Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук Страница 50

— Я ему верю, — нехотя признался Туттон. — В том, что она там оказалась, виноват я. Я заставил ее позвонить Марии, хотя прекрасно знал, что они не общаются. Если они действительно были у Марии (а они были там, я уже проверил), то слетевшая крыша — это закономерное следствие. Грин не врет.

Фас достал из кармана пиджака носовой платок и промокнул лысину, которая покрылась испариной.

Пространство между домами было оцеплено. С обеих сторон стояли полицейские машины. Зевак разгоняли жестко и быстро. Участковый отчитался, что «ни одной ногой не позволил никому ступить за периметр, даже сам не ходил», а это давало надежду на то, что за два часа не затоптали то, что Ник не успел собрать при первом визите из-за нехватки инструментария и, честно говоря, из-за собственной неспособности сосредоточиться на работе.

Теракт — страшное слово, но именно его передавало из уст в уста все управление. Взрыв посреди спального района — это жутко. Взрыв, направленный на сотрудника полиции, — это чудовищно. Взрыв, в котором погибла коллега, — это несовместимо с той реальностью, в которой все они жили много лет.

— Мне странно слушать, как ты защищаешь этого выскочку.

— Он просто делает свою работу.

— Из-за него погибла Магдалена, — негромко возразил Фас.

Ник, который с чемоданчиком криминалиста успел отойти от автомобиля, устало остановился и посмотрел ему в глаза.

— При всем уважении, шеф, при всей моей любви к Маги, она была способна на то, о чем говорил Грин. Уверен, он еще скрыл подробности, чтобы не порочить ее память. А он прислан сюда, чтобы расследовать убийство. Его машину взорвали. Магдалена — случайная жертва. Цель — он.

— Ага-ага. Хорошо он тебя обработал. Но в любом случае можешь расслабиться, дружок, — пробормотал Фас. — Он натравил на нас Агентство.

Ник подошел к лавочке, где еще несколько часов назад сидела свидетельница. Криминалист до сих пор воспринимал реальность как будто через вату. Оглушительный шквал чувств, который чуть не уничтожил его утром, отхлынул, оставив место пустоте. Ник думал о том, что никогда не решился бы озвучить Фасу: он подозревал, кто имеет отношение к происходящему. На самом деле список не так велик. Но даже мысленно он пока не мог назвать фамилий. Потому что фамилия — это приговор.

— Ну вот пусть сам с ним и разбирается, а я буду работать.

Некоторое время спустя

Ник с несколько отстраненным вниманием крутил в пинцете кусочек жевательного табака. Табак был свежим и явно попал в траву в течение минувшей ночи. Бережно опустив его в пакет для вещдоков, мужчина вздохнул. Несколько часов внимательного анализа ничего не дали. Пока он не нашел этот кусочек. Кто его обронил? Кто-то из жителей или студентов. А может, тот, кто заминировал автомобиль, тот, кто убил Магдалену.

Ник опустил улику в чемоданчик, выпрямился и посмотрел в небо. Глаза жгло от напряжения. Но больше — от боли. Острой боли, которая наконец прорубила себе дорогу сквозь кокон бесчувствия. Хотелось кричать от бессилия. Мужчина упал на лавочку, достал сигареты и закурил. Смеркалось. Он провел здесь целый день, упаковал тонну образцов. Он по сотне раз изучил каждый сантиметр, но пока так и не прикоснулся к автомобилю, который все еще стоял там, куда его переместила взрывная волна. Детонация подбросила машину и швырнула на газон на полкорпуса. Автомобиль не стали перемещать, пока криминалист не закончит работу.

А Ник боялся к нему подойти. Он не был специалистам по взрывным устройствам, но понимал, как что работает, и мог определить, куда была заложена взрывчатка и какая именно. Ему отчаянно не хотелось браться за эту работу. Но он должен был собрать все что сможет. Пламя уничтожает все, если происходит чудо и что-то остается невредимым, это становится ключом к раскрытию дела. Впрочем, Ник прекрасно понимал, что исполнитель не связан с заказчиком. Или связан через несколько рукопожатий, а в подобной структуре разобраться с этим почти невозможно. Справится ли детектив? Хотел ли Ник, чтобы он справился?

Работая на месте преступления, Туттон терзался вопросом, почему вдруг решил защитить Грина в глазах Фаса. И не находил ответа. Что его так впечатлило? Жесткость? Профессионализм? Или это про другое? Его явно зацепили две вещи: как утром Грин скрутил его и тут же отпустил, успокоив, но не воспользовавшись ситуацией, чтобы унизить, и то, как спокойно и рассудительно он вел себя, пока Фас орал и носился по кабинету. Ник видел, что писал на доске детектив. Старался не смотреть (там еще остались заметки Магдалены), но все равно видел и запомнил. Фамилии представителей «Шестерки», каждая из которых обрастала цепью контактов, совпадений, улик.

К машине Ник подошел осторожно, стараясь не дышать. Силы оставили его в шаге от водительского сиденья. Ник упал перед автомобилем на колени и надолго затих. Сухие глаза жгло, в горле стоял комок. Мужчина протянул руку в латексной перчатке и аккуратно коснулся обгоревшего сиденья. Тело Магдалены извлекли, но какая-то ее часть еще была здесь. Она сидела за рулем. Повернула ключ в замке. И все.

И все.

Ник прикрыл глаза. Ему все еще казалось, что это просто сон. Ужасный и неправильный сон, что это случайность и вместо комиссара сгорела какая-то другая женщина. Не Тейн. Что Магдалена просто напилась и не явилась на работу. За утро он позвонил ей тысячу раз, но аппарат был выключен. Он знал, что найдет его частицы в автомобиле. Знал, что обнаружит еще кучу доказательств. И также знал, что не поверит ни одному из них.

Для него Магдалена всегда будет жива. Она просто уехала в командировку в другой город, встретила прекрасного мужчину и вышла за него замуж. Она просто решила изменить жизнь. Стать счастливой. Оставить за плечами Спутник-7 и все, что ее с ним связывало, включая Ника.

Пару часов спустя

Он отвез образцы в лабораторию, решил, что займется ими завтра, и сделал то, чего от себя не ожидал: поехал к отцу. Без предупреждения и без особой надежды на то, что тот дома и, более того, его примет, но Эрик Туттон уже вернулся в особняк. Дворецкий удивился появлению молодого криминалиста, ужаснулся тому, как тот выглядел, но не стал возражать, когда Ник запросил аудиенцию у отца.

Эрик сидел в сигарной комнате с камином, курил и читал книгу. Он был одет в домашний костюм и выглядел в целом безобидно и несколько устало.