Время Верочек - Марина Нагайцева Страница 5

Михаил не стремился развлекать, заигрывать, набиваться в женихи, он был просто самим собой – хорошим и добрым человеком, который и накормит по-дружески тем, что есть, и спать уложит.

Верочка немного взволновалась, когда он сказал:

– Выбора у нас нет, спать придётся на раскладном диване. Поперёк! Так и места больше, и удобнее, и выспимся.

Она не могла долго заснуть, размышляя над тем, как себя повести, если этот молодой человек, с виду милый и пригожий, начнёт к ней приставать. Прорабатывая в голове различные варианты отражения натиска, Верочка не заметила, как к ней подкрался сон.

Так прошла и вторая, и последующие ночи, и она окончательно успокоилась, доверилась Михаилу и до установочной сессии пребывала в отличном настроении.

Сначала Верочка стеснялась говорить Михаилу про свою временную работу. Продавать газеты ей ещё не приходилось, но вскоре выяснилось, что деятельность эта вовсе не старушечья, не скучная и нудная, как казалось раньше, а очень даже занятная и живая: столько известий, что глаза разбегаются, а сколько людей проходит за день, что сосчитать невозможно! Она быстро освоилась в пахнущем типографской краской царстве новостей и вскоре безошибочно протягивала «Правду» и «Труд» в окошко своей рабочей будки. Бывало, что покупатели выстраивались в очередь за очередным выпуском журнала «Смена» или свежей газетой «Спорт-Экспресс», и Верочка в такие дни ощущала, насколько нужна людям её работа.

А друг Мишка очень даже обрадовался, когда узнал о газетном киоске и назвал его Царством событий, а Веру – Принцессой информации.

К приходу Принцессы он жарил картошку, отваривал сосиски, и они уплетали эту вкуснятину с солёными огурчиками, которые привезла Верочка. Родителям она сказала, что учится на дневном отделении. Они снабдили её деньгами и домашними соленьями.

Даня

Второй студент появился в октябре, точь-в-точь в день начала Верочкиной установочной сессии.

Михаил предупреждал ещё в самые первые часы их знакомства, что снимает квартиру со своим сокурсником, но об этом она не задумывалась, напарник не приехал ни в августе, ни к началу учёбы в сентябре, она уже привыкла чувствовать себя в квартире вольготно, а потому очень удивилась, когда увидела незнакомого, улыбчивого молодого человека.

– Вера, познакомься: мой сокурсник, – представил его Михаил.

Парень протянул Верочке руку для приветствия, в его глазах промелькнули озорные искорки-чертинки.

– Ну, давайте знакомиться, по паспорту меня зовут Даниил, а в жизни гораздо прозаичнее – Даня.

Вера протянула в ответ руку, потупила взор и внутренне напряглась. Такие словоохотливые и активные молодые люди её смущали.

– Надеюсь, ты в курсе, что мы с Мишкой вскладчину снимаем эту хату? – спросил он Верочку и, не дождавшись от неё ответа, перешёл к следующему вопросу. – Миша, что же ты скрывал свою девушку? Я думал, ты – прирождённый холостяк, а у тебя уже и невеста тут как тут!

– Ты не предупредил о своём приезде, вот и не успел Верочку спрятать, – отшутился Миша. – Сегодня она заночует с нами, а завтра что-нибудь придумаем.

– Отлично! Выбирай, красавица, где ляжешь: с краю или посерёдке?

«Какой прилипчивый и наглый», – подумала Вера.

До полуночи пили чай, словно тянули время. Даниил не смолкал ни на минуту, говорил и хохотал, приводил примеры из своей жизни и чужой, рассказывал анекдоты, балагурил, одним словом.

Вера мыла чашки, пока парни укладывались спать. Когда она подошла к дивану, то молодые люди уже компактно лежали по его разным краям, освободив девушке середину.

«Бояться нечего, Миша рядом, он в обиду не даст. Одну ночку так поспим, а завтра или этот Даня уйдёт, или мы с Мишей», – подумала Вера и заснула крепким, спокойным сном.

Пробуждение

Её пробуждение было странным и отвратительным. Даниил, почувствовав рядом с собой тепло женского тела, не смог удержать себя от соблазна и совершил на ранней зорьке то, без чего не представлял свою мужскую жизнь.

Парни вскочили по будильнику, быстро собрались и ушли в институт, а Верочка всё лежала на диване и не могла найти в себе сил встать.

Рассказать Мише? Поймёт ли он, что сокурсник – подлый человек или осудит её? А кем ей приходится сам Миша, имеет ли он право знать такие подробности?

– Дура! Просто набитая дура! Улеглась с мужиками! Ненавижу себя! – Верочку прорвало, она кричала до хрипоты, пока не сорвала голос.

Потом написала записку и оставила её на кухонном столе:

«Миша, друг! Спасибо за твою доброту и помощь. Желаю успехов в учёбе. Вера».

Собрав в чемодан вещички, привезённые из дома два месяца назад, Верочка отправилась на вокзал.

– Я досрочно сдала экзамены за первый семестр, поэтому у меня образовались каникулы, – соврала она родителям, сильно удивившимся возвращению дочери посередине учебного года.

Первую неделю Верочка сильно грустила от сознания того, что теперь ей уже никогда не учиться в институте. Установочная сессия была провалена. Возвращаться в институт расхотелось.

Вареньевна

После Новогодних праздников она купила билет на поезд, но не в город прежних неудач, а в северную столицу и поехала в неведомые дали с надеждой начать новую и красивую жизнь.

Шёл снег, изрядно морозило, на улицах было белым-бело, как в сказочном королевстве вечного холода.

Где расположены институты, Вера не знала, поэтому надеялась на удачу и шла себе вдоль тротуара за какими-то прохожими, спускалась за ними в метро, чтобы согреться, ехала и снова выходила на поверхность земли искать храмы науки. Она изучила схему метрополитена, висевшую в каждом вагоне, и уже начала ориентироваться в станциях, переходах и выходах.

Ей удалось-таки разыскать университет и несколько институтов, но там зимнего приёма студентов не практиковали, а потому вежливо отправляли Верочку ждать лета и вступительных экзаменов.

Быстро стемнело, повсюду зажглись фонари, в их свете снежинки казались бабочками, а фонарные столбы – гигантскими сачками. Вот-вот они накроют, поймают легковесные создания, но этого не происходило: белоснежные бабочки стремительно улетали прочь, как только луч света пытался высветить их неземную сущность.

Сильно захотелось есть, Верочка огляделась. Неоновая вывеска через дорогу призывно сверкала всеми своими буквами: Студенческая пельменная.

С детства пельмешки были любимой Верочкиной едой. Она улыбнулась, вспомнив, как вместе с мамой и папой лепила их каждое воскресенье, потом мама раскладывала пельмени в бело-синие пакеты из-под молока и убирала в морозилку, чтобы потом, среди недели, побаловать семью простым и калорийным блюдом.

Девушка взяла две порции пельменей и выбрала самый дальний столик.

– Через пятнадцать минут закрываемся, – неожиданно прервала Верочкину трапезу женщина в высоком белом колпаке и халате, похожем на медицинский.

Выходить на морозную улицу не хотелось, но и ничего другого не оставалось, как только подчиниться просьбе.

Однако переживала Верочка зря: после сытного ужина и душного помещения холодный воздух показался приятным и успокаивающим. Она присела на скамью и провела так с полчаса, наслаждаясь покоем и тишиной, а снег, почувствовав настроение незнакомки, тихо, нежно и незаметно белил её серую шапочку с помпоном, засыпал воротничок шубки и маленький чемоданчик с пожитками.

– Девушка, Вы так замёрзнете. Вам некуда идти, наверное?

Верочка подняла убелённые снежинками ресницы и увидела перед собой женщину из пельменной, только теперь она была закутана в деревенский пуховый платок. Цегейковый воротник старенького пальто и чёрные валенки на резиновой подошве выдавали скромное материальное положение работницы студенческой столовой.

Женщина смотрела не с укоризной, а по-доброму, по-отечески, будто бы Верочка была не посторонним человеком с улицы, а любимой дочкой.

– Мне не холодно, спасибо, – ответила она, испытывая неловкость от необходимости объясняться.

– Не обманывайте меня и себя. И не надейтесь на то, что я уйду и брошу Вас тут, – сказала женщина и подняла с земли Верочкин чемоданчик.

– Спасибо. Если можно, то позвольте мне заночевать в пельменной. Я приехала в институт поступать, но среди учебного года меня никуда не приняли, поэтому завтра я, вероятно, отправлюсь в обратный путь.

– В пельменной оставить Вас не могу, мы после смены под охрану сдаём помещение, а домой