Эдогава Рампо - Современный японский детектив Страница 50

— Ваша специальность? В регистрационной книге записано, что вы служащий компании. Какой?

— У меня собственная компания.

— Как она называется?

— Я занимаюсь внешней торговлей.

— Я спрашиваю о названии.

— «Есиока секай».

— Где она находится?

— Контора — в доме, где я живу.

— Понятно. У вас есть семья?

У пострадавшего скривилось лицо — по-видимому, от нового приступа боли.

— Жена и двое детей.

— Как зовут супругу?

— Итоко, — ответил пострадавший.

— Известно ли ей, что вы остановились в этом отеле?

— Нет, — покачал головой пострадавший. — Она знает лишь, что я отправился в Киото по делам, но я не сообщил ей, в каком отеле собираюсь остановиться.

— Я могу связаться с Токио и поставить ее в известность о случившемся.

— Прошу вас… не делать этого, — сказал пострадавший, чуть-чуть повысив голос.

— Почему? Ведь у вас серьезное ранение.

— Не сообщайте ей ничего!

Инспектор изучающе разглядывал пострадавшего. Странно, ложиться в больницу отказывается, сообщать жене о случившемся не хочет; по-видимому, у него есть на то серьезные причины. Не исключено, что он знает преступника, но отказывается почему-то назвать его имя.

— Сейчас вас отвезут в больницу, — сказал инспектор.

Есио молча кивнул. Должно быть, он понял, что упорствовать бесполезно. Его бережно положили на носилки и отнесли к машине. Тем временем полицейские торопливо занялись составлением протокола и описанием места происшествия: очерчивали мелом следы крови, фотографировали комнату в разных ракурсах, измеряли расстояние от окна до стула, на которой сидел пострадавший, и до стены, куда угодила пуля.

Специальная группа, пользуясь карманными фонарями, занялась изучением следов под окном в надежде определить, в каком направлении скрылся преступник.

Один из полицейских подошел к инспектору и с помощью наспех составленной схемы стал давать пояснения.

— Преступник подобрался с задней стороны отеля, — сказал он, указывая на верхнюю часть схемы. — Отель расположен на возвышении. Позади к нему довольно близко подступает гора, и с этой стороны он не огорожен. Поэтому именно отсюда преступник мог незаметно, по ступенчатой крыше соседнего здания, подобраться к отелю. Но для того, чтобы долезть до окна четыреста пятого номера, нужна большая сноровка. Примерно на метр ниже окна проходит карниз соседнего дома, настолько узкий, что по нему мог пройти лишь специально натренированный человек. Все это, кстати, лишний раз доказывает, что преступник, решившийся на столь опасное путешествие, имел целью только убийство Есиоки. Судя по отверстию в стекле, выстрел был произведен с очень близкого расстояния, вероятнее всего — с карниза соседнего дома. Сразу после выстрела преступник перешел по карнизу на соседнюю крышу, спрыгнул на землю и скрылся, очевидно, тем же путем, каким пробирался к отелю.

— Неужели никто ничего не слышал? Ведь невозможно взобраться наверх и тем более пройти по крыше совершенно бесшумно, — сказал инспектор.

Он вызвал старшего боя, дежурившего этой ночью.

— Кто проживает в Соседнем номере? — спросил он.

Соседним был четыреста шестой. Как раз под ним начинался карниз дома, по которому пробирался преступник.

— В четыреста шестом остановились иностранцы, — ответил бой.

— Иностранцы?

— Да, французы, муж и жена.

Инспектор смутился. Японца он мог бы разбудить среди ночи, однако расспрашивать в столь позднее время иностранцев не решился.

— На какой срок они остановились в отеле? — спросил инспектор, рассчитывая, очевидно, поговорить с ним на следующий день.

— Завтра вечером уезжают.

— По-японски они, конечно, не говорит.

— Нет. У них есть переводчик.

— Вот оно что.

— Он, правда, живет не у нас, но ежедневно сопровождает их на экскурсии. Каждое утро он приходит в отель и проводит с ними весь день.

— Значит, и завтра придет?

— Думаю, придет.

— А кто живет по соседству с другой стороны, в четыреста четвертом?

— Этот номер занимает женщина.

— Японка?

— Да.

Инспектор взглянул на часы: была около трех утра. В такое время не слишком удобно нарушать покой одинокой женщины, решил он.

— Пострадавший Есиока только вчера поселился у вас?

