Елена Ханга - Третье пророчество Страница 54

Зато полицейского блондина Ингела приветствовала радостной улыбкой, и он просиял в ответ.

– Что происходит? – спросила Людмила Потоцкого. Теперь они вдвоем оставались в полицейской машине, блондин ворковал с Ингелой на обочине.

– Боюсь, всего сразу не расскажешь, – улыбнулся Потоцкий, и эта улыбка немного успокоила Людмилу. Не может так человек улыбаться, когда готовит тебе какую-нибудь гадость. – Могу объяснить пока только вкратце. Эта милая девушка...

– Да уж, очень милая, – задумчиво сказала Людмила.

– Похоже, у вас с ней какая-то взаимность, – заметил Потоцкий, поймав взгляд Людмилы. – Так вот, эта милая девушка помогла мне вас найти. Она же связалась со своим приятелем в полиции, который вызвался нам помочь. У нее много приятелей в полиции, потому что ее папа работает старшим полицейским инспектором.

– То есть это не вполне официальная полиция? – уточнила Людмила.

– Не вполне, – согласился Потоцкий. – Это просто друг из полиции. Поэтому он и не мог бы обыскать дом, если бы вы оказались там. Ингела это предусмотрела. Она сидела в засаде с биноклем, как заправский шпион, и ждала, когда вас выведут на прогулку по берегу. А ее приятель из полиции караулил неподалеку.

– Какая умная девочка, – с непонятной интонацией сказала Людмила.

– А главное – очень ревнивая.

– Что? – не поняла Людмила, но ответить Потоцкий не успел. За руль вернулся Юхан – так звали блондина, – и они поехали дальше.

– Мало времени, – озабоченно сказал Юхан, глянув на часы. – Через полчаса я должен появиться в участке.

Некоторое время он молчал, а потом очень гордым голосом сказал:

– Я сегодня уже три раза нарушил должностные инструкции.

– Похлопочите там у себя об ордене для норвежского офицера, – тихо шепнул Потоцкий Людмиле по-русски.

– Что значит «похлопочите»? Сами похлопочите у себя.

– У меня в организации орденов не выдают, – сказал Потоцкий. – Только у вас.

– Чего-то я не понимаю...

– И не пытайтесь.

Она недоуменно смотрела на Потоцкого несколько секунд, а потом вдруг поняла, что они говорят о какой-то сущей ерунде. Еще она только сейчас поняла, что страшное наваждение, которое происходило с ней последние полтора месяца, уже позади, что рядом с ней впервые за все это время сидит парень, приехавший из Москвы, что фрекен Бок больше не будет колоть ей наркотические инъекции...

Людмила вздрогнула и заплакала, уткнувшись Потоцкому в плечо. Сначала тихо, а потом все громче и громче.

Ингела села за руль своего «пежо» и посмотрела на отъезжающую полицейскую машину. Девушка довольно улыбнулась и слегка побарабанила пальцами по рулю в знак своей победы: ее план удался. Опасная русская женщина теперь покинет Осло, и, главное, она покинет навсегда ее любимого мужчину Эрика Густавссона. Угрызения совести Ингелу нисколько не мучили. Она отдала русскую красавицу в надежные руки ее же соотечественника, который наверняка разберется с русской мафией со знанием дела. Не втягивать же было, в самом деле, в подобного рода разборки такого ученого, как господин Густавссон. Так что за эту русскую змею можно было не волноваться. Хотя, откровенно говоря, Ингелу не так уж сильно волновало, как дальше сложится судьба Людмилы. Сложится как-то, можете не сомневаться! Достаточно было только один раз увидеть эту рыжую бестию, чтобы понять, что она-то как раз нигде не пропадет. Эти русские женщины те еще штучки... Это мафия должна их опасаться, а не они мафию. Ее милый наивный профессор Густавссон что-то перепутал.

Коварный план в голове Ингелы сложился как-то сам собой. Однако теперь она не смогла бы сказать точно, произошло ли это в тот чудесный вечер, когда Эрик признался, как много она для него значила, или этот план родился чуть позже, когда господин Густавссон взял ее с собой на рыбацкую ферму Бюро. Кстати, это было довольно недальновидно с его стороны. Одно дело, что Ингела видела раньше рыжую красавицу на фотографии, которую швед случайно оставил на письменном столе. Совсем другое – когда Ингела увидела ее в жизни. О, в жизни она оказалась куда более опасна, чем на снимке, флюиды опасности прямо-таки искрились вокруг этой роковой женщины! Нужно быть таким оторванным от земной жизни, каким был профессор Густавссон, чтобы не замечать столь очевидных вещей. «Милый-милый, доверчивый Эрик, наверное, ты и в самом деле очень талантлив в своих загадочных науках, но в обычной жизни ты ничего не понимаешь, ты способен поскользнуться на ровном месте, не говоря уже о том, чтобы попасть в заранее расставленную для тебя ловушку. Ну ничего, теперь все эти бытовые проблемы больше не будут тебя касаться, – подумала с любовью Ингела. – Теперь я смогу защитить тебя – навсегда и ото всех».

