Взломать стихию - Александр Юрьевич Прокудин Страница 5

– А родственники какие-то не нашлись? Им бы отдали? – задала вопрос Гуляра.

– Родственников нет, это я давно знаю. Сейчас ищут для порядка, но….

– А потом? – спросил Иван.

– Суп с котом! Заплатите сначала, потом вместе «попотомкаем». Я еще за тарелки с вас спрошу.

Гуляра прикусила язык – действительно, она била посуду, которой и так было немного, регулярно. Без скандалов, по неуклюжести.

Ивану же, чей день начался с собак, а заканчивался кошками, никак не приходило в голову, что бы он еще мог возразить. Почти все деньги, полученные от хозяйки Эльвиры, ушли на аренду офиса. Из оставшихся большую часть забрала себе Клара – ей срочно требовалось по личным обстоятельствам. Так что крыть было нечем.

– Как его хоть величать – то? – спросил он с плохо скрытой досадой.

– Без понятия. По-еврейски как-нибудь. Хозяйку Розой Моисеевной звали, – ответила Тамара.

– Может, найдется еще? Со старичками так бывает – память отказала, ходит где-нибудь… – робко предположил сдающийся Черешнин.

– Ну, ты ж частный детектив, мне мама твоя говорила? Ну, вот и найди сам! – Тамара Николаевна смерила Ивана взглядом, в котором читалось что угодно, кроме уважения. Покачала головой, вздохнула и перевела внимание на Гуляру. – Мужики… Чего только не придумают, лишь бы бабе на шею сесть.

– Что? Это не так… – возмутился Иван.

Тамара играючи заткнула его своей усмешкой.

– Детектив! Щас сдохну!

И пока Черешнин, пыхтя, подбирал ответные слова, успела выйти в коридор и попрощаться.

– Там в коридоре жратва ему и песок, куда гадить, – дала она последние указания. – Бывайте. Будут деньги, семафорьте. Прибегу. Пошла.

Как только за танком захлопнулась дверь, татарская красавица Гуляра, похожая, если не на императрицу, то, как минимум, на принцессу из восточных сказок, попыталась утешить кипящего беспомощным негодованием мужа.

– Да ладно тебе. Ну, вот такая она, что поделаешь, – погладила она по руке супруга. – Это же смешно!

– Да я понимаю, – ответил Черешнин, через силу приходя в себя. – Просто как-то давно мы уже в этой яме барахтаемся. И никак. И этот еще… – Иван кивнул в сторону переноски с безымянным котом. – На работе у тебя хоть все хорошо? Есть приятные новости?

– У меня – то? Полно! – рассмеялась Гуляра. – Новый маньяк в Москве появился. Подойдет?

Глава 4

Манин и Бочаров

Курировать дело нового столичного маньяка поручили «блестящему профессионалу с внушающим доверие опытом» – Алексею Николаевичу Манину. Было которому при этом едва за тридцать. Но кого в России можно удивить карьерными взлетами «талантливой молодежи», основные таланты которых заключались в породистых родословных? Так было и в случае с Алексеем – сыном Николая Сергеевича Манина, генерал – майора юстиции МВД.

Яблоня, с ветки которой сорвался фрукт, называемый ныне Маниным-младшим, определенно росла на пригорке с крутыми склонами. Упало яблочко, может и рядом, но укатилось – ох, как далеко! Расстояние в трудолюбии, обязательности, да и в обыкновенной бытовой порядочности между отцом – генералом и сыном – сыном генерала было галактическим.

Манин-старший относился к генералам полу – боевого полу – кабинетного типа, добившимся этой и других регалий приемлемо достойным путем. Кое-где помогли связи, не без этого, но и честная добросовестная служба тоже присутствовала. Сыну же Николая Сергеевича, Манину-младшему было достаточно первой части этого карьерного уравнения. Имя папаши распахивало перед ним большинство из дверей, а личный звонок отца отпирал те, что по какой-то причине не открылись на имя.

Такое положение вещей неминуемо отразилось на общем отношении Алексея к жизни – приятно наполненной с самого детства легкими деньгами и большими возможностями. В компании других представителей московской «золотой молодежи» Манин проводил гораздо больше времени, чем за учебниками и, позже, в московской прокуратуре – на престижной и перспективной должности, организованной для него отцом.

Теперь, однако, наступили новые времена. Раскрывавшиеся одна за другой двери, в итоге привели к той, где волшебный способ перестал действовать. Здесь уже требовалось хоть как-то проявить себя самостоятельно. Иначе о мечте – генеральной прокуратуре (с перспективой когда-нибудь ее возглавить) – можно было и не помышлять. Об этом генерал – майор и заявил как-то сыну, после его очередного загула, отловив его с проститутками на квартире, и всыпав ему прямо при них по первое число, как малолетку.

По плану отца, дело должно было сдвинуться с мертвой точки еще год назад, когда он выбил сыну прекрасную возможность показать себя на сверхрезонансном деле: поимке маньяка в течение нескольких лет терзавшего столицу и Подмосковье[2].

Но в тот раз события стали развиваться таким образом, что роль Манина-младшего в них оказалась скорее отрицательной. Хоть Заплаточник и был в итоге уничтожен, а его последняя жертва спасена, но, как выяснилось, преступник все это время находился под самым носом у Манина, и неоднократно использовал его, чтобы морочить следствие. Даже при наличии отца – генерала, это могло привести к карьерной катастрофе.

Используя все правды и неправды, угол начальственного ока все-таки удалось сместить в сторону, с которой Алексей выглядел не обманутым и некомпетентным, как и было на самом деле, а даже едва ли не героем, лично обезвредившим «опаснейшего врага в собственных рядах». Лавры, по праву принадлежащие Ивану, Кларе, Василию Ложкину, а так же чудом оставшимся в живых Гуляре и капитану спецназа Владимиру Ляшкину, также принимавшему участие в поимке маньяка, единолично достались мажору Манину.

Но радовался отец – генерал рано. Вместо развития успеха, со страха и от ревности к тем, кто на самом деле раскрыл преступление, Манин-младший начал пить (и не только пить, разумеется, это же Москва!). Причем в количестве, в каком не позволял себе этого даже в золотые годы еще нетронутой печени. Дело закончилось белейшей из возможных горячек, прямо на рабочем месте. Вряд ли московская прокуратура вспомнит кого-то еще, носящегося нагишом по служебным коридорами и с воплями стреляющего из табельного оружия по засевшим в электрических лампочках бесам.

Вопреки ожиданиям, этот карьерный этап закончился для Алексея не генпрокуратурой, а загородной лечебницей, куда генерал отвез сына лично.

К счастью, из больницы Манин вышел абсолютно другим человеком. Медики совершили настоящее чудо. Недавний прожигатель жизни более не прикасался ни к спиртному, ни к травке, ни к таблеткам, ни к особенно им почитаемому московскому кокаину. Правда, вместе с отвращением к порокам Манин привез из профилактория также и пару нервные тиков. Но это уже были мелочи. Привычки одергивать рукава одежды, и ежиться, словно черепаха, пытающая по брови втянуть в