Энн Грэнджер - Свеча для трупа Страница 53

У Дерека Арчибальда и его жены нет детей. Скорее всего, их сексуальная жизнь никогда не была особенно насыщенной. Миссис Арчибальд все годы их совместной жизни лелеяла свое плохое здоровье и к тому же была ханжой. Дерек покупал порнографические журналы. Возможно, эти факты взаимосвязаны. У Дерека позади лавки стоит запертый сарай. Никто, кроме него, туда никогда не входил. Его помощник Гэри не знает, что Дерек там хранит. Коллекцию порнографии? Вероятнее всего.

Ну ладно, с этим разобрались. В окно стучал дождь. Мередит выглянула на улицу. Кизильник у стены сильно разросся. Надо бы подстричь. Мередит сделала мысленную пометку: спросить у Алана совета. Прямо перед оконным стеклом на ветру колыхалась веточка с мелкими темно-зелеными листьями. Это движение, казалось, поощряло на дальнейшие действия. Иди, не останавливайся — ты ведь зашла уже так далеко. Иди!

Но куда? Ведь так легко повернуть не в ту сторону и заблудиться. Сначала необходимо удостовериться в правильности маршрута, которым она следовала до сих пор.

Мередит достала из ящика буфета потрепанную карту Бамфорда — ее первого помощника в те времена, когда она только поселилась здесь.

Она расстелила ее на столе. Естественно, центральный сгиб стер половину Хай-стрит и пришелся ровно на то место, где была обозначена лавка Арчибальда. Но все же узкий переулок, который шел вдоль боковой стены лавки и затем разворачивался параллельно улице, можно было разглядеть. Это был подъезд к задним дверям всех магазинов, стоящих рядком по Хай-стрит. С другой стороны на переулок выходили огороды домов следующей улицы. Мередит сложила карту.

Крыша сарая Дерека покрыта рубероидом. Обычно его кладут на тонкие, неплотно пригнанные доски. Скорее всего, подцепить одну из них не составит труда. По крайней мере, это легче сделать, чем взламывать запертую дверь.

Но надо подождать до темноты.

К половине десятого стало понятно, что мелкий дождь будет идти всю ночь. Мередит это обрадовало. В такой вечер люди предпочитают сидеть по домам и выходят на улицу, только если это абсолютно необходимо, — а Мередит меньше всего хотелось, чтобы ее кто-нибудь узнал.

Для своей вылазки она надела черные свободные брюки, свитер и темно-синюю водонепроницаемую куртку. Взяла из машины небольшой фонарик. Подрывать доски крыши она собиралась длинной крепкой отверткой. В карман отвертка не влезала, поэтому Мередит положила ее в узкий пластиковый пакет, а пакет приколола булавками к подкладке куртки. Получился неплохой потайной карман.

Она криво улыбнулась, взглянув на себя в зеркало. Настоящая форточница. Если ее остановит полицейский патруль, будет трудно объяснить потайной карман и отвертку. К счастью, Алан не знает о том, что она задумала. А значит, и не беспокоится — до поры до времени.

К одиннадцати Мередит добралась до переулка, идущего вдоль боковой стены мясной лавки. По дороге ей встретилось несколько прохожих. Все спешили домой, спасаясь от дождя: воротники подняты, головы втянуты в плечи. Никто не обратил на нее ровно никакого внимания. Скорее всего, большинство из них ее даже не видели. Хорошо. Тяжелая отвертка стучала по груди, постоянно напоминая, что то, что она собиралась сделать, предположительно глупо и наверняка незаконно. «Но необходимо», — сказала она себе. Ей во что бы то ни стало надо заглянуть в этот сарай.

Переулок был плохо освещен. На перекрестке стоял фонарь, который лишь частично его освещал. Еще одна лампа — тусклая, хилая — едва разгоняла мрак там, где переулок поворачивал на сорок пять градусов влево, огибая шеренгу магазинов. С фонариком в руке, посылающим вперед узкий успокоительный луч, Мередит двинулась по переулку. В воздухе стоял запах строительного раствора, старых кирпичей и помойки. Слева, от мясной лавки, доносился едва слышный дух сырого мяса.

Откуда-то вышмыгнула кошка. Она промчалась перед Мередит словно ракета и с оглушительным шумом взлетела на забор. У Мередит чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

Она прислонилась к стене, чтобы немного успокоиться. По спине бежал пот. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться дома, в светлом, безопасном пространстве, ограниченном четырьмя стенами. Она добралась до поворота и посмотрела налево за угол в темноту. Кто его знает, что может там скрываться. Она посмотрела направо, где были длинные узкие огороды. Из полумрака выступали старые дома, построенные стена к стене. Но они были слишком далеко, чтобы из них ее можно было сейчас увидеть. Кроме того, все окна были задернуты занавесками. Никто не любопытствовал.

