Анна Данилова - Роспись по телу Страница 50

– Я просто уверен в этом. Это родимое пятно – или хороший грим, или, что скорее всего, такая штука, купленная в магазине приколов, понимаешь? Он придумал все это для отвода глаз.

– Значит, на лестнице Гел видела соседа?

– Да нет… Ведь в квартире Бахраха и в «Охотничьем» ресторане отпечатки пальцев одного и того же человека. Думаю, что это был все-таки Нодень. Я только что звонил Корнилову и попросил его выяснить, имеются ли эти «пальчики» в нашей картотеке. Хотя мне Нора и сказала, что нет, но я решил перепроверить…

– И что же?

– Пока еще не знаю. Но даже если окажется, что это не пальцы Ноденя, все равно это был он, больше некому…

– Игорь, по-моему, ты несешь чушь. Если окажется, что это не его пальцы, то чьи же тогда? Кто бил Дмитрия? Кто был в квартире Бахраха? Кто ел вишни, наконец?

– Нодень не дурак, и он не стал бы следить. Скорее всего, он был в перчатках, когда избивал Дмитрия или когда торчал в квартире Бахраха…

– Но тогда кому же принадлежат эти отпечатки?

– Не знаю…

– Игорь, ты должен поговорить с Дмитрием и вывести на разговор о Нодене. Пусть он сам расскажет тебе, что произошло в ресторане и кто его бил… Хотя Нодень же сам признался в том, что его послал в Москву Дмитрий…

«А какая разница между „Черным мангустом“ и „Черной лангустой“?» – вдруг вспомнила Земцова слова Фиолетового. Ведь это Дмитрий спутал «лангусту» с «мангустом», стало быть, именно с его подачи Нодень отправился в Москву. И еще: «Но почему не приехал Дмитрий?» – «Он болен и послал меня вместо себя. И разве то, что я называю тебе все имена и фамилии, не говорит о том, что и я посвящен в наши общие дела?» – вспомнила Земцова нервный разговор Гел с Фиолетовым, когда Гел торговалась с ним и делала вид, что не собирается ему отдавать письмо.

– Но как ты узнала, что Фиолетовый и есть Нодень?

– Он сам назвался другом Бахраха. А позже он сказал: «…старый козел Бахрах сдал меня».

– Вот это да!

– Он даже с Ломовым был знаком. И тот, представь себе, говорил ему обо мне. И Нодень нанял меня, чтобы найти Гел!.. – Юля в двух словах пересказала ему все, что произошло с ними за последние сутки, умолчав лишь о ножевом ранении и любовной истории Жени Рейс.

– Значит, теперь он ищет Катю Уткину? Да, не повезло ему, бедолаге… А вы не боитесь, что он вернется?

– Он так и сказал Гел. Кажется, он запал на нее…

– Он может разыскать и тебя, если вдруг поймет, что его обманули.

– Пусть. Я здесь ни при чем. А Гел поменяет квартиру и исчезнет.

– А что со Смирновой?

– Гел была у нее на квартире. Соседи утверждают, что она умерла от передозировки. Но это надо проверить. Я собираюсь встретиться с судмедэкспертом, который вскрывал труп Смирновой. Это могло быть убийство… Но у Гел есть конверт со следующим адресом.

– Хорошая работа, ничего не скажешь. И что там?

– Девушку зовут Ольга Белоконь. Ее надо искать в клубе «Чайка». Мы еще не работали в этом направлении.

– Я соскучился…

– С этого и надо было начинать, – улыбнулась Юля. – Ну что, пока? Созвонимся?

– Целую, – поцеловал ее через телефон Шубин.

Юля отключила телефон, и голова ее упала на подушки. Она устала.

– Дмитрий с Лолитой, – сказала она. – Надо же…

– Нашла о ком думать, тоже мне. Вы сильно разочаровываете меня, девочки. Одна втюрилась в плейбоя, другая – в шизика… И не смотри на меня так. Кто, если не я, скажет вам это?

– Плейбоя… Мы ничего о нем не знаем, дорогуша. Давай сделаем так. Я сейчас немного посплю, а ты в это время съездишь по тому адресу, что тебе дала Рейс, и через соседей попытаешься выяснить, кто такой этот Валентин и как давно живет в Москве, идет?

– Идет.

Юля закрыла глаза и увидела лицо Дмитрия. Сон медленно закручивал видение в спираль, откуда-то издалека зазвучала музыка. Это были расплывающиеся звуки гитарных аккордов…

38. В морге

– Оставляю тебя одну в надежде, что будешь умницей и хорошенько отдохнешь, – сказала Гел уже в передней, куда Юля выползла, чтобы ее проводить и запереться на большой засов. – Ничего не готовь, в холодильнике полно еды.

– Гел, будь осторожна, – посоветовала ей, в свою очередь, Земцова, имея в виду активность Гел в отношении Жени Рейс и ее скоропалительного романа с незнакомцем. – Не звони ей, не шокируй своим появлением ни ее, ни Валентина. Мы ничего не знаем об этом человеке, а потому веди себя потише. Наводи справки всеми мыслимыми и немыслимыми способами, но только не спугни его… Ведь не все же красивые парни в Москве ищут Гел… – она не выдержала и улыбнулась.

– Обижаешь. Ко мне клеились многие красивые парни. Может, и этот, да я его не запомнила.

– Знаешь, мне пришла в голову мысль, что этот Валентин мог быть послан одной из девушек, случайно узнавшей о существовании себе подобных… Но это лишь версия…

Гел ушла, а Юля, вернувшись в комнату, позвонила Харыбину. Только он мог помочь ей разыскать в большой Москве того самого судмедэксперта, который вскрывал труп Марины Смирновой. Если она, конечно, умерла…

– Дмитрий? – она лишь сейчас поняла, что это имя вносит в ее жизнь элемент рока.

– Слушаю… – он не узнал ее голоса.

– Это я.

– Ты? Не верю своим ушам. Ты где?

– Здесь.

– Понятно. Что-нибудь случилось?

Конечно. Разве могла бы я просто так позвонить своему бывшему мужу? Это выглядело бы абсурдно при наших-то отношениях. И что самое опасное, мой обычный дружеский звонок мог быть истолкован им по-своему, как стремление что-то восстановить, реанимировать…

– Мне надо найти одного человека.

– Приезжай.

– Не могу. Я ранена.

– Вот черт, а что же ты мне сразу не сказала. Тебе нужен врач?

– Послушай. Мы могли бы встретиться на нейтральной территории, и уж там-то я тебе все объяснила бы.

– Легко. Где и когда?

– Софийская набережная… – взгляд ее перешел на окно, залитое дождем, и ей вдруг стало ясно, что никуда-то она из дома выйти не сможет. – Записывай адрес…

И она продиктовала адрес Гел.

– Это не совсем, правда, нейтральная территория, это моя территория, но я надеюсь, что ты все правильно поймешь и поможешь мне.

– Ты, как всегда, в своем репертуаре. Сплошные тайны, окутанные кровавой дымкой, и бедолага Крымов, спрятанный где-нибудь под диваном или на антресоли…

– Крымов в Париже, ты же знаешь…

– О Крымове лучше всего знает лишь Крымов, – поправил ее Харыбин с улыбкой, которую Юля почувствовала сквозь разделявшие их километры.

– Да бог с ним…

– Дьявол, – снова поправили ее.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы добраться до меня?

– Минут сорок-пятьдесят, если не будет пробок. Ты покормишь меня? Я же холостяк, питаюсь чем придется, – заныл он в трубку.

– А потом ты запросишься в постель?

– Не знаю, как карты лягут.

– Тогда давай сразу к делу. Значит, так. На Масловке не так давно погибла от передозировки наркотиков девушка – Марина Смирнова. Ее родственники не верят в то, что она сама отправилась на тот свет, и поручили мне расследовать причину ее смерти. Как ты понимаешь, мне просто необходимо встретиться с судмедэкспертом, который вскрывал ее…

– Марина Смирнова? У тебя есть ее точный адрес?

– Конечно. Пиши… Рыбников переулок, 8, квартира 2.

– Как это Рыбников переулок, если ты только что говорила о Масловке…

– Боже, я перепутала… Зачеркни. Пиши: Большая Масловка, дом 25, квартира 263.

Я сошла с ума: продиктовала ему предполагаемый адрес Жени Рейс!

– Вот теперь больше похоже на правду.

– Будет лучше, если ты приедешь за мной и отвезешь к этому судмедэксперту. У меня мало времени…

– Послушай, Земцова, в кои-то веки ты позвонила мне, пригласила в гости, а теперь делаешь все возможное, чтобы свести нашу встречу к поездке к какому-то вонючему потрошителю. Будешь так себя вести, не получишь ни его, ни…

Юля в сердцах швырнула трубку. Но уже через несколько секунд раздался звонок, и, когда она взяла трубку, Харыбин уже не был таким принципиальным и его голос теплым медом заструился по проводам:

– Земцова, не хами. Жди меня минут через сорок. А что касается судебного медика, то это будет дорого стоить… Нет! Не бросай трубку! Вот и умничка. Все. До встречи. Целую. Твой Дима Харыбин.

Она отключила телефон и подумала о том, что в лучшие времена эти сорок минут были бы потрачены на приведение себя в порядок, на макияж и прочее. Сейчас же, когда ее все еще мутило от вчерашнего, да и побаливала рана на животе, ей ничего не хотелось делать для того, чтобы как-то понравиться своему бывшему мужу. Но и встречать его в грязном, перепачканном кровью платье Гел она тоже не могла. Оставалась ее собственная одежда – летние брюки и майка, еще строгий белый костюм. Ни то, ни другое не подходило для поездки в машине. В брюках ей будет тесно, они будут давить на рану. Белый костюм – тем более не годился. Оставалось снова запустить лапу в гардероб Гел. Юля распахнула дверцу шкафа и принялась выбирать себе наряд попросторнее и попестрее, чтобы в случае, если рана снова откроется, пятна крови были бы не так заметны на ткани. И она остановила свой выбор на тонкой широкой тунике красно-черно-желтых тонов. К ней у Гел имелись плетеные сандалии. Идеальный наряд: и в пир, и в мир.