Конечно, еще какое-то время он будет думать, что совершил огромную ошибку, взяв ее с собой на рыбацкую ферму. Только благодаря этому она и узнала, где находится русская. Вовсе это не было ошибкой с вашей стороны, дорогой профессор Густавссон! Это само провидение вмешалось в ситуацию, чтобы спасти от неприятностей вас и подарить наконец давно желанное счастье скромной норвежской девушке Ингеле. Ничего, когда-нибудь это поймет и сам профессор, хотя поначалу, наверное, будет сердиться на Ингелу. А потом поймет и простит. Это если еще узнает, каким образом она здесь замешана.

Девушка постаралась сделать так, чтобы не оставить своих следов. Охранники на рыбацкой ферме не видели ее в полицейской машине. Да и в самой полиции никаких заявлений она не оставляла, младший инспектор Юхан Боргнэс, давно уже питавший растущие симпатии к дочери своего старшего коллеги, просто оказал ей дружескую услугу. При этом он вовсе не нарушал норвежских законов. Наоборот, они сделали все так, как положено было сделать, – помогли скрыться иностранке, которую преследовала мафия с ее родины. Просто не было никаких лишних протоколов и прочих формальностей, только и всего. Раз эти люди на рыбацкой ферме так быстро стушевались, увидев полицейскую форму, значит, закон и справедливость были не в полной мере на их стороне. «А рыжая бестия сама захотела уехать с русским мужчиной, так прямо сразу за него и ухватилась, – неприязненно подумала Ингела, – не вспомнила, наверное, даже на минутку о профессоре Густавссоне, который столько возился с ней. Ну и хорошо, что не вспомнила. О профессоре как раз теперь есть кому позаботиться, не волнуйтесь!»

Здесь нужно заметить, что коварство Ингелы было довольно незатейливым. Задача содержала в себе уравнение с классическими составляющими любовного треугольника. Любая девушка в ее возрасте догадалась бы, как следует его решить. Другое дело, что далеко не любая девушка отважилась бы на сам поступок. И этим Ингела сильно отличалась от многих своих сверстниц. Решение подсказала ей сама жизнь, когда на Холменколлене появился такой неожиданный персонаж, как Андрей Потоцкий. Одно то, что он приехал из России, уже подсказывало ей путь к спасению своей любви. То, что при этом Потоцкий оказался довольно хорош собой и вообще привлекателен как мужчина, нисколько не осложнило задачу, а, наоборот, упростило ее. У Ингелы было не так уж много времени на реализацию своего плана действий. Она могла попросту не успеть завести дружбу с этим русским, ведь дружба эта должна была оказаться в конечном итоге очень сильной – такой, чтобы Потоцкий решился на очень серьезный поступок по просьбе Ингелы. На дружбу, иными словами, требовалось слишком много времени, а его как раз не было. Поэтому девушка и выбрала путь куда короче и куда эффективнее. Всякие ханжи, конечно, могут сказать, что этот путь отличается также и сомнительностью – особенно для влюбленной в другого мужчину девушки. Но любовь, господа, требует жертв, и порой довольно серьезных! Хотя, если уж совсем откровенно, Ингела вовсе не считала ночи, проведенные с Потоцким, слишком уж большой жертвой со своей стороны. Даже наоборот... Впрочем, в такие нюансы она не хотела бы теперь углубляться.

Теперь куда важнее было то, что ее план удался. Это было главным. Теперь уже все волнения и сомнения позади.

Она очень надеялась, что русский откликнется на просьбу о помощи, когда услышит о том, что в беде оказалась его соотечественница. Русский произвел на нее впечатление человека, который не откажет ближнему в помощи. И, что еще очень важно, человека, который не побоится вмешаться в какую-то ситуацию, чтобы помочь другому. Это Ингела сразу почувствовала интуитивно. И тут еще, конечно, обстоятельства, при которых ему пришлось узнать про свою соотечественницу... Вот она, кстати, разница между просьбой, с которой к тебе обращаются по-дружески, говорят: «Помоги, ты же мне друг, или как?» И совсем другое, когда просьбу тебе шепчет на ухо горячими губами девушка, которая лежит рядом с тобой в постели и с которой только что ты испытал редкое блаженство.

Но это теперь Ингела могла так все хорошо объяснить себе и разложить по полочкам. Она поступила так первый раз в жизни, и, самое честное слово, никогда раньше ей и в голову не могло прийти, что она на такое способна. Никаким разумом, никакими планами она не руководствовалась, когда в первую ночь оказалась в спальне Потоцкого. Ее втолкнула туда какая-то звериная интуиция. Что совершенно неудивительно, потому что когда дело касалось профессора Густавссона, Ингела нередко ощущала себя настоящей львицей в джунглях, а вовсе не цивилизованной скандинавской девушкой, учащейся университета города Осло.