Иван Державин - Любовь распята. Я должен жить Страница 5

– В свинцовом гробу около тысячи долларов. А сколько он сам будет стоить! Если уговорите взять обычным, будет дешевле. Но не знаю, сколько с вас возьмут таможники. Вы теперь для нас другое государство.

Это последнее замечание кассира больно кольнуло Дмитрия Ивановича. Столько русских жизней было отдано за Крым и Севастополь, и теперь они не принадлежали России! Это не укладывалось в голове.

Естественно, моментально в разы возросла плата за пребывание Ольги в санатории как гражданки другого государства. Денег у родителей Ларисы не стало хватать. А брать их из долларов, оставленных Алексеем Константиновичем, Дмитрий Иванович не хотел. Но пришлось, так как личных сбережений у него давно не осталось, и его семья давно жила от зарплаты до зарплаты, экономя на каждой копейке. Да и зарплату стали выдавать с длительными задержками. Иногда ему удавалось подработать на ремонте машин в гараже и извозе, несмотря на страх жены и его тоже из-за того, что сделали с Алексеем Константиновичем и его машиной. После того, как дважды ему отказались заплатить, пригрозив пришить, он стал развозить газеты по утрам на велосипеде, а летом принялся выращивать помидоры с огурцами и продавать на местном рынке. Но и здесь оказалась жесткая конкуренция со стороны деревенских. Утешало то, что голод его семья пока не испытывала, но к этому дело шло.

Деньги на поездку в Крым он заработал, помогая строить соседу хозблок на садовом участке.

Забыв об издании книги, он, тем не менее, продолжал делать заметки о происходивших в стране событиях, которые, как ему казалось, осознал окончательно. По этой причине вскоре и вовсе бросил писать – не поднималась рука.

Единственным утешением и радостью для Дмитрия Ивановича и жены оставались Надя и Костя, которые по-прежнему были неразлучны.

Глава первая

Надя где-то прочитала, что беда не приходит в одиночку. В этом она убедилась на Костиных родителях и очень переживала.

А она сама вдруг вступила в полосу везений. Одни сплошные радости и самая большая из них та, что Костя сделал ей предложение, и они помолвились. Теперь они по праву считаются женихом и невестой, а не просто дружат, как раньше. Свадьбу они решили сыграть через год и одиннадцать месяцев, когда ей исполнится восемнадцать лет. К тому времени они уже перейдут на третий курс. Это ее вторая радость. Костя и она поступили в свои институты. Его без экзаменов зачислили на физико-математический факультет МГУ, где его хорошо знали как призера олимпиад юных талантов.

Как и он, она тоже окончила школу с отличием и все равно боялась, что не поступит, потому что сейчас, как все говорят, главное, не отличный аттестат, а лишь бы были деньги, желательно доллары. А их у нее никогда не было, и надеяться приходилось только на себя.

Как дедушка и папа, она тоже решила преподавать историю России. То, что это ее призвание, она поняла, когда помогала папе писать его книгу. И даже надумала сама написать историю древней Руси для детей с былинами, сказками и своими картинками. А также с разговорной речью того времени, используя язык летописи, как у Соловьева. Он ей хорошо помог на экзамене. Когда она привела из него несколько цитат, экзаменаторы были сражены наповал. Так, что напрасно она боялась.

Больше всех радовался ее поступлению в институт Костя. Он подарил ей рюкзак, модный у старшеклассниц и студенток.

Сама же она надумала преподнести ему особый подарок.

Это, может быть, будет ее третьей большой радостью.

Если бы она только знала во что она, эта радость, обернется!

***

Все началось с того, что Костя повез ее в фотоателье. Он собирался слетать к тете Оле, которая давно просила прислать ей Надину фотографию, теперь уже невестину.

Чтобы выглядеть лучше и взрослее, Надя надела мамино вечернее платье, которое ей очень шло. Наверное, платье произвело впечатление на не по возрасту юркого фотографа, который долго и внимательно разглядывал Надю, оттопырив языком нижнюю губу и быстро-быстро двигая по – кроличьему челюстью. Несколько раз он подходил к ней, поворачивая голову из стороны в сторону и перекидывая толстую и длинную косу со спины на грудь и обратно. Уже много лет ему не попадались косы вообще, не говоря о такой гигантской. Когда Надя сидела на стуле, коса касалась пола. И он начал щелкать фотоаппаратом, перегоняя Надю со стула на диван, с дивана к стене, от стены опять на стул. При этом он заставлял ее все время улыбаться, против чего она не возражала, так как знала, что у нее ровные зубы. Но тут она вспомнила, что на фотографии она должна выглядеть взрослой и серьезной, и остановила фотографа:

– Послушайте, что вы делаете? Я не хочу так фотографироваться. Я хочу выглядеть совсем по-другому. Вот так.

