Наталья Солнцева - Полуденный демон Страница 53

Лавров бродил из комнаты в комнату, разглядывая картины на стенах и пытаясь проникнуть в тайну Ветлугина. «Камера пыток», где они с женой занимались любовью, – как ни дико это звучит, – говорила о его глубокой внутренней ущербности и неспособности возбуждаться обычным способом.

«Дочери Лилит настолько искусны в ласках, что после них мужчины уже не в состоянии испытать оргазм с земными женщинами, – заявила Глория, когда он показал ей «камеру пыток». – Прикосновение к телу «ночной ведьмы» подобно электрическому разряду, которое вызывает наслаждение, граничащее с болью».

«Хочешь сказать, Ветлугин пал жертвой Лилит?»

«Разве ты сам не видишь?»

Она подвела Лаврова к большой картине, которая во весь рост изображала юную красавицу в ореоле лунного сияния. За ее спиной виднелись крылья, а вместо ступней были птичьи лапы с острыми когтями.

«Ветлугин пытался сделать из жены хотя бы подобие Лилит. Заставлял ее изнурять себя диетами, одеваться по его вкусу – словом, подгонял ее под свой идеал женщины».

«Но Марианна – не Лилит!»

«Нет, – с блуждающей на губах улыбкой вымолвила Глория. – Поэтому он всячески изощрялся в сексе, удовлетворяя жажду прошлых ощущений».

Начальник охраны не рискнул задавать вопросы, чувствуя всю зыбкость догадок и намеков, которые никогда не обретут твердой ясности. Он уже познал некоторые жизненные аспекты, не поддающиеся анализу ума. Поэтому просто ходил следом за Глорией по этому мрачному жилищу и слушал, слушал…

Весь опыт, вся система представлений и установок бывшего опера восставали против ее подхода к расследованию. С другой стороны, Лавров успел убедиться в тщетности привычных действий. Его «полицейские методы» провалились. Он собрал информацию, которую невозможно применить.

Поймать Полуденного Демона и тем более разгадать его мотивацию было непосильной задачей без учета неких тонких, неосязаемых вещей, которые нельзя увидеть и пощупать.

Лавров начинал верить, что они имеют дело с оборотнем. Пустая могила, которую он раскопал, наводила его на эту безумную мысль.

«Даже если ты его вычислишь, тебе не удастся доказать его вину, – сказала Глория. – В лучшем случае ты останешься с носом. В худшем – пострадает невинный».

Она вышла на террасу второго этажа и долго, сосредоточенно разглядывала двор и сад. Пространство обитания часто выдает именно то, что человек пытается скрыть. Лавров тоже это знал. Но они с Глорией смотрели на одни и те же вещи по-разному. Она понимала язык символов, а он нет.

«Хм… интересный ландшафтный дизайн, – обронила Глория. – Кто автор? Ветлугин?»

«Не Марианна же? – повел плечами начальник охраны. – Здесь царствовал Ветлугин. А она была его наложницей. Бесправной и безгласной. Она боялась его. И он этим пользовался».

«Что ты скажешь о садовнике, кроме того, что он приехал с Ветлугиным из Липецка и работал у его покойной сожительницы?»

«Его мог убить только мужик. Он был здоровым как бык, сильным… и не дал бы себя зарезать, как барана».

«Разве что оцепенел от страха, – заметила Глория. – Остолбенел и не оказал сопротивления».

«Садовник был не робкого десятка!»

«Ветлугин тоже…»

Лавров все еще не мог отказаться от версии с шантажом. По его мнению, Ветлугин с садовником были сообщниками. Не важно в чем. Главное – они оба пострадали из-за собственной жадности. Отказались платить, и шантажист их прикончил.

Глория смеялась над его рассуждениями.

«Садовник был неимущим, что с него взять?»

«С паршивой овцы хоть шерсти клок…» – не сдавался начальник охраны.

«Еще есть варианты? Или ты зациклился на шантаже?»

Вариант имелся. Кухарка Ветлугиных! Кому, как не ей, было удобнее всего расправиться с хозяином и его подручным? Она знала их привычки, особенности характера, распорядок дня. Белую хламиду, парик и орудие убийства Клавдия могла подготовить заранее и спрятать в укромном месте. В той же кладовой или в подполе, куда, кроме нее, никто не заглядывал. Сделав свое дело, она взяла расчет…

«Где мотив? – допытывалась Глория. – Зачем Клавдии убивать Ветлугина и садовника?»

«Последний мог быть свидетелем убийства».

«А первый?»

Лавров хмыкал и разводил руками.

«Ну, мало ли… любовь, ревность. Кухарка тоже женщина, между прочим. Могла она воспылать страстью к хозяину, открыться ему, получить отповедь?»

«Ты серьезно?»

