Анна Михалева - Одна минута славы Страница 54

— Лимонад — это уже слишком! — донеслось из гостиной. — Но если вам не жалко, я буду вам очень признателен.

Алена налила пепси в стакан, на всякий случай прихватила с собой и бутылку и вернулась в комнату. Агента она не увидела.

— Эй, где же вы?! — позвала Алена, чувствуя какое-то странное беспокойство.

Мужичок не ответил. Алена пожала плечами, решив, что странный человечек ее не дождался и ушел. И вдруг услыхала за спиной легкий шорох, потом — характерный звук, похожий на шепот падающей звезды. И только после этого ощутила дикую боль в затылке. Ноги ее подкосились, она уронила стакан и почему-то подумала о том, что пепси прольется прямо на ковер и потом придется его долго чистить.

Алена очнулась с явственным ощущением дискомфорта. Сначала ей показалось, что ее левую ногу пытаются заложить ей за ухо, однако, с трудом разлепив глаза, она поняла: ее пока всего лишь приподнимают, дабы привязать к подлокотнику кресла. Поза ей не понравилась. Она постаралась скрыть до поры до времени, что пришла в себя. «Агент по недвижимости» был занят манипуляциями с ее ногой, он сосредоточенно сопел. Фоном его сопению служила все та же незатейливая песенка — «Love me tender» в исполнении Элвиса Пресли, который распевал теперь из колонок ее собственного музыкального центра. «Вот подлец какой! — подумала Алена. — Мог бы и свой магнитофон захватить!»

Тут песня закончилась и сразу же началась снова — видимо, для преступника она действительно являлась чем-то вроде допинга. Алена же в этот момент песню возненавидела. Она осторожно попробовала пошевелить рукой, но руки оказались крепко связанными за спиной. Алена сразу поняла, что происходит и к чему все это приведет. Странно, но страха она не чувствовала. Наоборот, ее переполняла злая энергия, как в тот раз, когда на ее тело претендовал шофер Ивара Скрипки. Правая ее нога оставалась свободной. Она пошевелила пальцами и убедилась, что нога в рабочем состоянии. Затем повернулась и изо всех сил ударила мужичка в грудь. Тот отлетел на добрых два метра, перевалился через журнальный столик и хлопнулся на спину.

Она тут же приподнялась, пытаясь сообразить, что же делать дальше.

Первое, что пришло в голову: надо проверить, крепко ли стянуты ее запястья. Оказалось, крепче некуда.

В этот момент «агент» поднялся на ноги. Теперь неизменная кепка отсутствовала, и появилась возможность рассмотреть его как следует. Лицо его было из разряда тех, которые вспомнить невозможно, если счастливый обладатель лица не является твоим близким родственником. Внешность «агента» оказалась весьма неприятной — маленькие, глубоко посаженные глазки, дряблые и впалые щеки, тонкий «птичий» носик, тонкие губы, обширная лысина, покрытая коричневыми старческими пятнами.

— Зря стараешься, — гадко ухмыльнулся он. — У тебя руки связаны.

— Так это вы?! — с чувством, близким к восхищению, выдохнула Алена.

— В каком смысле?! — опешил «агент».

— Я же говорила, что тут работает маньяк, а мне никто не верил. — Она усиленно дергала руками, отступая от него и стараясь сохранять дистанцию, хотя и понимала: достаточно только ему пожелать — и дистанция будет тотчас же сокращена до нуля. — Я говорила, а мне никто не верил!

— Как это?!

Она посмотрела на мужичка с интересом:

— Расскажите же… мне. Я сгораю от любопытства. Почему вы убиваете?!

— Ты что, дура, что ли?! — озадачился «агент», но тут же постарался взять себя в руки, даже злобно засопел.

— Почему дура? Я месяц всех убеждала, что убийца — маньяк, которого не интересуют деньги. А надо мной только насмехались. Но я оказалась права. Ну, расскажите, зачем вы убиваете? — взмолилась Алена. — Что вам стоит, в конце-то концов. Я же ваш секрет унесу с собой в могилу. Для начала, почему эта песня? — Она кивнула в сторону одной из колонок. — Потому что в ней есть слово «тендер»? Кстати, с вашей стороны довольно цинично убивать под песенку, где поется про нежность! Я сама перевод смотрела: «tender» — значит «нежность», вернее, «нежный». Думаете, смешно издеваться над жертвой, распевая: «Люби меня нежно»?

— О! — простонал маньяк и закатил глаза.

— Ну, пожалуйста! Расскажите, — заныла Алена.

— Как ты себе это представляешь?!

— Да дело-то пяти минут… — Она изо всех сил пыталась ослабить путы на запястьях.

— Пяти минут?! — гневно перебил мужичок и засопел еще более злобно. — Да это дело моей жизни!

— Ну, конечно! — фыркнула Алена. — Вы убивать начали всего месяц назад.

— Я долго шел к этому. — Он успокоился так же внезапно, как и разъярился. Видимо, нервы у него были ни к черту.

