Выживут профи - Марина Серова Страница 5

Тетя Мила – единственный в мире мой родной человек. И я порадовалась, что она не переживает. Тепло распрощавшись с тетей, я скинула грязную одежду и отправилась в душ. Под струями горячей воды я окончательно успокоилась. Да, конечно, методы выбора сотрудников у Нинэль экстремальные, но зато эффективные. Никакие рекомендации или резюме не впечатлят, как мой марш-бросок в глухом лесу. Только по каким параметрам она профи нанимала? Нет, не спорю: мои однокашники в большинстве своем на военном или политическом поприще отличились. Это я предпочла свободу выбора регалиям. И не так уж странно, что Нинэль обо мне узнала: слухами земля полнится. Только вот зачем Колбасной королеве профессионал высшего класса и сколько она готова заплатить за услуги? В конце концов, в столице нашей Родины и без меня спецов найдется достаточно. Нанять можно хоть омоновца, хоть спецназовца – с ее-то деньгами и, полагаю, связями.

Впрочем, ответы на вопросы я скоро получу. И если они меня удовлетворят, а вознаграждение будет достойным, то скоро и Мила пригласит соседку, чтобы рассказать о своем отдыхе за границей. Насколько помню, поездка в Европу – давняя тетушкина мечта.

Горячая вода, мягкий джинсовый костюм, отличный кофе и сытный обед улучшили настроение и настроили меня на несколько более миролюбивый лад. Прилаживая в карман свой «глок», без которого мне комфортно только в стенах тетиного дома, я решила, что в любом случае выслушаю, что за заманчивое предложение приготовила Нинэль Быкова.

А предложение обещало быть очень лакомым, деньги у Нинэль водились. Каждая деталь в моей комнате говорила о достатке: итальянская сантехника, оформленная под старину, сияла бронзовым отливом. Ванна с эффектом гидромассажа, душевая кабина с несколькими десятками кнопочек, фитобочка и специальная зона с массажным столом и полочками для аромамасел и массажных устройств. Все устройства располагались на огромной площади, отделанной белоснежным итальянским мрамором, а одна из стен представляла собой панорамное окно с зелено-синим лесным пейзажем, откуда я сегодня выбиралась несколько часов. И это – в гостевой комнате!

В самой комнате все было обустроено с королевским размахом: вручную расписанные стены; французские окна с тремя видами штор; элегантный длинный балкон, украшенный подвесным газоном с цветущими растениями; многоступенчатое освещение регулировалось пультом, не говоря о стандартном наборе из сплит-системы, камина, огромной кровати с тугим ортопедическим матрасом и встроенного шкафа-купе, который маскировался за огромными зеркалами.

После осмотра комнаты пора было идти в гостиную, чтобы пообщаться с моей будущей клиенткой. Переход из одной части здания в другую был обустроен через короткий стеклянный переход – пол, потолок и стены были сделаны из листов прочного стекла, которые скрепляли мощные стальные рамы. Несколько минут я любовалась открывающимся видом – серо-синий океан лесного массива после заката превратился в черную зону, в которой не выжить обычному человеку, где можно погибнуть за несколько секунд.

Наконец я добралась до небольшого холла, где по всем стенам висели картины в разных стилях. Объединяло их одно – на всех была изображена моя новая знакомая. Нинэль, одетая в роскошные наряды, полуобнаженная, в полный рост, на берегу моря в жемчугах, в окружении восторженных поклонников и еще несколько десятков вариантов ее портретов. Да уж, любви к собственной персоне мадам Быковой не занимать.

Нинэль ждала меня в гостиной, как и полагается хозяйке вечера, она восседала в центре огромного стола, который был уставлен десятками тарелок с холодными и горячими блюдами. Я пообедала совсем недавно, так что пиршество оставило равнодушным, а вот Нинэль Быкова вызывала у меня любопытство. К ужину она не принарядилась, пришла в обычном уютном, но бесформенном домашнем костюме. Зато на голове был новый парик – светлые кудри до плеч. Женщина с аппетитом пробовала то зажаристый шашлык с большого серебряного блюда, то кусочек нежной говядины с посыпкой из трюфелей. Она ткнула вилкой в сочные куски мяса на ажурном блюде из цветного стекла.

– Пробуй, свинина су-вид. Обалдеешь, французы такую штуку придумали. Купила в свои кафешки, дорогая зараза, но едят тоннами посетители. Нежнейшее мясо получается, во рту тает.

Женщина шумно отхлебнула из бокала.

– У меня тут сухой закон, хоть и ужин во французском стиле, но пьем лимонады или сок. Мне алкоголь нельзя, сразу замуж выхожу или новый бизнес начинаю. А мне пока хватает и хлопот, и забот. Мужа выгнала десять лет назад, сынуля отдельно живет, так что я вся в бизнесе, кручусь как белка в колесе. Я вроде говорила – меня называют Колбасной королевой, моя колбаса в каждом доме, на каждом прилавке, в каждой кафешке. Давай к делу ближе. Сейчас вкратце расскажу тебе.

Ее речь прервало появление Щавельского, тот сменил бабочку на вечерний вариант – черную с крупной жемчужиной посередине. Вслед за ним в гостиную бесшумно вошел худощавый молодой человек в очках и с клиновидной бородкой:

– Приятного аппетита, Нинэль. У вас будут для меня на сегодня поручения или я свободен?

– Гуляй, Володя, – махнула вилкой щедрая хозяйка. – Завтра раньше двенадцати не носи мне бумажки свои, дайте поспать на свежем воздухе. И распорядись, чтобы на лужайке не гремели косилкой с утра пораньше. Пускай косой вручную подрезают траву, чтобы запах был как в детстве в деревне.

Женщина подмигнула мне:

– Давай тоже на «ты», я не люблю церемонии, хоть и шестой десяток, и заводы все эти, а привыкла, что я Нинэль. В деревне родилась и выросла, у нас там по имени-отчеству только глубоких старух кличут. А так Нинки да Гришки.

Нинэль расхохоталась раскатисто и звонко:

– Вон, Гришка меня учит премудростям и манерам. Да суждено, видимо, доживать деревенской простой бабой свой век.

– Ну что вы, Нинэль, такое говорите, – пробормотал Щавельский. – Доживать свой век. Наши слова имеют силу, и вы делаете вселенной запрос на близкую опасность, когда произносите такие фразы. Наши мысли, слова и намерения моделируют вселенную, о чем вы говорите, то и ждет в будущем. У вас прекрасное здоровье, отменный аппетит, о каком конце может идти речь?

– Сколько отмерено, столько и проживу, – философски махнула куском французского тоста хозяйка вечера. – Давай уже расскажу Женьке, чего я ее по лесу мотала. Не влезай ты в разговор без приглашения.

Она вдруг стала серьезной, широкие брови нахмурились, а на гладком широком лбу образовалась