Анне Хольт - Что моё, то моё Страница 50

– У меня есть сын, – ответил Карстен и налил себе кофе.

Руки действовали уверенно, на крупных кистях проступали вены. Карстен чувствовал свою силу.

– Сейчас он с матерью за границей. Путешествуют.

– Понятно. А вы с ней женаты?

Карстен Осли пожал плечами и отпил из кружки. Терпкий вкус привёл его в чувство. Мыло растворилось. Стало легче говорить.

– Да нет. Мы больше не встречаемся. Знаете, так бывает. – И он даже сумел выдавить смешок.

У Стюбё зазвонил мобильный телефон.

Разговор был коротким. Полицейский сложил трубку.

– Я должен идти, – сказал он.

Карстен проводил его. Моросил дождь, к вечеру снова непременно похолодает. Ночью, судя по ветру, наверное, будут заморозки. В нос ударил приятный запах – верный признак начала лета. Карстен глубоко вдохнул.

– Не скажу, что был очень рад вашему визиту, – улыбнулся он. – Однако желаю вам хорошо добраться домой.

Стюбё открыл дверцу и обернулся.

– Я бы хотел поговорить с вами в городе, – сказал он.

– В городе? В Осло, вы имеете в виду?

– Да. Как можно скорее.

Карстен Осли задумался. Он по-прежнему держал в руках чашку, хотя она уже был пуста. Он взглянул на Стюбё и ответил:

– На этой неделе не получится. Может, в начале следующей. Ничего не могу обещать. У вас, наверное, есть визитная карточка? Я вам позвоню.

Стюбё сверлил его глазами. Карстен смотрел на него, не моргая. Между ними мельтешила сбившаяся с пути муха. Где-то высоко в небе летел самолет. Муха резко взмыла вверх.

– Я свяжусь с вами, – наконец ответил Стюбё. – Будьте уверены.

Тёмно-синий «вольво» выехал через открытые ворота и медленно спустился по холму. Карстен Осли проводил автомобиль глазами до самого леса, где дорога разветвлялась. Он не мог припомнить, когда видел эту долину такой красивой.

Она принадлежала ему. Здесь его место. В просвете между облаками он увидел след, который оставил самолёт.

Он вошёл в дом.

Ингвар Стюбё остановился, как только, по его мнению, он пропал из поля зрения Карстена Осли. Облокотился о руль. Он не сомневался в том, что девочка в доме, – его многолетний опыт и интуиция просто вопили об этом. Каких трудов ему стоило сдержать себя и не перевернуть там всё вверх дном! Он не имел на это права – у него не было никаких оснований.

Ничего, кроме чувства. Во всей Норвегии не найдётся судьи, который выдал бы ему санкцию на обыск на основании интуиции.

«Думай, – приказал он самому себе. – Думай, чёрт побери!»

Он добрался до Осло меньше чем за полтора часа. Стюбё остановился у многоэтажки, в которой жила Лена Бордсен. Был понедельник, пятое июня, на часах – почти десять. Он опасался, что упустит время.

54

Аксель Сайер стоял перед потрескавшимся зеркалом. Он пригладил рукой волосы. Они пахли апельсином. Пышная шевелюра исчезла, на затылке остались короткие волосёнки, коловшие пальцы, когда он проводил по ним рукой. Миссис Дэвис ликовала: наконец-то он выглядит как представитель цивилизованного общества. И это очень кстати: ведь он собирается в путешествие, в страну, где живут люди, которые, по мнению миссис Дэвис, считают американцев грубыми варварами. Они все такие, эти европейцы. Она читала об этом в «Нэшнл Инкуайрер». Он должен показать им, что он человек солидный. Его длинные седые волосы вполне подходили для Харвичпорта, но он ведь собирался отправиться совсем в другой мир. Она сильно порезала ему ухо, но подстригла волосы ровно. И очень коротко. Апельсиновое масло осталось у неё от одного из её шестерых зятьёв. Оно очень полезно для кожи головы. Акселю не нравился запах цитрусовых. Он всё равно не собирался уезжать сегодня, так что у него ещё было время, чтобы смыть с головы эту штуку, до того как он сядет на автобус до аэропорта. Мэтт Дэлавер предложил отвезти его до остановки в Барнстейбле. Парень купил у него грузовик и лодку по бросовой цене.

За землю он выручил миллион двести тысяч долларов.

На сборы у него ушёл всего час. Стеклянные солдатики, которых он делал четыре зимы подряд, достанутся миссис Дэвис. Риск, что они разобьются во время путешествия, слишком велик. Она растрогалась до слёз и пообещала, что не допустит к ним ни одного из своих внуков, а кошку будет любить как свою собственную. Мэтт изошёл любезностью, когда Аксель отдал ему шахматный столик и ковёр, висевший над диваном, с условием, что тот перешлёт ему ростральную фигуру женщины, как только Аксель обзаведётся адресом в Норвегии.

