Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина Страница 5

Хотя полностью самостоятельной считать Сашку было трудно: она нигде не работала и до сих пор не определилась, чем вообще хочет заниматься в жизни. Артур убедил ее, что, помогая ему в расследованиях, девочка вполне официально и честно зарабатывает гонорар частного сыщика. Пусть и не зарегистрированного…

Сейчас Сашка смотрела на него с укоризной:

– Да понятно, что демонстрация! Ты совсем туго соображаешь без кофе? Но кому демонстрация? И почему в парке? Подложил бы этому человеку под дверь, отправил посылкой…

– У тебя криминальный склад ума, – хмыкнул Артур. – Возможно, тот человек, которому нужно было увидеть скальп, каждый день проходит мимо этого городка. Или это даже целая группа людей… А, вот и кофе, наконец!

Худенький, бледный официант, слегка вздрогнул, услышав про скальп, и Артур снизу заглянул ему в глаза:

– Вы что-то слышали об этом?

– Нет! – испуганно открестился он. – Вообще ничего. Просто странно в наше время слышать о… таком…

– О скальпе? – охотно подсказал Артур. – Представьте себе: не перевелись еще апачи на земле русской!

Точно кирасу, официант прижал поднос к груди:

– Я только в детстве про них читал…

– Как и все мы. Как думаете, что может заставить человека вернуться к детским фантазиям?

– Я не знаю. Может, он выжил из ума?

Логов разочарованно протянул:

– О нет… Этот парень умен. Настолько, что я пока не могу уловить ход его мыслей…

– Отстань от него, – тихо сказала Саша. – Он-то при чем?

– Точно? – Артур прищурился, и официант побледнел еще больше.

Когда Логов наконец отпустил несчастного, Саша заметила:

– Кстати, не только индейцы снимали скальпы. Геродот писал, что еще древние скифы этим грешили…

Рука Логова замерла в воздухе вместе с чашкой:

– Ты читала Геродота?

– А что такого? По-моему, у тебя было время убедиться, что я не идиотка…

– Я тоже не идиот. Но Геродота точно не читал.

– Он же отец истории! Если уж начинать, то с него.

Артур вздохнул:

– Каюсь.

– У тебя слишком много работы, когда тебе, – когда Сашка начинала жалеть его, глаза ее принимали собачье выражение. – Вот выйдешь на пенсию…

– Через четверть века! – возмутился он.

– …обязательно почитай его «Историю». Это, кстати, первая целиком сохранившаяся книга прозы. И она потрясающе написана, это тебе не то что учебник штудировать! Такой слог…

– Обещаю. – Артур одним махом отхлебнул половину кофе.

– И вообще, Геродот был просто невероятным! Он же бунтарь – против какого-то там тирана боролся, тот его сослал… Кто помнит того тирана, да? А Геродот остался в веках.

– Напомни, как мы дошли до Геродота?

Звякнув ложечкой, которой она соскребала остатки медовика, Сашка рассмеялась:

– Он писал о скальпах, которые скифы снимали с трупов своих жертв.

– Точно! В нашем случае жертва – не очень молодая женщина. Что и кому может демонстрировать ее скальп?

Сцепившись взглядами, они замолчали на какое-то время, потом одновременно заговорили.

– Саш, мы должны вернуться на место преступления.

– Надо посмотреть, что там рядом с парком!

– Откуда просматривается детская площадка? Не случайно же он закинул скальп на рею… Если бы скальп висел ниже, то не попал бы в поле зрения того человека, который должен был увидеть его.

Она уже вскочила:

– Пойдем же!

– Да уже темно, – остановил ее Артур. – Утром я заеду за тобой.

У Сашки раздулись ноздри:

– Нет, сейчас. Что за манера тянуть? Где-то бродит чудовище, которое снимает с женщин скальпы, а ты спокойно отправишься спать?

– Пока только с одной женщины, – пристыженно пробормотал Артур, поднимаясь.

– А тебе мало?!

Ждать официанта она не позволила, нашла наличку, чтобы не тратить время, сунула Артуру. Он положил купюру под чашку и сделал жест официанту – на чаевые там тоже хватало. Надо же было искупить то, что он напугал мальчика до смерти…

«Не надо шутить с этим словом, – одернул себя Логов. – Пусть все будут живы».

* * *

Уже зажглись желтые фонари, свет которых тепло плавал в студеном воздухе, когда мы с Артуром вернулись на детскую площадку в старом парке. Как ни странно, там до сих пор гуляли женщины с детьми, а днем их не было… Спят долго?

Пока в городке работали криминалисты, полицейские организовали оцепление, и обрывок полосатой ленты до сих пор трепетал на ветру возле качелей. В то время многие пытались проникнуть сюда, но их разворачивали. Теперь проход был открыт, и дамам было что обсудить: они сгрудились тремя группками, но время от времени кто-нибудь из них переходил от одной к другой.

– Хорошо, что ты со мной, а то еще приняли бы за педофила, – усмехнулся Артур, когда мы приблизились. – Ни одного отца… Где они вообще?

– Ты мог бы спросить об этом моего, если б он был жив.

Логов скривился:

– Вот уж не думаю, что мне захотелось бы с ним встречаться. Мне и его трупа хватило. Уж извини…

– Я и сама не рвалась его видеть. Считай меня максималисткой, но я в жизни предателя не прощу. И моя мама была не единственной, кого он предал.

Это Логов знал и без меня – сам расследовал то жуткое дело, не знаю, зачем я об этом напомнила. Но Артур не стал тыкать меня носом, только вздохнул:

– Ты права… Ну что, начнем?

Натянув приветливые улыбки, мы приблизились к ближайшей женской стайке, и какофония голосов, одновременно звучавших на разной высоте, разом стихла. Они все обернулись к нам, и я не сказала бы, что вид у дамочек был доброжелательный.

Пожелав всем доброго вечера, Артур расцвел своей лучшей улыбкой, но ни на одну это не произвело впечатления. Сейчас они стояли на защите своих детей, что, впрочем, не заставило их увести малышей с площадки, где еще недавно валялся скальп… Жадное любопытство пересилило отвращение и боязнь за самое дорогое.

Я почувствовала, что уже презираю этих сплетниц.

Показав удостоверение, Артур принялся расспрашивать: не видел ли кто из них человека, укрывшего камеру пакетом, ведь можно было не сомневаться, что именно он и притащил сюда скальп. И почти наверняка был убийцей.

– Может быть, вы проходили мимо вчера вечером? Или ночью… Я понимаю, конечно, что вы не гуляете в такое позднее время, вы ведь все семейные… Но вдруг кто-то из вас живет рядом? Случайно из окна выглянул?

Я попыталась вспомнить, когда в последний раз смотрела ночью из окна и поняла: никогда. Так что можно было не надеяться на их помощь… Хотя все они