Андрис Колбергс - Вдова в январе Страница 5

- Понятно, корову с собой из Риги возите.

- Еще чего! - Незамысловатую остроту она все же не пропустила мимо ушей. - Корова у бабуси, которая мне комнату сдает. Трогательное, симпатичнейшее существо.

- О, вы хотите просто обречь меня. И я останусь, как теперь принято говорить, в одиночестве вдвоем с этим изумительно тактичным усачом. Надеюсь, правда, что постель меня стелить он не заставит.

Довольно давно они уже балансировали на грани, за которой начинается флирт. Гвидо вначале с той легкостью, которую порождает само присутствие красивой женщины, она же - с целенаправленностью, чуть ощутимой в интонации замужней женщины, для которой семейная жизнь стала обузой и которая хотя бы на несколько дней хочет чувствовать себя свободной. Тогда даже самый неуклюжий комплимент достигает цели, тогда просыпается легкомыслие девчонки-подростка, смешанное с опаской преступить грань дозволенного.

"А ведь я ей нравлюсь", - самодовольно подумал Гвидо и продолжал невинную игру.

- Я тоже люблю парное молочко...

Илона сделала серьезное лицо, долго молчала, потом вдруг спросила:

- Вы женаты?

- Нет.

- Тогда послушайте моего совета - не женитесь!

Инженеру Лиекнису было тридцать лет, но он уже успел приобрести комплекс холостяка. Ему казалось, что все знакомые женщины только и думают, как бы накинуть ему на голову брачную узду. Холостяки отнюдь не враги прекрасного пола, но они всегда настороже, как мустанги в диких прериях, где их часто преследуют ковбои с лассо наготове. Любовные романы их коротки, и в них никогда нет безумства, которое придает им неповторимую красоту. Они боятся подпустить к себе любовь, поскольку живут в уверенности, что от этого незамедлительно возникают алименты с судебными издержками. Они ищут женщин без претензий и без иллюзий, а потом сами дивятся, что в отношениях чего-то недостает. И хотя не ждут от брака ничего хорошего, позже все-таки женятся, так как иначе мужчине обзавестись детьми невозможно. И рассказывают, что они становятся самыми идеальными мужьями и заботливыми отцами, которые с работы всегда приходят вовремя, надевают в передней теплые шлепанцы и в ожидании ужина прочитывают по меньшей мере три газеты. И если потом, уже в зрелые годы, допускают кое-какие похождения - исключительно редкие и исключительно малозначащие - то потому лишь, чтобы самому себе доказать, что ты еще способен покорять. В действительности же их призвание самая пуританская семейная жизнь, и проходит довольно порядочное время, пока они сами это осознают.

Слова Илоны подсказали Лиекнису, что он рассматривается как возможный дерзкий покоритель, и это ему польстило.

"Жаль мне тебя, незнакомый друг, - с деланным сочувствием обратился он про себя к мужу Илоны. - Не отпускай в другой раз такую красивую жену одну! Ей может повстречаться привлекательный и одаренный инженер Гвидо Лиекнис".

Этикет надо соблюдать... Гвидо пообещал помочь Илоне освоить основы лыжного дела, развести костер, вырезать вертела и правильно пожарить охотничьи колбаски. Он пообещал ей изумительный день, изумительный вечер и изумительное утро. Он выразил единственное сожаление, что на ночь придется возвращаться в лыжный поезд и оставить Илону одну в ее пустынном домике. А может быть, у бабушки-старушки найдется еще матрац, на котором можно будет переспать? Он бы ей с готовностью заплатил. К тому же в рюкзаке у него есть бутылка приличного коньяка и шоколад. Может быть, удастся этим смягчить суровое сердце бабушки-старушки?

- Я думаю, да, - смущенно ответила Илона. - Места там много...

- Ну, все же...

- Ну, скажем, что вы мой двоюродный брат.

- Хорошая идея!

- Она вообще понимающий человек.

- Это звучит многообещающе.

- А я, может быть, и сказала это многообещающе...

- Вы просто прелесть...

- А вы кажетесь мне очень милым и отзывчивым.

Станционное здание и перрон в Эргли, на которые подобное нашествие гуннов обрушивается только зимой, ходуном ходили от грохота лыж, криков, гула подъехавших машин, летающих снежков, наставлений, как укреплять рюкзаки, лая растерявшихся собачонок, снующих в самой гуще в поисках хозяев.

- Как дети малые! - добродушно сказала бабуся, стоящая неподалеку у продуктовой лавки и с интересом разглядывающая это столпотворение.

Толпа покатилась к центру города, так как возвышенности находились в той стороне.

Только два человека пересекли рельсы: мужчина с рюкзаком за спиной и желтой сумкой в руке и женщина в куртке такого же цвета с лыжами за плечами.

Свернув подле леска на дорогу, ведущую вокруг Ратукална, они надели лыжи и неторопливо направились дальше. Дорога была накатанная машинами, так что лыжи у женщины то и дело разъезжались.

- Ничего, - успокаивал ее мужчина. - Вот выберемся на снег, я пойду первый, и дело наладится! Чемпионкой ты явно не была.

- Я художественной гимнастикой занималась. Честное слово! Где-то здесь должна быть просека и поворот налево. По ней мы выйдем к озеру. А ты не боишься идти через озеро?

- Боюсь, но не покажу этого!

- Так и поступай! Ага, вот и просека! Когда подойдем к озеру, на другой стороне, на холме, будет обзорная вышка, надо держать на нее. Первым пойдешь?

- Это единственная возможность утонуть на твоих глазах со словами: "Навеки твой!"

После большой оттепели лед не мог быть толстым, и он старался держаться подальше от прорубей. Рыболовы отмечали их сосновыми и еловыми ветками, чтобы найти даже в метель. А может, это вовсе и не тот долбил, кто на мормышку ловит, а браконьер, что на щук снасть поставил и вечером придет за уловом.

На левом берегу Гвидо увидел большой дом, выложенный из отесанных валунов, а у деревянной вышки на ослепительном снежном фоне кучу черных муравьев, которые то появлялись, то исчезали за склоном.

- Нас опередили, - сказал Гвидо. - Там уже катаются.

Он остановился и посмотрел назад. Хотя и старался идти медленно, Илона далеко отстала. Лыжи плохо слушались, раскрасневшееся лицо сделалось еще красивее, распахнутая куртка невольно подставляла взгляду грудь, которая так и ходила под тоненьким джемпером.

"Обалдеть от такой можно", - подумал Гвидо и отвернулся.

- Дальше куда? - спросил он.

- На гору и подниматься не надо... По кромке...

На склоне лыжи глубоко уходили в снег, иногда даже заскакивали под него.

"Если старушка в ночлеге откажет, придется обоим возвращаться в Эргли и устраиваться в гостинице. Не может быть, чтобы за деньги этого нельзя добиться!"

Они пересекли большую дорогу, прорытую в снегу бульдозером. Запорошенные снежком скосы казались высеченными в мраморе.

- Теперь держите вон на тот большой дуб, а там уже и речка недалеко. - Они все еще путали "ты" и "вы".

"Ну и глушь, - подумал Гвидо. - Уже ни одного дома не видать".

И в этот момент он рассмотрел вдалеке Огре, берега которой были отмечены вереницей ив и толстыми льдинами. В излучинах течение нагромоздило льдины одна на другую, и теперь под полуденным солнцем лед на изломах сверкал и переливался.

- Колоссально! - восхищенно выдохнул Гвидо.

- Через реку надо, - сказала Илона. - Дом на той стороне.

- Ступай первая...

- Я боюсь.

- Тогда поцелуй на прощанье! - И он боком подался к ней.

Поцеловать она не поцеловала, но прижалась к подставленной щеке и на миг так и застыла. Мягкие волосы пощекотали шею.

- Все. Иди... - шепнула Илона.

Он оттолкнулся и метнулся вниз, подняв облако снега, сверкнувшее на солнце. В прикосновении этой женщины было столько сдержанной нежности и ласки, что это его испугало. Ему и хотелось бы, чтобы усатый парень в сером свитере оказался прав, что Илона всего лишь искательница приключений на одну ночь, и уже не очень верилось в это. Все говорило о том, что случайная встреча может окончиться совсем не так, как планировалось. Положение было для него чужим, незнакомым, хотя теоретически он предвидел, что когда-нибудь это случится...

Спуск был довольно пологий, но Илона все равно побоялась съезжать и "лесенкой" спустилась до половины.

Они встали на берегу, глядя на течение, мчащееся между обледенелыми камнями, уходящее под ледяной навес, украшенный прозрачными сосульками, и так же бурно вырывающееся дальше наружу.

У человека, знающего Огре, ледяные завалы на берегах удивления не вызывают, они говорят лишь о том, что во время первых сильных осенних холодов уровень реки был довольно высокий, потом резко упал, между льдом и водой образовалось свободное пространство. Великолепный ледяной мост какое-то время может выдерживать свой вес, но первый же снег непременно его проломит.

Справа, слева и перед ними простирался маленький сказочный мир. Он обхватил рукой женщину за плечи и привлек к себе, чувствуя податливость ее тела.

- Ты замужем?

- Не надо об этом, пожалуйста...

Но в висках у нее пульсировала кровь, и она с ужасом твердила про себя: "Что я делаю! Что я делаю!"