Мередит посветила вверх. Луч выхватил из темноты верх стены и край крыши сарая, располагавшегося прямо за ней. Она выключила фонарик и спрятала его в карман.

Стена была построена из неровного карьерного камня. Забраться по ней не составляло труда. Скоро Мередит сидела на ней верхом. Проведя рукой по застрехе, она нащупала край рубероида. Он был приколочен гвоздями. Она осторожно потянула.

Вначале ей не повезло: рубероид не поддавался. Она сломала ноготь и скусила сорванный кусочек, как это делают дети. Доски под рубероидом были старые и сухие. Наверняка легко щепятся. Не хотелось бы получить занозу в палец, а еще хуже — под ноготь. Она аккуратно прихватила край рубероида и потянула сильнее, чувствуя, как он рвется в том месте, где в крышу вбит гвоздь — несомненно, ржавый.

Рубероид наконец поддался, и Мередит чуть было не сдернула его с крыши. Он был старый, буквально расползался в руках. Этого Мередит не ожидала. Она не хотела бы, чтобы наутро Дерек заметил, что с крышей что-то не так. Как она и рассчитывала, доски крыши были тонкими.

Плоское жало отвертки легко вошло между ними. Мередит перехватила рукоятку поудобнее и надавила. С жалобным скрипом гвоздь расстался с древесиной. Доска хрустнула. Мередит показалось, что звук крайне громкий. Она настороженно взглянула на занавешенные окна. Ни одна занавеска не сдвинулась с места. В ноздри ударил затхлый запах — из сарая поднимался влажный воздух. Ее сердце радостно подпрыгнуло: она преодолела главное препятствие.

Пора было переходить к следующей части операции. Положив отвертку обратно в потайной карман и достав фонарик, Мередит приподняла выломанную доску и рубероидную обшивку, просунула другую руку в щель и включила фонарик. Ей пришлось прижаться лицом к грязному мокрому рубероиду, чтобы луч не слепил ее, и она могла осмотреть внутренность сарая.

Затхлый запах усилился. Вода затекала за воротник куртки. Вначале Мередит ничего не могла разглядеть, затем неожиданно темнота расступилась, и она увидела лицо.

Лицо ребенка. Оно смотрело не нее с большой фотографии в рамке за стеклом, висящей на стене. Стекло отразило луч фонарика, и лицо исчезло. Мередит повела фонариком из стороны в сторону. Лицо вернулось.

Это была девочка лет восьми-девяти. На ней был купальник, и она смеялась. У нее были кудрявые волосы и щель между верхними резцами. Мередит переместила пятно света дальше по стене и увидела другие фотографии, очень много. Некоторые были просто приколоты к стене кнопками. На маленьких сложно было разглядеть подробности, но на всех — девочка.

Однако ее возраст отличался от фотографии к фотографии. На больших фотографиях видно было, как ребенок превращается в молодую девушку, — так насекомое покидает кокон. Оно еще не умеет пользоваться крыльями, но уже предчувствует полет. По фотографиям можно было проследить, как пробуждается ее сексуальность.

Отметая последние сомнения, фонарик высветил портрет девушки лет шестнадцати, с круглым лицом и широкой, доверчивой улыбкой. С той же самой щелью между зубами. Эту фотографию Мередит уже видела — она была в газете у Дэйзи Меррил.

Кимберли Оутс. Десятки снимков Кимберли Оутс! Маленькая Кимберли, Кимберли-подросток, Кимберли-девушка. Этот сарай был гробницей Кимберли, он показывал пугающую одержимость своего владельца.

Мередит села на крыше и выключила фонарик. Ее подташнивало. В голове эхом отдавались слова миссис Арчибальд о том, что Дерек покупал Кимберли сладости, «ходил с ней гулять». Вряд ли стоит сомневаться в том, что пунктом назначения этих «прогулок» был этот самый сарай. «Дереку она нравилась», — говорила миссис Арчибальд. Страшно даже подумать насколько.

А другие дети, которые запихивали порнографические картинки в почтовую щель на двери Арчибальдов и написали на стене: «Дерек Арчибальд — грязный старик»? А его коллекция порножурналов и бог знает чего еще — спрятанная, без сомнения, где-то здесь, в сарае? Дерек был одержим Кимберли всю ее недолгую жизнь. Эта одержимость, возможно, имела прямое отношение к ее смерти.

Она должна рассказать об этом Алану. Он будет в ярости, когда узнает о ее вылазке. Но он должен знать.

Мередит включила фонарик и последний раз заглянула в сарай. От любопытства не осталось и следа, но там могли быть на виду какие-либо улики, которые она не заметила в первый раз.