Ирина Лобусова - Без суда и следствия Страница 51

— Как тебе это удалось?

— У меня знакомый директор морга. В свое время я сделал ему большое одолжение, а теперь он мне отплатил. Помог достать этот протокол — ведь вскрытие производилось в морге, в анатомичке. И копия протокола хранится в морге. А оригинал — в ментовке.

— Прекрасно! Где встретимся? Ты же знаешь — на студию приехать я не могу.

— Я забыл. Извини. Хорошо, я сам к тебе приеду.

Копия протокола вскрытия Нины Кравец, погибшей в ночь с 25 на 26 января от передозировки наркотиков, была на нескольких листах, вырванных из школьной тетрадки. Очевидно, писал какой-то полуграмотный санитар — левой ногой и в нетрезвом состоянии. Подобный факт поразил меня больше всего (рваные листки, надписи от руки, необязательность и полуграмотность).

— Это что?

— Чему ты удивляешься? Все естественно и нормально. Патологоанатом во время вскрытия диктует санитару, тот записывает как может, а потом, перед отправкой в ментовку, патологоанатом (по совместительству эксперт) красиво все оформляет. А чего ты ждала? Что это печать на компьютере и проверяет армия экспертов? Ты забыла, в какое время мы живем и в какой стране…

— Но ведь здесь, возможно, куча ошибок!

— Конечно! Моя дорогая, иногда пишут совершенно левые вещи, а пьяный санитар, который готовит тело к погребению, запихивает в голову разные органы ради прикола и кое-как зашивает — потому, что уже никто не проверит…

— Жуть! Давай на другую тему!

— Что будет непонятно — спроси.

Через пять минут все было понятно. Я легко разбирала чужой почерк. Нина, которой исполнился двадцать один год, уже пять лет употребляла наркотики, и, судя по изношенности организма, оставалось ей жить на свете недолго. Когда производилось вскрытие, ее организм был так напичкан наркотиками, что их смешалось три или четыре вида, составляя комбинации, каждая из которых была смертельна. То есть шприц с героином лишь на несколько часов ускорил ее смерть. Если б не укол, то, приняв любую таблетку или порошок, она умерла бы на следующий день, послезавтра… Но важным было не это. Самым главным являлось другое. Она не была беременна! Об этом было написано черным по белому. Она не была беременна, а значит, одной из явных причин для самоубийства становилось меньше.

Итак, я внимательно изучила все листки протокола вскрытия, но не нашла для себя больше ничего интересного. Разве что еще одно: не вызывала никаких сомнений причина ее смерти. Причиной смерти Нины Кравец действительно была передозировка героина. То есть отсутствие явных признаков насильственной смерти. Если, конечно, шприцом ее не укололи насильно. Но для того, чтобы попасть в вену, руки человека необходимо крепко держать. А никаких синяков на ее руках обнаружено не было.

— Ты должен это вернуть?

— К сожалению. Но, если хочешь, я могу сделать ксерокс…

Это было для меня бесполезно, но для того, чтобы выслать его из квартиры, я сказала:

— Сделай.

Мой повышенный интерес вызывал второй принесенный им документ. К счастью, Дмитрий считал, что меня интересует только протокол вскрытия. Но на самом деле меня интересовал список фамилий, который он положил очень скромненько на журнальный столик, думая, что это просто ничего не значащий довесок.

— Кстати, я еще по дороге захватил список свидетелей… Ты тоже просила.

От восторга у меня перехватило дыхание, но по моему лицу ничего не было видно.

— Где ты его взял?

— Две фамилии — в морге, они опознавали тело, остальные попросил посмотреть одного своего знакомого в милиции…

— Значит, у тебя все-таки есть знакомые в милиции?

— Это не то, что ты думаешь. Они не настолько значительны… Так, что-то вроде дежурных…

Да, конечно. Уже поверила. Заглянуть в закрытое уголовное дело может любой дежурный инспектор! Но его ложь тоже не имела большого значения.

— Димочка, пожалуйста, сделай ксерокс, и возвращайся через два часа…

— Почему?

— У меня дела… Кое-куда нужно подъехать… После его ухода я, чтобы не терять времени, стала запоминать наизусть.

Итак, список свидетелей, находившихся в ночь с 25 на 26 января, в момент смерти Нины, в ее квартире вместе с моими комментариями.

1) Кристина Яблонская, 22 года, однокурсница Нины Кравец по юридической академии. Дочь очень обеспеченных родителей: отец — банкир, мамаша — директор туристической фирмы. Употребляет наркотики. Неизвестно, входит ли в их число героин. Постоянного парня нет. Спит с каждым знакомым по очереди. Домашний адрес: улица Профсоюзная, дом 51, корпус 2, квартира 154. Код подъезда — 154.

