Смерть содержанки - Рекс Тодхантер Стаут Страница 5

посещал гнездышко два-три раза в неделю по вечерам. Но Изабель понимала, что вечно так продолжаться не может, да и потом она польстилась на Орри. Познакомились они около года назад, не важно где. Изабель кормила Орри продуктами, за которые расплачивался Эйвери Баллу, и решила, что Орри должен на ней жениться. Этому я поверил. Женщины не бросаются на Орри так, как он сам это описывает, но он и впрямь не гиббон, и женщины то и дело стреляют в него глазками.

— И ты туда пошел!

— Да. Я не оправдываюсь, но так было лучше для дела. Конечно, его нельзя сравнить с Солом Пензером, но за прошедшие годы он не раз выручал вас… хорошо — нас. Словом, в назначенное время я стоял перед входной дверью, в перчатках и с ключами. Я позвонил, никто не ответил, я вошел в подъезд и поднялся на четвертый этаж. Это реконструированный четырехэтажный дом, без консьержа и лифтера, так что меня никто не видел. Заметку в «Таймс» вы прочитали, следовательно, уже знаете, что я нашел в квартире. Задерживаться я там не стал. Даже найди я что-нибудь из доказательств причастности Орри, полиция наверняка обнаружила бы в квартире отпечатки его пальцев, поскольку Орри был там каких-то три дня назад. И я отчалил.

— По дороге тебя кто-нибудь видел?

— Нет. Я позвонил вам, что не приду к обеду и…

— Это было в пять часов.

Типичный случай. Вроде бы он никогда вас не слушает, но потом неизменно все знает.

— Да, — кивнул я. — Почти полчаса я околачивался в окрестностях дома Орри. Я дождался его прихода, поговорил с ним и вернул ключи. Спросил, он ли убил девушку, но он все отрицал. Говорит, что весь день следил за кем-то по заданию Бэскома, но доказать это не может. На самое главное время, с восьми до двенадцати, алиби у него нет. Я еще немного повозился с ним, потом вернулся домой и уплел две порции Генуэзского крема. Конечно, я знал, что его заметут — одних отпечатков для этого вполне хватило бы. Поэтому и прислушивался к радио сегодня утром.

— Ты должен был мне все рассказать.

— И что бы это изменило? Только испортило бы вам день.

— Поэтому и отправился слушать стихи?

Я наклонил голову:

— Вы можете вообще выбросить меня из головы. Вы, понятно, сейчас раздосадованы и ищете, на ком сорвать злость. Я не хочу быть мальчиком для битья. Правда, если вы выбросите из головы и Орри, то можете спокойно возвращаться к чтению.

Вулф взглянул на книгу, взял ее в руки, но тут же снова отложил. Потом схватил стакан, насупился, увидев, что пена отстоялась, но тем не менее выпил и отставил пустой стакан вместе с подносом в сторону.

— Орри… — произнес он. — Черт бы его побрал! Главный вопрос: убил он ее или нет? Если убил, то пусть им занимается мистер Паркер, а я умываю руки. Если же нет, мы…

Зазвонил телефон, и я развернулся на стуле, чтобы снять трубку:

— Резиденция Ниро Вул…

— Это Лон, Арчи. Я удивлен, что ты дома.

— А где же мне быть?

— Как — где? Твой напарник за решеткой.

— Я ничего не знаю. Я целый день внимал стихам и только сейчас вернулся.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, что Орри Кэтера замели по подозрению в убийстве Изабель Керр?

— В самом деле?

— Угу, в самом деле. Если вам нужно что-то срочно тиснуть в газете, я к вашим услугам. Я, конечно, не рассчитываю, что ты раскроешь мне все карты Вулфа, но если можешь сказать хоть…

— Да-да, конечно. Непременно. Как только я хоть что-нибудь разнюхаю, то немедленно дам тебе знать. А сейчас я занят. Я читаю мистеру Вулфу стихи.

— Как же, так я и поверил! Ну подкинь хоть несколько слов для маленькой заметки.

— Не сейчас. Не в воскресенье. Спасибо, что позвонил. — Я положил трубку, развернулся на стуле и сказал: — Лон Коэн пытается ловить рыбку в мутной воде. Звонил, видимо, из дома, поскольку сегодня воскресенье. Заметка в завтрашнем выпуске начинается словами: «Орри Кэтер, частный сыщик, доверенный помощник Ниро Вулфа, задержан как важный свидетель по делу об убийстве Изабель Керр. Мистер Кэтер сыграл огромную роль во многих нашумевших делах Ниро Вулфа, и именно ему Ниро Вулф обязан своим громким успехом. Арчи Гудвин, который является мальчиком на побегушках у Ниро Вулфа, сообщил, что…»

— Заткнись! — Я пожал плечами и поднял руки вверх, а Вулф стукнул пресс-папье по столу, так что бутылка подпрыгнула, и проревел: — Он убил ее или нет?!

— Не знаю! — отрезал я.

— Так не годится. Замышлял ли он убийство в пятницу вечером? Был ли у него виноватый вид вчера?

— Все равно — не знаю. Что касается пятницы, так он мог вовсе не замышлять убийство. Он мог пойти к ней вчера утром с самыми чистыми намерениями, а потом вдруг раз — и ухлопать ее. А виноватый вид — это вообще ерунда. Десятки раз убийцы сидели в вашем кабинете и отвечали на ваши вопросы, а после их ухода вы гадали, виновны они или нет. Теперь я тоже гадаю. Я понимаю, что вам хочется знать окончательное решение, но я к нему не пришел.

— Ты любишь логические игры. Какова вероятность, что он убил?

— Я бы сказал — пятьдесят на пятьдесят. Я стараюсь судить объективно, поскольку предпочел бы, чтобы Орри был невиновен. Потом мне вовсе не улыбается читать заголовки: «ПОМОЩНИК НИРО ВУЛФА ОСУЖДЕН ЗА УБИЙСТВО» — как, впрочем, и вам. Тем более что люди, которые читают только заголовки, могут решить, что речь идет обо мне.

— Но ты не хочешь сказать, убил он или нет?

— Не хочу.

— Тогда срочно вызови Сола и Фреда.

Глава 3

Без четверти десять Вулф произнес речь.

Сол Пензер, ростом пять футов семь дюймов, весом сто сорок пять фунтов, с крупным носом и приплюснутыми ушами, с волосами цвета ржавчины, расположился в красном кожаном кресле. Возле него на столике стояла бутылка «Монраше» урожая 1958 года, а в руке он держал бокал. Фред Даркин, на три дюйма выше и на сорок пять фунтов тяжелее Сола, лысый и плотно сбитый, сидел в одном из желтых кресел напротив стола Вулфа. Рядом с ним была бутылка канадского виски и графин с водой. К воде Фред не притрагивался. Я не пил ничего. Фриц еще днем ушел по своим делам, и обедали мы с Вулфом вдвоем, налегая в основном на свежеприготовленный зельц.