Эта женщина была похожа на Еву, но взять её с собой он не мог из-за больших размеров.

Акселю не нравилась его новая причёска. Она его старила, открывая все недостатки: морщины, поры, серые зубы, которые давно пора было подлечить. Он примерил старые солнцезащитные очки, но линзы ему больше не подходили, и он почувствовал головокружение, рассматривая себя в зеркале.

Он заходил в банк. Сумма, которую он выручил за участок, составляла около десяти миллионов норвежских крон. Шерил, выросшая в Харвичпорте и проработавшая в банке всего пару месяцев, широко улыбнулась и прошептала: «You lucky son of a gun»[27], а потом объяснила ему, каким образом покупатель внесёт остальные деньги за дом. Ему нужно будет открыть счёт в норвежском банке, и остальная сумма поступит в течение шести недель. «Всё будет как надо», – заверила она и засмеялась.

Десять миллионов крон.

Для Акселя число было астрономическим. Он подумал, что уже целая вечность прошла с тех пор, как он держал в руках кроны, и не знает теперь их реальную стоимость, а кроме того, в Норвегии высокие цены. Однако миллион долларов был миллионом долларов в любом конце света. На эти деньги можно купить хибарку в Бикон-Хилл[28] в Бостоне. Наверное, и в Осло можно будет подобрать что-нибудь подобное.

Миссис Дэвис поехала с ним в Хайэннис, чтобы помочь ему выбрать одежду. Отказаться от этой услуги было просто невозможно. Акселю не нравилось то, что она предлагала, особенно эти клетчатые штаны из бутика мужской одежды, которые вообще ему не подходили. Миссис Дэвис считала, что клетка и пастельные тона выглядят богато и будут подчёркивать его новое финансовое положение, – никаких возражений она не потерпит. Когда он пробубнил что-то про торговый центр Кейп-Код Молл – там несколько магазинов распродаж, она закатила глаза и заявила, что в этих магазинах его обдерут как липку. Покупать вещи можно только в бутиках. Так что теперь у него чемодан был набит обновками. Миссис Дэвис реквизировала его старые фланелевые рубашки и джинсы, она собиралась постирать их хорошенько, а потом отдать всё в Армию спасения.

Он должен позвонить Патрику.

Аксель отступил на шаг от зеркала. И вновь удивился, увидев отражение неизвестного человека в свете от окна. Не только причёска стала другой. Он попробовал распрямить спину. Что-то в шее и в плечах мешало ему. Слишком много лет он провёл согнувшись, тысячи дней работал изо всех сил за гроши и долгие вечера сидел над своими рукоделиями и размышлениями.

Он поднял голову – в шее что-то хрустнуло. Так он стал стройней, но ему приходилось прилагать усилия, чтобы стоять выпрямившись. Он провёл рукой по коричневому пиджаку и подумал, нужно ли будет надеть галстук, когда он отправится в путь. Галстук – вещь важная. В этом миссис Дэвис была права.

Если с деньгами будет всё в порядке, он оплатит Патрику путешествие через океан. Хотя его приятель неплохо зарабатывал в летнее время, но большая часть денег уходила на содержание карусели и зимнее прожитье. Патрик так и не побывал в Ирландии с тех пор, как уехал в Америку. Он мог бы навестить его в Осло, погостить неделю или две, а на обратном пути заехать в Дублин, если захочет.

Аксель вдруг почувствовал, что боится.

Он никогда не летал на самолёте, но пугало его совсем не это.

Может, Ева не будет рада, что он вернулся. Она ведь никогда не просила его об этом. Аксель снял новый пиджак и начал упаковывать солдатиков в папиросную бумагу, которой его снабдила миссис Дэвис.

Он порезал палец о маленький синий осколок, оставшийся от генерала, которого раздавила Ингер Йоханне Вик. Аксель лизнул палец. Эта молодая женщина могла потерять к нему всякий интерес, раз он взял да и исчез без всякого предупреждения.

Он не испытывал такого страха с 1993 года – тогда ночные кошмары наконец перестали его мучить.

55

– Он был настоящим придурком, – сказала она. – Отъявленным идиотом.

Лена Бордсен была недовольна, хотя он пришёл не так уж поздно. Она взглянула на него заплаканными глазами, мешки под ними выглядели почти фиолетовыми на бледном лице. В квартире было сыро и душно, хотя, судя по всему, хозяйка пыталась поддерживать порядок. В руках у неё был стакан с каким-то напитком, Ингвар подумал, что это красное вино. Словно прочитав его мысли, она подняла стакан и сказала: