Дарья Калинина - Неполная дура Страница 50

— Почему?

— Увяз танк в грязи. Он же тяжелый. Как в болото его после дождей засосало. Еле выбрались. Потом год комья грязи от забора отваливались потихоньку. А на дороге до сих пор словно снаряд упал.

И она показала на порядочную яму, которая в самом деле виднелась впереди. Дальше слушать про танк, тяжело груженый картошкой, подругам не хотелось. Они и раньше знали, что среди военных полно идиотов, но чтобы на танке и за картошкой…

— Слушайте, и как же нам теперь тут развернуться? — опечалилась Инна.

— А никак! Прямо задом и поезжайте обратно!

Воспользовавшись советом доброй самаритянки, подруги двинулись в обратный путь. Задом. Так же задом и выехали на асфальтовую дорогу, там развернулись и минут через десять были на аэродроме.

— Зайчик? — наморщил на воротах узкий лоб тощенький солдатик. — Не знаю такого!

— Еще бы ты знал! — фыркнула Инна. — Ты какой год служишь?

— Первый.

— Так тебя тут небось и не было еще, когда он увольнялся!

Солдатик помолчал. Его лоб по-прежнему был собран в гармошку, выдавая усиленную работу мысли.

— На территорию военного объекта пустить все равно не могу! — заявил он. — Не положено!

— Так позвони! Есть же у тебя связь с начальством!

И она ткнула на допотопный телефон, висевший в будке КПП. За оградой просматривались самолеты и полнейшая безлюдность. Создавалось впечатление, что на весь военный аэродром и есть только один мальчишка на посту.

— Не могу я просто так звонить!

— Так позвони по делу! Скажи, что нам известно о готовящемся покушении.

— Чего?

— Бомбу под твоего генерала подложат, тогда узнаешь чего! — разозлилась на медлительного недотепу Мариша.

— А-а-а!

По лицу парнишки скользнул луч понимания и испуга. И он кинулся звонить.

— Товарищ капитан, это КПП. Тут у меня две какие-то особы. Грозятся, что генерала нашего взорвут. Да, товарища Хомутова! Так и сказали. Уже и бомба у них есть.

— Вот идиот! — простонала Мариша. — Все перепутал.

Однако басня солдатика сделала свое дело. На аэродроме замелькали люди. И вмиг вокруг все оживилось. Подруг окружили должным вниманием. Чудо, что еще сразу же не расстреляли.

Во всяком случае довольно симпатичный капитан, который вел с ними беседу, долго не желал верить, что солдатик чего-то напутал. Кажется, он уже загорелся вот так, сидя на попе, взять и раскрыть опасный заговор против неизвестного подругам и не сделавшего им ровным счетом ничего плохого генерала Хомутова.

Капитан оказался едва ли не тупей солдатика на проходной. Раньше подруги сомневались, что такое возможно. Но оказалось, что для нашей армии невозможного вообще мало.

— А при чем тут Зайчик? И его жена? Они что, тоже участвуют в заговоре?

— Да нет же!

— Только вы участвуете? А они отказались? Но сведения о расположении воинских частей все же предоставили?

— Да нет же! Они тут не при чем!

Но капитан все не унимался.

— Ох, никогда мне этот Зайчик не нравился. Скользкий тип! И жена у него не лучше. Поет она! К чему жене военного петь? Ее дело быт мужу обеспечивать. Борщи варить и носки стирать. Да детей воспитывать. Только эта певунья и детей-то мужу родить не удосужилась. Все по гастролям да по заграницам!

Хоть что-то продуктивное подруги из этой речи почерпнули. Тупой капитан, оказывается, знал чету Зайчиков. И, похоже, очень близко, раз позволял себе такую подробную критику в адрес их быта. А раз так, подруги готовы были слушать его бред, пока капитан сам не угомонится. Но тот продолжал бухтеть.

С трудом подругам удалось вклиниться в план заговора против генерала Хомутова, который капитан неуклюже строил перед ними. И объяснить капитану, что ищут они не самого Зайчика, пускай скользкого типа, а его жену. И не просто так, а по причине убийства ее брата.

— Значит, вы из милиции? — тут же осведомился капитан. — Документы, пожалуйста!

— Нет у нас подходящих документов. И не из милиции мы.

— А откуда?

Похоже, капитан не понимал, как это можно расследовать преступление и не получать за это ни денег, ни повышения, ни даже продуктовой компенсации.

Но в конце концов обаяние подруг сделало свое дело. И видя, что капитан уже не выглядит таким строгим и неприступным, подруги изложили ему все историю. Разумеется, в сжатом виде. И без личных комментариев. Но и так у бедняги голова просто опухла от обилия необычной информации.

— Так генерала вы взрывать не будете? — настойчиво интересовался он у подруг.

Этот вопрос был задан им то ли в десятый, то ли в двадцатый раз.

Помня, что общаясь с идиотами, самое главное сохранять спокойствие и доброжелательность, Мариша с той же настойчивостью уверяла, что к генералу они с подругой никаких отрицательных чувств не испытывают. И если бы все зависело от них, генерал дожил бы до ста лет.

— Нам бы только адрес этого Зайчика, — закончила она и умоляюще посмотрела на капитана.

— Или его жены, — добавила Инна.

— А я не знаю.

И капитан выразительно развел руками в разные стороны и даже голову склонил набок. Мол, и рад бы помочь, а нечем.

— Как же так? Вы же служили вместе!

— Служили, но не дружили.

— Но все равно общались.

— Это еще не повод, чтобы Петька мне свой адрес новый оставил. Ходить нам друг к другу в гости не для чего.

— А кому оставил? Кто с ним тесней всего общался?

Капитан задумался. Подруги уже решили, что он заснул. Но нет, прошло минут пять, и капитан ожил.

— А спрошу-ка я у Балабанова, — решился он наконец. — Вроде бы он в дружбанах у Зайчика ходил. Может, и знает чего.

И сняв телефонную трубку, набрал несколько цифр. Неизвестный подругам Балабанов оказался тем еще жуком. И узнав, что у капитана на аэродроме оказались две симпатичные девушки, давать новый адрес своего приятеля по телефону отказывался наотрез.

— Встретиться лично хочет, — прикрыв рукой трубку, произнес капитан.

— Какое встретиться? Времени нет! Судьба человека решается!

— Я ему все сказал, он познакомиться хочет.

— Какое еще знакомство? Некогда нам шуры-муры разводить. Там, может быть, убийца всю семью родных жены Зайчика режет, головы им рубит.

— Ага, — кивнула Инна. — Или еще чего новенького придумал. Пострашней.

— Да этому Балабанову плевать. Жутко гнусный тип. Еще похлеще вашего Зайчика будет.

И видя, что подруги колеблются, не зная, как поступить, капитан добавил:

— Вы не беспокойтесь. Посидим полчасика, выспросим у Балабанова новый адрес Зайчиков, и все. Понимаете, натура у него такая. Если не уважить, ни за что сам навстречу не пойдет.

— И долго его ждать?

— Да нет! Идти ему тут три шага.

— Ладно, — вздохнула Мариша. — Раз иначе никак, пусть идет.

Балабанов явился через пятнадцать минут. Но зато с бутылкой водки и букетом пыльной придорожной ромашки, который он торжественно разделил на две чахлые половинки. Их он, галантно шаркнув ножкой, вручил каждой из подруг. При этом едва не упал. И едва не выронил бутылку из кармана.

— Слушай, друг, да ты пьян совсем! — брезгливо заявил капитан. — Разве это дело? Тут же военный объект! Как не стыдно!

— А вы, товарищ капитан, завидуйте молча!

Голос у Балабанова оказался тоненький, писклявый. Его манеры показались бы подругам отвратительными, если бы не были столь комичны. В Балабанове пропадал великий комик. Можно сказать, он разбазаривал свой талант понапрасну.

— Выпьем! — тут же предложил он, извлекая из нагрудного кармана стопку пластиковых одноразовых стаканчиков. — Капитан Шура, вы с нами?

— Балабанов, ты допрыгаешься! — предостерег его капитан. — Ты — паяц! Увидит тебя начальство, мигом выговор схлопочешь.

— А мне все равно! На гражданке меня куда угодно возьмут. Меня и Петька Зайчик обещал к себе взять. Он ушел и доволен. А ты, говорит, тут только штаны просиживаешь да язву с этими казенными харчами наживаешь.

Капитан подмигнул подругам. Но они уже и сами поняли, что надо ковать железо пока горячо.

— И куда же это он тебя возьмет? Сам небось делать ничего не умеет!

— Много ты понимаешь. Его Римка пристроила. Она теперь знаешь какой человек? Ого-го! В заграницу на гастроли ездит чуть ли не каждый месяц. И знакомых у нее, поклонников по-ихнему, по-театральному, теперь пруд пруди.

— У Примы?

— У нее самой.

И булькнув водкой, неожиданно задумчиво и совсем нормальным голосом прибавил:

— И что тут удивительного? Баба она из себя видная. А уж как завоет в полный голос, так прямо жуть от восторга продирает!

И увидев, что капитан — знакомый подруг что-то собирается сказать, заявил:

— А ты не знаешь, так и молчи. Не слышал ни разу, как Римка поет, так и не критикуй! Не позорься!

Мариша оживилась.