Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев Страница 52

– Кстати, москвичи с ним в контакт вступали?

– Вроде бы нет, – ответил Равиль. – Как уехали в понедельник «Красной Стрелой», так в Питере больше не появлялись. Конечно, могли звонить…

– То есть он еще не знает, что швейцарских денег не получит?

Равиль пожал плечами – предполагал, что нет. И было бы лучше, если бы Дмитриев узнал об этом от Туманова.

Мы ему выложим карты на стол. Объясним, что и как. Пленку дадим послушать. А там пусть сам со швейцарцами разбирается. И с москвичами. А мы потом с него за услугу что-нибудь слупим. Да он и сам поймет: в долгу не останется.

– Как ты все-таки считаешь, кто взял Славку? И кто тогда гнался за мной по Киевскому? Ведь мы же решили, что не дмитриевские и не москвичи. Кто же это мог быть?!

Вот как раз это и следовало обсудить с Прокофием лично. Возможно – приглашенная им бригада гастролеров, про которую знали только особо приближенные к нему лица. У Кильдеева с ними контакта не было. Он ведь про боевые потери узнавал через простых братков. Их никто не стал бы посвящать в такие дела.

– А если не москвичи и не Дмитриев? – настаивала Лена.

– Да уймись ты, – ответил Равиль. – Вначале надо с Прокофием побазарить. А уж если не он… что, кстати, маловероятно, тогда уже вместе с ним думать. Он ведь наверняка тоже заинтересован в том, чтобы поставить все точки над «i».

Лена кивнула. Она сама страстно желала спокойствия… Ей надоела эта бурная жизнь. Она хотела, чтобы Туманов наконец разобрался с этим делом. Вместе с Прокофием, с москвичами, с самим дьяволом – плевать ей с кем. Только бы прекратились эти бессмысленные смерти. Ей неуютно, когда у нее дома постоянно дежурит охрана! Да, она знает, что с ними должно быть спокойнее, и умом понимает, что они ей сейчас необходимы, но она не может… пройти вместе с Родионом в ванную, не может среди ночи в туалет идти, не накинув халат!

Кильдеев усмехнулся.

– Ребята у меня понятливые, – сказал он, с улыбкой глядя на Лену. – Восприняли бы все в порядке вещей.

– Но я все равно не могу!

– Что ж вы такая закомплексованная, девушка? Кстати, а как Вовчик воспринял то, что Родион остался на ночь?

Вот тут-то все было как раз просто. Как будто всегда Родион жил у Лены. Вовчик и охрану воспринимает как вполне нормальное явление. Обсуждал с ними их оружие, какие-то приемы, еще там что-то. Его бы воля – он бы предпочел, чтобы ребята Кильдеева постоянно обитали у них дома. Современный ребенок.

– Да уж, ребенок у тебя – не то, что мы в его возрасте.

– Тогда жизнь была другая, Равиль, – заметила Лена.

Кильдеев кивнул, останавливаясь на набережной у гостиницы «Москва».

– Одна пойдешь датского друга забирать или составить тебе компанию?

– Составь уж. Может, тащить много придется. Помнишь, сколько чертежей он в тот раз приволок? Надорвешься.

– Хочешь сказать, что ты уже не советская женщина, нечто вроде верблюда с авоськами, а эмансипированная европеизированная дама? Ну-ну.

– Издеваешься? – рассмеялась Лена. – А ты, милый друг, не забывай, что не на Востоке живешь, где муж впереди идет, не обремененный ношей, а жена на полшага сзади с мешком на плечах. Мы все-таки к Европам поближе. Окно туда, кстати, с невских берегов прорубал основатель города, в котором имел честь родиться восточный человек господин Кильдеев.

Равиль тоже улыбнулся. Вышел из машины, открыл дверцу перед Леной и подал руку. Щелкнул сигнализацией.

– Я доказал свое знание западных норм этикета? – спросил он.

Лена улыбнулась. Взяла его под руку, и они направились ко входу в «Москву».

Многочисленные сумки с чертежами в «Сапфир» везти не пришлось: это было сделано накануне. Сидоров с Дивсхолмом прекрасно объяснились жестами, и Витя попросил шофера заехать в институт, чтобы оставить там два чемодана с папками. Потом датчанин с русским посидели в баре гостиницы, отлично понимая друг друга, хотя один не знал ни слова по-русски, а второй говорил только на великом и могучем. Но Сидорову всегда каким-то образом удавалось находить общий язык со всеми приезжающими иностранцами, с которыми он работал. Или, может, по велению судьбы приезжали иностранные аналоги русского Вити Сидорова? Уж из Финляндии и Швеции-то точно. Как выяснилось, и из Дании тоже. Свояк свояка видит издалека, гласит поговорка. Витя находил собутыльников везде, где бы ни оказывался: в любой, самой глухой деревне, где любил отдыхать летом – купаться в чем мать родила и собирать грибы для закуски, в любом большом и маленьком городе, куда мог поехать по делам. А уж в свой единственный приезд в Финляндию умудрился вместе с одним финном оказаться в полицейском участке, что стало очередным «сапфирским» анекдотом из серии «приключения Сидорова».

