Алистер Маклин - Шлюз Страница 53

— Вы монстр, — прошептала она. — Вы мерзкий монстр!

— Вы так думаете, дорогая? — Самуэльсон, улыбаясь, окинул взглядом комнату.

Ван Эффен был одним из тех, кто улыбнулся ему в ответ. Это было необходимо — лейтенант был на виду.

— Вовсе нет. Я филантроп. Я просто перераспределяю излишки богатства. И не только это. Как вы слышали, это всего лишь заем. Только не говорите мне, что самый богатый человек в Нидерландах не сможет выплатить подобную сумму. Я все знаю о вашем отце.

— Вы убийца, — сказала она, опустив руки. — Вы убийца.

По щекам девушки потекли слезы. Жюли вскочила и обняла подругу за плечи.

— Вы все знаете о моем отце! Вы знаете, что в этом году у него уже было два тяжелых сердечных приступа. Вы знаете, что он лишь четыре дня назад вышел из больницы. Вы убили его! — У Аннемари дрожал голос, дрожали плечи. Вы убили его!

Самуэльсон перестал улыбаться. Он нахмурился:

— Я этого не знал. Клянусь Богом, не знал.

Без лишних слов шеф FFF включил передатчик. Его вызов тут же был принят и быстро и настойчиво заговорил в микрофон. Самуэльсон явно давал кому-то указания на языке, которого не понимал никто из присутствующих. По нескольким словам Джордж определил, что это был идиш. Выключив передатчик, Самуэльсон встал, прошел к бару, налил себе изрядную порцию бренди и выпил ее в два или три приема. Присутствующие с удивлением наблюдали за этим представлением, но никто не сказал ни слова.

Ван Эффен тоже встал, прошел к бару и налил бренди — две рюмки. Потом он отнес бренди Жюли и Аннемари, поставил рюмки перед девушками, подождал, пока они отопьют, и вернулся на место.

— Хорошо же вы заботитесь о бедных девушках, — сказал он, обращаясь к Ангелли. — Угрозы прозвучали неплохо.

— Вы полагаете, что это были пустые угрозы, мистер Данилов? Ангелли, похоже, был не прочь поговорить. Как почти все присутствующие, он избегал смотреть на Самуэльсона, который налил себе новую порцию бренди, и не обращал на окружающих никакого внимания.

— Уверяю вас, все угрозы вполне серьезны. И все будут они осуществлены.

— Не могу поверить вам на слово, Ангелли.

— Не понял.

— У вас, кажется, короткая память. Лишь несколько часов назад вы обещали, что население Голландии не пострадает. А теперь вы предупредили жителей Лелестада, чтобы они приняли необходимые предосторожности к моменту прорыва дамбы. Господи, ведь снаружи сейчас темно, как в аду, и льет, как из ведра. Как же люди смогут принять необходимые предосторожности, если они ничего не видят?

— Но для этого им и не нужно ничего видеть. Вода поднимется не более, чем на полметра. Мы обследовали тот район. У них достаточно места на вторых этажах домов и на чердаках. Хотя люди могут оставаться и на первых этажах, если не боятся промочить ноги. К тому же у жителей этого района полно катеров и лодок. Мы в этом также убедились. Сообщение же было сделано исключительно для устрашения. Вы, разумеется, это поняли.

— Может быть. А где же наша эластичная совесть?

— Эластичное что?

— Эластичный кто. Риордан. Священник, творящий молитвы. Богобоязненный пастырь. Почему он-то не смотрит?

Ангелли слабо улыбнулся.

— Риордан считает телевизор делом рук сатаны. Насколько я знаю, с ним все в порядке. Как вы заметили, он практически сросся с наушниками. Параллельно с телевидением шла передача по радио.

— Неужели у вас и в самом деле есть ядерные заряды? Мне что-то не верится.

— Я могу их вам показать.

— Ну, это о многом говорит. Значит, миролюбивый и доброжелательный человек готов играть с ядерными зарядами?

— Вы же слышали, что совсем недавно сказал мистер Самуэльсон. Ангелли кинул быстрый взгляд в сторону бара. Самуэльсон все еще смотрел в пространство, не замечая никого и ничего, но в его позе появилась какая-то странная напряженность. Он явно только что выпил очередную порцию бренди. — Мистер Риордан готов использовать оружие дьявола против самого дьявола.

— Мне кажется, что сейчас уже слишком поздно для обмена банальностями. Как вы достали эти ядерные заряды?

— Вы же слышали. Благодаря НАТО и Западной Германии. И, в особенности, благодаря американским базам.

— Об этом я уже слышал. Я же не спрашиваю где. Я спрашиваю как. — Ван Эффен на мгновение отвернулся, потом снова посмотрел на Ангелли. — Я понял. Это работа «Подразделения Красной Армии».

— Да. Я бы и сам вам сказал, но раз вы знаете или догадались, я это только подтверждаю.

— Господи, Боже мой! У вашего святого отца должно быть, чрезвычайно оригинальный и очень извращенный ум! И бесконечно растяжимая Совесть. Подумать только, «Подразделение Красной Армии»! А ведь если я не ошибаюсь, еще вчера вечером- он говорил мистеру Виеринге, что «Подразделение Красной Армии» — это кровавый след Баадер-Мейнхофской банды начала семидесятых годов. Похоже, что его преподобие совершенно не волнует тот факт, что его собственные руки запятнаны кровью. Господи, как же я раньше не догадался! Ведь прошло всего пару недель с тех пор как был совершен налет на американский склад боеприпасов неподалеку от Ганновера. «Подразделение Красной Армии» приняло на себя ответственность за эту акцию, и никто в этом не усомнился. Они и раньше совершали подобные набеги; а американцы охраняют свое добро из рук вон плохо. Но газеты не упоминали о ядерных зарядах. Если бы это сделало «Подразделение Красной Армии», они бы непременно об этом упомянули. Хотя, возможно, эти сумасшедшие и хотели об этом упомянуть в газетах, но американские военные сами или через правительство Германий не дали этого сделать. Антиядерное движение в Германии очень сильно. Не хватало только узнать, что кучка молодых безмозглых террористов бродит с ядерными зарядами в дипломатах. Это бы здорово подлило масла в огонь!

— Нет ничего удивительного, что вы догадались, мистер Данилов. Так и должно было быть. И так оно и было.

— Ваша информация, должно быть, из того же источника, что и ядерные заряды.

— Откуда же еще?

— Значит, Иоахим и Йооп. Двое ребят с ангельскими личиками. Они были здесь, когда мы приехали.

— А кто же еще?

— Лица, для которых терроризм, — это хобби. Они занимаются им в свободное от работы время, по ночам и в выходные дни. Самый отъявленный из них был задержан вместе с двумя своими приятельницами. Кажется, их звали Монхаупт и Шульц. Им предъявили обвинение в убийстве нескольких политических деятелей, банкиров и промышленников. Из-за этого «Подразделение Красной Армии» объявило, что перебирается в соседние страны. Думаю, что Голландия им очень подошла. Она стала для них чем-то вроде второй родины. — Ван Эффен ненадолго задумался, потом улыбнулся. С одной стороны, сотрудничество с «Подразделением Красной Армии», с другой — ваш шантаж правительства Нидерландов. Вам не кажется, что это великолепная мысль — заставить голландское, правительство заплатить «Подразделению Красной Армии» за ядерные заряды, которые будут использованы против голландского народа?

Ангелли не успел ответить ни да, ни нет, потому что в этот момент ожил зуммер передатчика.

Ангелли поднял трубку, ответил, потом позвал:

— Мистер Самуэльсон, это вас.

Самуэльсон взял трубку, послушал и сказал:

— Спасибо, Хельмут, большое спасибо, — потом он повесил трубку и посмотрел на часы. — Четыре минуты. Я пойду к себе, но спущусь к ужину. Мистер Риордан также спустится. Через четыре минуты будет экстренный выпуск новостей по телевидению. Пожалуйста, не пропустите.

По пути к лестнице шеф FFF остановился у столика, за которым сидела Аннемари.

— Извините, мисс Мейджер. Я не знал.

Не «моя дорогая», не «Анна».

Выпуск новостей сопровождался печальными мелодиями Генделя. Ван Эффен заранее предполагал, что им предстоит услышать. Он не ошибся.

— Пресловутая группа террористов FFF объявила, что по причинам, которые не предполагается обсуждать, требование к Дэвиду Мейджеру о выдаче им двадцати миллионов гульденов снято. Дочь Мейджера Анна будет освобождена и возвращена отцу, как только это будет возможно. Сумма, требуемая от правительства, соответственно увеличена на двадцать миллионов гульденов.

Аннемари медленно покачала головой. Было ясно, что она не понимает, что происходит. Больше она, вообще, никак не прореагировала на услышанное. Жюли радостно улыбнулась и обняла ее. Джордж хлопнул по колену ван Эффена.

— Ну, друг мой, что ты обо всем этом думаешь?

— Замечательно! — сказал ван Эффен. Просто замечательно. Но немножко несправедливо по отношению к сестре полицейского. Им следовало бы освободить и ее тоже.

— Должен признать, — заметил ван Эффен, — что в данных обстоятельствах, если назреет необходимость, его будет труднее убить. Конечно, если нашим другом Самуэльсоном двигали соображения гуманности. Не нужно его недооценивать. Возможно, шеф FFF вспомнил о том времени, когда он сам произносил молитвы на коленях своей матери и его сердце было тронуто. С другой стороны, Самуэльсон может оказаться более расчетливым негодяем, чем нам кажется.