровно никакого отношения. Я вполне допускаю, что в принципе убить она могла, но только не так. Доведенная до крайности, в припадке ярости, она, скорее всего, стукнула бы своего ненаглядного чугунной сковородой по головушке, но так расчетливо и хладнокровно - нет. Да и спит она как младенец. Это хорошо, пусть спит. Будить я ее не собираюсь. Мне очень важно, чтобы менты сами видели ее реакцию. Особа она экспансивная, и когда узнает, что ее ненаглядный Лерочка зарезан, как заурядный хряк, то наверняка и непритворно устроит грандиозную истерику, что в итоге сработает на нее. А пока еще не прибыла наша бравая милиция, мне неплохо бы потолковать и с живущим напротив греком. Вполне возможно, что Валентин, увлеченный своими постряпушками, не обратил внимания, когда кто-то незаметно проскользнул в дом, сделал свое грязное дело и так же незримо исчез.

Георгий Какоянис держал мелкую торговлю прямо во дворе дома; на мой вопрос, не приходил ли кто-нибудь в дом напротив в мое отсутствие, он ответил:

- Нет, кроме квартирантки Люды, я никого не заметил, а она заскочила буквально на секунду, бросила пустые корзины и, подхватив полные, тут же убежала назад. Можете мне верить, сижу я неотлучно с самого утра и прекрасно видел, когда вы уходили на пляж, но в чем дело? У вас что-нибудь украли?

- К сожалению, да, и очень много.

- Извините за нескромный вопрос, а что именно?

- Целый отпуск.

- Слава богу, а я уж думал, деньги.

Чертовщина какая-то, не могли два трезвых человека не заметить убийцу, проскользнувшего в трех метрах от их носа. Но может быть, он зашел, минуя калитку? И в этом случае его бы засек Валентин, так как дверь, ведущая в дом, у него на расстоянии плевка. Ничего не понимаю. Пардон, господин Гончаров, а почему вы думаете, что убийца вошел в дверь? Это вполне можно сделать со стороны огорода, через окно комнаты, где сегодняшней ночью вы изволили почивать. Возможно, но тогда скажите, каким образом он попал в огород? С правой и с левой стороны соседи возвели трехметровые крепостные стены, а сзади страшенный обрыв, падающий до самого лимана. Что же получается? А получается, что убийца либо Валентин, либо Зоя Федоровна больше некому. Или... или кто-то другой, кто проник в дом заранее, например сегодняшней ночью, когда мы беспробудно пьянствовали? Чепуха. Если он пришел, то как-то должен был уйти, но этого тоже никто не видел. Хотя... почему вы, господин Гончаров, думаете, что он ушел? Почему бы ему не обождать следующей ночи, например сегодняшней, когда в доме никого не будет? Он ведь наверняка рассчитал, что нас всех повяжут и никого не отпустят, пока идет следствие. Вот только меня в расчет он не принял. Почему? А потому, что, скорее всего, не знал о моем приезде.

Противно взвизгнув тормозами, у ворот резко осадил "уазик". Вслед за двумя крутыми сержантами из салона выполз чебуречный предприниматель.

- Давай, Прокопчук, кажи свой товар, - жизнерадостно приказал старший и шагнул во двор. Увидев меня, рявкнул: - Предъявите документы.

- Извольте, господин унтер, - подавая паспорт, съязвил я.

- Попрошу без оскорблений.

- Ни боже мой, у меня и в мыслях ничего такого не было, простите великодушно.

- Так. С Волги, значит, пожаловали. Цель приезда?

- В Анапу я приехал с научной целью, пишу диссертацию о влиянии Черного моря на потенцию белых медведей.

- Ученый, значит? Хорошо, в изоляторе годик посидишь - готовым доктором выйдешь. Если, конечно, докажешь, что не ты Валерку оформил. Где он, показывай.

- А что, более компетентных людей в вашем околотке не нашлось?

- Заткнись, доктор. Марсель, накинь на него наручники, чтоб не квакал. Прокопчук, показывай.

Конвоируемый Марселем, я со всеми вместе протопал в дом. Прямым ходом старший бестолково попер в комнату убитого. Несколько минут он глубокомысленно разглядывал убиенного, потом потрогал ногу покойного и глубокомысленно изрек:

- Теплая еще, совсем недавно замочили.

- Идиот, - не выдержал я, - сегодня в тени тридцать семь, его могли убить неделю тому назад, температура была бы та же.

- Попрошу без оскорблений, если бы его убили неделю тому назад, то сейчас бы он очень сильно вонял, а от него пахнет потом и кровью.

Для вящей убедительности старший нагнулся, понюхал шмаровский живот и удовлетворенно отметил:

- Свежий труп, недавно приготовленный. Ну что, брат, отгарцевал, значит, говорил я тебе: Шмара, не помрешь ты своей смертью, а ты мне не верил, ругался. Давай, Марсель, вызывай бригаду, Прокопчук не шутил.

- "Искра", "Искра", я "Восьмой", - забубнил в рацию мой конвоир, - как слышите? Как слышите, прием.

- Слышу нормально, ну что там у вас?

- Прокопчук не шутил, посылайте бригаду, ждем здесь.

- Ну что, доктор, - уже на веранде спросил старший, - ты зачем Шмару завалил?

- Да так, чтобы квалификацию не потерять. При моей профессии нужны постоянные тренировки, а кроме него, под рукой никого не оказалось.

- Шутишь, значит, ну шути, шути. А где хозяйка, кажется, ее зовут Зоя... Зоя...

- Федоровна, - вылепился Валентин, - она на чердаке отдыхает, пьяная.

- Марсель, притащи ее сюда.

- Не делайте этого, - решительно возразил я.

- Это еще почему?

- Потому, что сделать это должен следователь, я хочу, чтобы он видел ее реакцию. Для него это будет очень важно.

- Умный сильно? Иди, Марсель, буди.

- Как знаете, но на следствии я обязательно скажу, что советовал вам этого не делать.

- Ладно, садись, Марсель, может, он и прав. А откуда ты такой умный?