«Кухарка оказалась гордячкой, не вынесла отказа и насмешек, взбунтовалась и замыслила месть, – развивал свою идею начальник охраны. – Которую успешно осуществила!»

В этот вариант не вписывалась гибель Сухомлининой и пустой гроб, и он это понимал…

Глория уехала. Сослалась на то, что ей необходимо вернуться домой и посоветоваться с кувшинами. Слышала бы она себя со стороны! Впрочем, ей плевать на впечатление, которое она производит на окружающих. У нее не осталось комплексов.

Лаврову было приказано заниматься своим прямым делом: охранять Марианну и ее мать. Хорошо бы знать от кого.

«От Спирина с Лилей, – съязвила Глория. – Ты же их подозреваешь? Если исключить кухарку».

Да, Лавров подозревал байкера и его оголтелую подружку. Вот уж истинная дочь Лилит! Что внешность, что характер, что поступки.

«Ты подобрался вплотную к тайне, – обнадежила его Глория, садясь в «туарег». – Будь начеку, дорогой!»

Он переживал, как она доедет. Надо было взять с собой Санту для подстраховки. Великан – несмотря на все недостатки, хороший водитель. А Глория редко садится за руль.

«Ты справишься с внедорожником? – заволновался Лавров. – Он тяжелее твоей легковушки».

«Молись за меня!»

Ее шуточки бесили начальника охраны. Он же отвечает за ее безопасность. Случись что – он себе не простит. Надо было не отпускать ее. Пусть бы составила ему компанию.

В бесцельном шатании по комнатам время тянулось медленно. Лавров проголодался. Он отправился на кухню ставить чайник, делать бутерброды с холодным мясом. Утолив голод, вспомнил о Кравцовой. Теща покойного Ветлугина не гнушалась подслушиванием. В общем, ее можно понять…

Зачем-то он, осторожно ступая, подкрался к спальне, где она спала, потянул на себя дверь и заглянул внутрь комнаты. У кровати горел ночник. Подушки были смяты, одеяло отброшено. Сама же Антонида Витальевна отсутствовала.

«Где она может быть?»

Лавров проверил второй этаж. В кабинете Ветлугина, за его письменным столом с львиными ножками, сидела Марианна. Она обернулась на звук открываемой двери.

– Что-то случилось?

– Я услышал шум и решил заглянуть, – на ходу нашелся Лавров. – Перекусить не желаете?

– Какой шум? – насторожилась вдова. – Где?

– В доме… наверное, мышь пробежала.

– У нас нет мышей.

– Значит, мне послышалось…

Она успокоилась и вернулась к бумагам. На столе горела лампа с красным абажуром, и в ее свете волосы Марианны казались огненными.

Лавров спустился на первый этаж и обошел все помещения, включая ванную и туалет. Кравцовой нигде не оказалось. Как ей удалось незаметно прошмыгнуть мимо него?

«Ты же не сидел на месте, Рома, – взялся за него внутренний критик. – Кто тебя просил слоняться по дому? Скучно стало? Теперь повеселишься. Иди, ищи сердобольную мамашу. Хорошо, если живой найдешь… Вдруг она лежит где-нибудь с перерезанным горлом? Тогда не сносить тебе головы!»

Наступил вечер. Поселок тонул в густом мраке. Только кое-где светились дальние окошки да в конце улицы тускло желтел одинокий фонарь.

Пока Лавров колебался, выходить во двор или оставаться в доме, его чуткое ухо уловило треск мотоцикла. На улице залаяли собаки.

– Оба-на! Никак Спирин с девахой пожаловали!

Обстоятельства вынуждали его действовать. Искать Кравцову, когда вокруг дома бродят опасные преступники, было бы опрометчиво.

Он позвонил Марианне на мобильный и посоветовал никуда не отлучаться из кабинета, а лучше закрыться изнутри и ждать.

– Чего ждать? – испуганно спросила она.

– Мне нужно проверить прилегающую территорию…

– А как же мама?

– Она спит, – почему-то солгал Лавров.

Порой он совершал необъяснимые поступки. Его оставили охранять двух женщин, а он бросает их ради удовлетворения собственного любопытства. Не исключено, что по улице проехал на мотоцикле кто-нибудь из местных.

Однако Лавров доверял своей интуиции. Он выскользнул из дома и осторожно двинулся вперед, к хозяйственным постройкам.

Из-за облаков вышла луна. Дорожки казались голубоватыми в ее лучах, звездочками белели нарциссы на клумбах. Сад шелестел и серебрился, словно живое существо, которое дышит и шевелится в тишине ночи.

Лавров прислушался. Два голоса – мужской и женский, – невнятно переговаривались за забором. Он не мог разобрать слов. Пошел на звук, стараясь не спугнуть ночных гостей.

Обогнув сарай, Лавров остановился. Два зеленых огня метнулись из-под его ног, и что-то ринулось напролом в кусты. За забором раздался приглушенный возглас.