2) Анна Верик, 21 год, однокурсница Нины Кравец по юридической академии. Отец работает в райисполкоме начальником отдела, мать — бухгалтер на частном предприятии. Употребляет наркотики. Насчет героина неизвестно. Постоянного парня нет. Морально более сдержанна, чем Кристина Яблонская.

Домашний адрес Анны Верик: улица Зеленая, дом 5, квартира 8. Кода в подъезде нет. Старый дом.

Именно эти две девицы опознали тело. Семья Нины Кравец жила в другом городе, достаточно далеко. После завершения следствия тело Нины Кравец отправили по месту жительства, к родителям.

3) Антон Медведев, 22 года, однокурсник по юридической академии. Наркоман со стажем. Отец — директор строительной фирмы, мать — бухгалтер той же фирмы. Привел в компанию свою подругу — нечто совершенно туда не вписывающееся.

4) Светлана Малышева — 19 лет, нигде не работает, не учится. Из сельской местности. Проживает в общежитии технологического техникума, где снимает комнату. За комнату платит Антон Медведев. Наркоманка, подрабатывает проституцией. Родители: отец — тракторист в колхозе, мать — доярка. В 17 лет уехала в город поступать в училище, но прозанималась только месяц. Существо полуграмотное и необразованное.

Что могло связывать ее с «золотым сынком» Антоном Медведевым, непонятно. Домашний адрес: общежитие технологического техникума, 2-й этаж, комната 17.

Внизу, под фамилией четвертой участницы, была сделана карандашная пометка рукой Димы (сделанная, очевидно, специально для меня): через несколько месяцев после смерти Кравец Малышева рассталась с Антоном Медведевым, потому что родители Медведева (обеспокоенные случившимся с Кравец) отправили его на лечение в Швейцарию, сделав по месту учебы академический отпуск на год. Там, в Швейцарии, Медведев находится и в настоящее время. Что касается Малышевой, то про нее точно известно, что она работает на «трассе» (дорожная «плечевая» проститутка), в районе знаменитой стометровки возле аэропорта. Из общежития уехала потому, что за комнату нечем было платить. Где проживает теперь — неизвестно.

И, наконец, самый главный:

5) Максим Игнатьев, 23 года, парень, с которым Нина Кравец жила последние полгода и вместе снимала квартиру. Учится в юридической академии, но с Ниной на разных факультетах. Из очень обеспеченной семьи. Отец — первый заместитель главы облгосадминистрации. Мать — домохозяйка. С 18 лет Игнатьев проживает отдельно от родителей — в трехкомнатной квартире на улице Центральной, которую купил ему отец. Поселившись вместе с Ниной, квартиру снимал, а свою — запер. Наркоман с глубоким стажем. Один раз лечился, но безуспешно. Сидит на игле. Именно он дал показания о том, что смерть Нины Кравец была самоубийством. После смерти подруги переехал обратно в свою квартиру. Домашний адрес родителей — жилмассив «Царское село», улица Клубничная, дом 12. Домашний адрес Игнатьева — улица Центральная, дом 28, квартира 5, код подъезда-51.

Итак, в реальности существовало три человека, которых я могла разыскивать в городе. Это Кристина Яблонская, Анна Верик и Максим Игнатьев. Двое были почти потеряны: Антон Медведев находился за границей, в Швейцарии, а Светлана Малышева стала уличной проституткой, работала по ночам на трассе возле аэропорта, и в ее розыске я не видела никаких перспектив. Не пойду же я спрашивать всех уличных проституток с «трассы»? Еще из своей телевизионной практики я точно знала, что, во-первых, на «трассе» работают исключительно наркоманки, которым не хватает денег на наркотики, а во-вторых, общаться с подобным контингентом очень опасно. Значит, эта свидетельница для меня потеряна. Но я надеялась получить информацию от остальных.

До улицы Профсоюзной я добралась очень быстро троллейбусом: от моего дома было всего несколько остановок. Дом, в котором жила Кристина Яблонская, был недавно построенным девятиэтажным зданием улучшенной планировки, где квартиры стоили невероятно дорого, несмотря на то что дом находился не в очень престижном районе. Подъезд защищала усиленная система охраны. Тут были и видеокамеры, и внутренняя сигнализация, и кодированный вход, и даже живой охранник… В общем, все навороты, словно специально, чтобы подманивать рэкет, мафию. Как известно, легко определить благосостояние тех, кто живет в подобных домах.