Сидоров уже ждал их у входа в «Сапфир» и был свеженьким как огурчик – не в пример датчанину.

– Сейчас мы его в чувство приведем, – заявил Витя. – Нет у него моего богатейшего опыта.

Войдя в отдел, Сидоров тут же включил кофеварку, позаимствованную у Рысина на время приема заморского гостя, и принялся готовить датчанину коктейль, попросив Лену объяснить, что это испытанное средство: соль, перец и яичный желток в томатный сок, а затем вдогонку несколько чашек очень крепкого кофе.

После восстановительных процедур датчанин повеселел и был готов приступить к работе.

Появились четверо сотрудников, приглашенных из «Коралла». Вначале их было пятеро, но одна сорокапятилетняя дама отпала после недели работы: не выдержала заданного темпа. Однако четверо оставшихся сотрудников справлялись неплохо, и, как уже не сомневался Сидоров, с их помощью проект будет завершен в срок.

Двоим из четверых сотрудников «Коралла» Сидоров решил предложить навсегда остаться в «Сапфире»: работы хватит. Он уже закинул удочку Рысину, и тот дал добро. Одна пенсионерка заявила, что после окончания этой работы вернется назад в «Коралл»: таких нагрузок ей долго не выдержать, а если еще когда-то пригласят, чтобы помочь по какому-то проекту, с радостью согласится, но все время она уже не в состоянии так работать – не те годы. Да и внука ей два раза в неделю в кружки надо водить, когда дочка в смену выходит, а тут ненормированный рабочий день.

– Хорошие у вас ребята, – сказала женщина. – И коллектив дружный, и люди прекрасные, и платят отлично, но не могу. Привыкла я к своей тихой заводи. Дают мне прибавку к пенсии – то, что зарплатой в «Коралле» называется, и ладно. Днем я по магазинам хожу, на работе по нескольку раз чай пью, а у вас даже чайники в отделах запрещены… Не могу. До конца месяца отработаю, все сделаю, что нужно, а потом вы уж меня простите. Старая я уже.

Сидоров не стал настаивать.

Одинокий мужчина шестидесяти двух лет, у которого три года назад умерла жена, а сын жил с семьей отдельно, сам предложил свои услуги Сидорову. Резон понятный: хоть на полставки, но это все равно больше, чем у Реорковского целая. Нет у Вениамина Леопольдовича в жизни ничего, кроме работы. А в «Сапфире» он себя человеком почувствовал. Увидел, что нужен, делом занимается, а не слоняется из угла в угол. И работа интересная. И народ подобрался хороший – и по человеческим качествам, и как специалисты. Вениамин Леопольдович с радостью каждое утро теперь встает, хоть и добираться ему через весь город, – в работу влюблен.

– Приятно слышать, Вениамин Леопольдович.

– И еще хочу тебе сказать, Витя… – признавался пожилой мужчина. – Раньше я постоянно ругал «новых русских», плохо о них думал. Мол, рвачи все и бездельники, только бы побыстрее куш сорвать, не переламываясь. А на ваше начальство посмотрел и увидел, что такое настоящие бизнесмены, те, которые появились в последние годы. У меня душа радуется, что есть такие деловые люди, как Валентин Петрович и Олег Леонидович. Да и внизу колбасник этот, которого вы все Окороком называете. Побольше бы таких начальников! Они и других заставляют, и сами работают! И приходят, как мы, с утра, а уходят последними. Я каждый день смотрю, когда ухожу: стоят, стоят их машины еще. И в субботу они тут. И Олег Леонидович несколько раз к нам заходил, интересовался: как нам работается, что мы думаем о проекте. И он в курсе дела! Не стоит на пьедестале и не витает в облаках. Дает нам почувствовать, что все мы – одна команда. Это очень важно. Если возьмете к себе, век благодарен буду.

У Марины Сергеевны, женщины сорока шести лет, в «Сапфире» открылось второе дыхание, и она тоже попросила Витю Сидорова оставить ее «хоть полы у вас мыть». Не сможет она в «Коралл» вернуться. На рожи все гнусные смотреть и на самую гнуснейшую – президентскую. Начальство в «Сапфире» – нормальные люди. Улыбаются, здороваются со всеми подчиненными, интересуются делами сотрудников. А если бы Витя знал Реорковского… Улыбкой даже не затруднит себя, в лучшем случае удостоит тебя кивка головы. Мерзкая, скажу я вам, личность. Да и денег там почти не платят…

Кто-то из уволенных из «Сапфира» в свое время перебрался в «Коралл» и осел там, вполне довольный жизнью: ситуация в «Коралле» устраивала их больше, чем у Туманова, где требовалась большая отдача. Кое-кто проработал там довольно долго, в «заповеднике» советского проектного института. Сидели тихонечко, поругивая начальство, перемены, происшедшие в стране, правительство, молодежь и вообще всех и вся.