— Да.

— Номер был заказан заранее?

— Два дня назад заказан по телефону из Токио.

— Два дня назад?! — удивленно переспросил инспектор.

А Есиока утверждал, будто его семье неизвестно, в каком отеле он остановился. Выходило, что, выезжая из Токио, он не знал, где остановится. Но раз номер был забронирован заранее, значит, ему это было известно…

У инспектора зародилось сомнение относительно правдивости показаний пострадавшего. Подозрительным было и его нежелание сообщать семье о случившемся.

— Придется сегодня же съездить в больницу и более подробно расспросить этого Есиоку, — пробормотал инспектор.

Обследование места происшествия близилось к концу, когда к инспектору подошел криминалист и доложил:

— К сожалению, пока отпечатков пальцев мы не обнаружили, хотя посыпали специальным порошком весь подоконник и карниз соседнего дома. Придется повторить это утром — сейчас слишком темно.

Один из полицейских отворил платяной шкаф. Там висели костюм и пальто пострадавшего.

— Отвезите это в больницу, — приказал инспектор.

Полицейский стал аккуратно складывать костюм.

— Погоди минутку, — остановил его инспектор, увидав метку, пришитую к подкладке пиджака.

Инспектор взглянул на нее. Там была четко выведена фамилия: Мурао. Несколько секунд инспектор не отрывал от нее взгляда.

— Послушай, — обратился он к старшему бою. — Этот человек зарегистрирован под фамилией Есиока?

— Да.

Инспектор вернул пиджак полицейскому.

— Раньше он никогда не останавливался в вашем отеле?

— Вроде нет.

— Может быть, он звонил отсюда по телефону или звонили ему?

— Ничего не могу сказать, пока не проверю.

— Проверьте. У вас ведь можно узнать, кому он звонил?

— Да, телефонные разговоры у нас платные, поэтому обязательно регистрируется и номер того, кому звонят.

— Это его вещи? — спросил инспектор, указывая на чемодан, стоявший в одном из отделений шкафа. — Я хотел бы в твоем присутствии осмотреть его костюм, — сказал инспектор.

— Пожалуйста, — покорно ответил старший бой.

Инспектор сунул руку в боковой карман и вытащил, маленький бумажник с пачкой визитных карточек. Он взял одну из них, внимательно прочитал и положил обратно.

— Чемодан и одежду аккуратно доставь в больницу, — приказал он полицейскому.

Полицейские вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице. К этому времени все любопытные постояльцы уже разошлись по своим номерам.

Ночной дежурный вызвал боев и приказал им заняться уборкой: очистить ковер от следов крови, заново застелить постель, подмести — в общем, ликвидировать все следы происшествия.

— Старайтесь не шуметь, — постояльцы в соседних номерах спят, — предупредил он.

Неожиданно в комнату вошел пожилой человек высокого роста в гостиничной пижаме.

— Ну и ночка, — сказал он, обращаясь к дежурному.

Дежурный нахмурился. Ему вовсе не хотелось, чтобы этот разгром видели постояльцы. К тому же он устал отвечать на вопросы.

Однако человек не собирался уходить.

— Как себя чувствует пострадавший? — спросил он.

— Его жизнь, по-видимому, вне опасности, — неохотно ответил дежурный.

— Это хорошо. Тут, кажется, была полиция. Что-нибудь выяснили насчет преступника?

— Пока нет, — холодно ответил дежурный, думая о том, как бы поскорее спровадить назойливого постояльца.

— Если, не ошибаюсь, фамилия пострадавшего Есиока?

— Да.

— А семье сообщили о случившемся?

Постоялец был чересчур любопытен, но положение служащего отеля не позволяло дежурному быть нелюбезным.

— Он просил ничего семье не сообщать.

— Наверно, у него имелись на то причины, — пробормотал постоялец. А постоялец был не кто иной, как недавно подавший в отставку директор-распорядитель Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами господин Таки. Глубокие морщины, прорезавшие его лоб, свидетельствовали не столько о любопытстве, сколько о серьезном беспокойстве, которое вызвало у него это происшествие. — Послушайте, — снова обратился он к дежурному. — Говорят, пострадавший прибыл в отель накануне вечером?

— Да.

— Он никуда не выходил из номера?

На этот вопрос дежурный имел полное право не отвечать, но внешность пожилого господина внушала почтение, и он, сдерживая раздражение, сказал: