Майнет Уолтерс - Охота на лис Страница 52

Марк удивленно воззрился на нее.

— Это правда?

— Правда.

— Но почему же вы не сказали мне раньше?

— Мне не приходило в голову, что я должна говорить вам такие очевидные вещи. Ведь вы его адвокат. Я полагала, вы сами все знаете.

— Я не знал.

Нэнси пожала плечами:

— Ну, теперь вы знаете. Ведь ваш клиент довольно известная личность. Настоящая легенда в своем полку.

— Откуда вам все это известно?

Она начала убирать тарелки с обеденного стола.

— Я ведь говорила… Я наводила о нем справки. Полковник упоминается в нескольких книгах. В то время он был майором и принял на себя обязанности старшего офицера в группе английских военнопленных в лагере, когда его предшественник умер. Его сажали на три месяца в одиночную камеру за отказ наложить запрет на религиозные собрания. Крыша в камере была из рифленого железа, поэтому Джеймс там буквально спекся. Его организм был до такой степени обезвожен, что кожа практически выдубилась. Первое, что он сделал по выходе из камеры, — выступил со светской проповедью перед заключенными. Темой проповеди было свободомыслие. И только закончив эту своеобразную мессу, Джеймс выпил стакан воды.

— О Боже!..

Нэнси засмеялась, наполняя раковину водой.

— Да, такова реакция большинства. А я просто говорю: чертовски крепкий характер и невероятное упрямство. Вам не стоит его недооценивать. Он не из тех, кто легко поддается пропаганде. Если бы дело обстояло иначе, он не стал бы цитировать Клаузевица. Клаузевиц придумал еще одну фразу — «туман войны», — когда во время наполеоновских войн как-то заметил, что клубы дыма от орудий противника создают ложное впечатление о величине и мощи его армии.

Марк открывал дверцы буфета. Да она настоящий романтик, подумал он, но потрясение героическим прошлым Джеймса не давало ему покоя.

— Ну да, конечно, но мне просто хотелось бы, чтобы он был чуть-чуть более открытым. Как я смогу ему чем-то помочь, если он не желает сообщить мне, что все-таки происходит? Я ведь не знал, что Генри убили. Джеймс сказал, что он умер от старости.

Нэнси внимательно наблюдала за его бесплодными поисками в буфете.

— Чайница на столе. — Она кивнула в сторону жестяной коробки с надписью «чай». — А рядом с ней заварочный чайник.

— Вообще-то я искал кружки. Джеймс — слишком хороший хозяин. Единственное, что он позволил мне сделать самостоятельно со времени моего приезда, было приготовление сегодняшнего обеда… И то только потому, что ему хотелось побеседовать с вами.

«Наверное, боялся, что я вставлю «жучок» ему в телефон и подслушаю очередной звонок от Дарта Вейдера», — подумал Марк.

Нэнси указала пальцем на место прямо у него над головой:

— Они висят на крючке вон там.

Марк перевел взгляд в ту сторону.

— О да. Извините. — Затем стал искать глазами розетки. — Может быть, вы и чайник видите?

Нэнси с трудом подавила смешок.

— Полагаю, что чайник — это вон та большая округлая вещь на плите. Боюсь, однако, что он старомоден и предназначен для кипячения либо на газовой, либо на электрической горелке. Если он полон, вам следует просто поставить его на огонь.

Марк последовал ее совету.

— Наверное, у вашей матери такой же чайник?

— Гм… Она всегда оставляет заднюю дверь кухни открытой, чтобы любой мог зайти и подкрепиться.

Нэнси закатала рукава и принялась за мытье посуды.

— Даже чужой?

— В основном отец и его работники, но время от времени заходили и разные прохожие. Как-то она обнаружила у себя на кухне бродягу, хлеставшего чай так, словно это был последний день его жизни.

Марк положил чай в заварочный чайник.

— И что она сделала?

— Постелила для него постель, и он оставался у нас целых две недели. Уходя, он прихватил с собой половину столового серебра, но мать, вспоминая о нем, все еще называет его «тем смешным старичком с пристрастием к чаю».

Марк потянулся за чайником, и Нэнси заметила:

— На вашем месте я не стала бы так делать. Подобные ручки очень сильно нагреваются. Наденьте на руку кухонную перчатку.

Марк взял кухонную перчатку и надел ее.

— Я разбираюсь только в том, что работает от сети, — пробормотал он. — Дайте мне микроволновку и полуфабрикат, и я буду на седьмом небе. А здесь мне кажется все слишком серьезным.

Нэнси захихикала.

— Да вы первый кандидат для курсов по выживанию в экстремальных условиях. Жизнь предстала бы перед вами в абсолютно иной перспективе, если бы вы оказались где-нибудь в джунглях во время тропического урагана без малейшей возможности развести огонь.

— И что бы вы делали в подобной ситуации?

— Стала бы питаться живыми червяками… Или как-нибудь обошлась. Все зависит от того, насколько вы голодны и насколько крепок ваш желудок.

— А черви вкусные?

— Отвратительные, — ответила Нэнси, ставя тарелку на полку. — Вот крысы вполне съедобные… правда, мяса у них маловато.

Марк подумал, что скорее всего она просто издевается над ним, над его слишком нормальной жизнью.

— Я предпочту остаться со своей микроволновкой, — решительно проговорил он.

Нэнси бросила на него удивленный взгляд.

— Избегаете настоящей опасности? Но откуда вы вообще можете знать, на что способны, если никогда не испытывали себя?

— А мне действительно необходимо себя испытывать? Не легче ли попытаться решить проблему, когда я столкнусь с ней в реальной жизни?

— Клиенту вы этого не посоветуете, — возразила она. — По крайней мере я надеюсь, что не посоветуете. Ваш совет будет прямо противоположным: соберите всю возможную информацию, с тем чтобы заблаговременно защитить себя от любой опасности. В таком случае менее вероятно, что вы недооцените противодействие.

— А как насчет переоценки противодействия? — обиженно спросил он. — Она может быть не менее опасной.

— Не понимаю, каким образом. Чем вы осторожнее, тем в большей безопасности находитесь.

«Ну вот, она снова в своем черно-белом мире», — подумал Марк.

— А если речь о вашем собственном лагере, а не о силах противника? Откуда вы знаете, что не переоцениваете Джеймса? Вы предположили, что он крепок и несгибаем, потому что таким он был пятьдесят лет назад, но ведь сейчас он очень пожилой человек. Вчера у полковника так сильно дрожали руки, что он не мог поднять бокал.

— Я ведь говорила не о его физической крепости, а о силе его духа. — Нэнси поставила оставшуюся посуду на полку и вытащила затычку из раковины. — Характер человека не меняется только потому, что он стареет. — Она протянула руку за полотенцем. — Если в нем и происходят какие-то изменения, то они прежде всего связаны с усилением, я бы сказала, утрированием уже имевшихся черт. Моя бабушка по матери всю свою жизнь была крутой женщиной. И когда ей исполнилось восемьдесят лет, это стало просто невыносимо. Она не могла передвигаться из-за ревматоидного артрита, зато язык работал за все обездвиженные конечности. Старость обычно отличают злоба и зависть к молодым, редко кто уходит в небытие со смирением. Дилан Томас писал что-то насчет того, чтобы «пылать и бредить на закате дня». Почему Джеймс должен быть исключением? Он ведь боец. В борьбе суть его натуры.

Марк взял у нее полотенце и повесил его на специальную перекладину сушиться.

— И вашей, по-видимому, тоже.

Нэнси улыбнулась:

— Наверное, это как-то связано с моей работой.

Марк открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она подняла палец.

— Только, пожалуйста, в очередной раз не приводите мои гены в качестве аргумента. Всей моей индивидуальности угрожает опасность раствориться в вашем навязчивом стремлении объяснить меня. Я — сложный продукт обстоятельств, а вовсе не предсказуемый, абсолютно точно математически просчитываемый результат случайного спаривания, имевшего место быть двадцать восемь лет назад.

Оба вдруг поняли, что находятся слишком близко друг к другу.

Нэнси опустила руку.

— Даже и не думайте, — сказала она, обнажая зубы в очаровательном оскале. — У меня достаточно проблем с чертовым сержантом, чтобы добавлять к ним еще и сложности из-за семейного адвоката. Вы не должны были встретить меня сегодня здесь, мистер Анкертон. Я приехала для беседы с Джеймсом.

Марк поднял руки в знак капитуляции.

— Ваша вина, Смит. Не следует надевать такую соблазнительную одежду.

Нэнси рассмеялась:

— Я специально подыскала самое неженственное в моем гардеробе.

— Знаю, — пробормотал он, ставя чашки на поднос, — и этим привели мое воображение в состояние перевозбуждения. Я не переставая думал о том мягком и нежном, что находится под всей вашей непробиваемой броней.

Вулфи размышлял над тем, почему взрослые так глупы. Он попытался предупредить Беллу, что Лис узнает о том, что у них были гости — ведь Лис все знает, — но она заставила его замолчать и потребовала, чтобы он вместе со всеми остальными пообещал хранить происшедшее в тайне.