Она села на стул, приподняла голову и, сделав серьезное лицо, уставилась, не мигая на фотографа.

Он замер, его серые усы поднялись к носу, обнажив прокуренные зубы, и было непонятно, улыбнулся он или сморщил нос. Не сходя с места, он навел на нее фотоаппарат и щелкнул.

– Идеальный снимок, для некролога, – сказал он. – Надо было сразу предупредить, для какой цели тебе фотография. А теперь я все же хотел бы запечатлеть тебя на улице, если ты не против того, чтобы красоваться на выставке в Париже и на обложках модных журналов. Меня, правда, слегка смущает твое платье. Мамино?

– Да, мамино, – с вызовом ответила Надя, однако неведомая сила подняла ее и повела на улицу вслед за фотографом.

Шагнувшему ей навстречу Косте она шепнула:

– Потом расскажу.

На улице Орест – так назвала фотографа девушка в регистратуре – снял Надю в людской толпе, за столиком кафе и в проеме двери жилого дома. Здесь он снимал ее особенно долго и очень сердился, когда она делала не так. Наконец он выпустил из рук фотоаппарат, который остался висеть на выступавшем животе, и сказал:

– На сегодня хватит. Знаешь, как я назову последний кадр? «На первое свидание в мамином платье». Неплохо, а? – Его усы опять коснулись носа, но на этот раз было видно, что он улыбнулся. – Должен получиться хороший снимок. У тебя, крошка, к твоему сведению, на редкость выразительная и фотогеничная мордашка. В сочетании с природной красотой такое встречается не так уж часто. За двадцать лет работы мне попадалось не больше десятка таких женских лиц. Кстати, все мои клиентки оставались довольны встречей со мной. Их фотографии красовались на обложках ««Огонька» и «работницы». Иной возможности в те годы не было. Сейчас выбор несравним, и надеюсь, тебе повезет больше. Только ты в следующий раз приди уж, пожалуйста, в другом наряде. Хотя это платье красивое и мне нравится, но оно немного не в духе времени. У тебя какие параметры?

– Вы имеете в виду рост?

– Рост я и сам вижу. – Орест подошел к Наде и, глядя снизу вверх, оценил. – Чуть больше метра семидесяти пяти. Минимальный стандарт роста красавицы. Не ошибся?

Она молча кивнула. Она все еще стеснялась своего роста. Вот и сейчас она была на полголовы выше мужчины.

– Я имею в виду, детка, твою грудь, талию и, извини, бедра. Ты их хоть когда-нибудь замеряла?

Надя покраснела. Она не привыкла говорить на такую тему и, кроме того, стыдилась своей налитой груди.

– Все понятно, лапка. Если у тебя примерно 90 на 60 на 90, то для начала выход в финал Мисс Подмосковье я тебе гарантирую. Я уже не говорю о шансах стать моделью у Юдашкина или Зайцева, с ними обоими я на «ты». Надеюсь, ты еще не замужем? – Я выхожу замуж в следующем году, – приврала она.

– Слава богу, что не в этом. Не за того ли, с кем пришла?

– Да, за него, – рассердилась Надя. Ей не понравился тон Ореста. – Вам-то какое дело? Меня ваши конкурсы нисколько не интересуют, и участвовать в них я не собираюсь.

Она решительно направилась в сторону фотоателье. Орест решительно преградил ей дорогу.

– Я, малышка, с тобой не шучу. Для тебя крайне важно не упустить время. У тебя неплохие природные данные. Но над ними нужно серьезно работать. Не обижайся, но ты выглядишь сейчас, как только что от сохи. Без опытного консультанта тебе никак не обойтись.

– Одного такого консультанта недавно показывали по телевизору, – сказала Надя и чуть не добавила, что тот чем-то походил на Ореста. Такой же старый и шустрый. – Девушка очень подробно рассказала, что он с ней вытворял. Не на ту напали, дяденька.

Она обогнула Ореста и почти побежала от него.

– Наденька, что происходит, в конце концов? – занервничал Костя. – Что ему от тебя нужно?

Она не успела ответить, как подошел Орест и кивком головы велел ей следовать за ним. Он подвел ее к столу регистратуры и что-то шепнул девушке, указывая на Надю, а ей бросил перед тем, как скрыться в своем кабинете:

– Придешь за фотографиями сама, как договорились.