Алена и не думала удивляться по этому поводу. Откуда у такого крепкие нервы? Он же маньяк, а это уже диагноз!

— Расскажите все по порядку, — попросила она, продолжая активно натягивать путы, дабы растянуть их. — Когда вы впервые поняли, что вам нужно убивать?

— Что за чушь?! — скривился преступник.

— Это не чушь, — наставительно заметила Алена. — Послушайте, я все равно никуда не денусь. Ну, могу я удовлетворить любопытство? И кому вы еще, кроме меня, можете все рассказать? Ведь вам же хочется рассказать! Вы слышите голоса?

— Какие голоса? — Маньяк прервал свое сопение и стал дышать нормально.

— Голоса, которые вам нашептывают волю всевышнего. Или что-то в этом же духе. — Алена почувствовала, что усилия освободить руки не напрасны, веревка немного ослабла, хотя пока чуть-чуть.

— А-а… — тихо простонал мужичок и схватился за голову, скрючившись вопросительным знаком. — А-а-а…

Алена терпеливо выжидала. Она пыталась освободиться.

Минут через пять мужик перестал завывать и взглянул на нее с болью в глазах.

— Ты меня убиваешь! — заявил он.

— Вам не кажется, что с вашей стороны подобные заявления по меньшей мере наглость?! — возмутилась Алена.

Видимо, он здорово шарахнул ее по голове. Она чувствовала, что волосы на затылке стали влажными и спутались — наверное, из раны текла кровь; голова же просто раскалывалась, а перед глазами плыло. Алена заморгала и помотала головой, скривившись от боли. Тем не менее эта экзекуция принесла положительный результат — зрение восстановилось, хотя и начало подташнивать. «Ну, с этим-то я справлюсь! — сказала она себе. — Однако нужно побыстрее что-то предпринять. Неизвестно, как долго я смогу продержаться, не свалившись в обморок».

— Я выражаю общественное мнение, — с гордостью прохрипел маньяк.

— Очень похвально, однако… — Она не поняла, к чему он это сказал.

Но маньяк ее уже не слушал, он вещал:

— Я знаю, как все страдают, я сам страдаю, и я мщу за все страдания.

— Здорово! — буркнула Алена, понимая, что долго не выдержит. Приходилось признать: храбриться бесполезно. Минут пять, от силы десять — и она потеряет сознание, может, вообще умрет. Если умрет, то ей, конечно, уже на все наплевать. Но если все-таки дело ограничится обмороком, то тут нужно вспомнить о Вадиме Терещенко, который обещал позвонить через час. Интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы начать беспокоиться? И еще сколько, чтобы пуститься на ее поиски? Час? Два? Если больше — то это уже вряд ли будет иметь смысл.

— Я был простым смертным. — Он поднял глаза к потолку, словно вспоминая подробности своего существования в качестве простого смертного.

Алена попыталась изобразить заинтересованность. Через минуту мужик поморщился и продолжил:

— Я любил жизнь. Мне нравилась моя работа, мне нравились мои вечера. Я, знаешь ли, любил смотреть телевизор. Поначалу сериалы всякие; как сейчас помню, первым сериалом была «Рабыня Изаура», сказка! Потом, конечно, «Санта-Барбара». И еще «Просто Мария».

— Дивные воспоминания, — заметила Алена.

— Да… дивные, вот именно. Тогда еще не так часто показывали рекламу, потом чаще, чаще, чаще! — выкрикнул он. — Потом я стал сходить с ума. Это было ужасно!

— Как я вас понимаю, — попыталась улыбнуться Алена, чувствуя, что вот-вот повалится на пол, так и не успев высвободить руки. — Я тоже не люблю рекламу. Просто ненавижу.

— Порошки, колготки, бульонные кубики! — с болью в голосе продолжал маньяк. — Я за всю свою жизнь столько не знал наизусть, сколько сейчас названий помню. Они мне даже ночью снятся: «Галина Бланка», «Кнорр»… Ненавижу!

— «Магги» еще, если говорить о бульонных кубиках, — напомнила Алена. — А вообще, образование — это не так уж плохо.

— Не так уж плохо?! Это ужасно! Это единственное, что я помню, когда засыпаю. Новости даже из головы вылетают. Только эта проклятая реклама.

— Да ведь так и должно быть, — хмыкнула Алена. — Но я бы вам посоветовала пореже смотреть телевизор. Лучше книги читайте.

— Не-ет, — криво усмехнулся убийца. — Я придумал другой способ. Теперь я снова обрел удовольствие в жизни. У меня есть цель. Раньше я смотрел на экран, и злость моя оставалась со мной. Я хотел убить — убить этого пузатого повара с его «Кнорром», эту тетю Асю, чтоб ей пусто было… Но когда появилась реклама… — Он густо покраснел. — …Когда появился «Тендер», я взорвался. И понял, что мой час настал. Эти «Тендер» — последняя капля, переполнившая чашу моего терпения. Раньше я только хотел убить, разорвать на части, теперь убиваю.