Дик Фрэнсис - Лучше не возвращаться Страница 55

Она смотрела на меня, открыв рот.

— Проблема только в том, что невозможно так просто выйти и купить рыбу-собаку в Челтенхеме, — заключил я.

ГЛАВА 11

Вечер с Аннабель, полный смеха, несмотря на ужасную сцену, которую я нарисовал в ее воображении, закончился подобно предыдущему не крушением, а поцелуем.

Короткий поцелуй в губы. После этого она отступила на шаг и с сомнением посмотрела на меня. Я все еще чувствовал мягкое прикосновение ее розовых плотно сжатых губ.

— Как насчет пятницы? — поинтересовался я.

— Тебе может надоесть водить машину.

— Ну, ведь не сто же миль, а всего две.

Если бы она не хотела, чтобы я жил в двух милях от нее, она бы этого не устроила. Несмотря на некоторое легкомыслие, я немного побаивался приближения урагана чувств. Интересно, а как она?

Аннабель кивнула:

— Хорошо, в пятницу. В то же время, на том же месте.

Совсем не желая уходить, я поехал назад в Тет-форд и забылся в несчастливых, неприятных сновидениях. Когда я проснулся, мне показалось, что я что-то помню, но призрачные картинки быстро улетучились. Мне никогда не удавалось вспомнить свои сны. Я всегда удивлялся, что кто-то может проснуться и рассказать их слово в слово. Я принял ванну, оделся и позавтракал с Викки и Грэгом.

— У вас усталый вид, — сказала Викки, словно извиняясь. — Если бы на нас в Майами тогда не напали, вы бы в это дело не ввязались.

«И не поехал бы в Стрэтфорд на скачки, и никогда бы не встретил Аннабель», — мысленно прибавил я.

— Я ни о чем не жалею. Вам же лучше сейчас здесь, в этом доме?

— Скука смертная, — радостно ответила она. — И свадьба будет еще неизвестно когда. Я хочу быстрее вернуться домой.

Я слонялся по дому, нетерпеливо дожидаясь почтальона, но он принес лишь одно ответное письмо, да и то не из «Паркуэй кемикалз». Наконец через два дня пришел конверт с полным набором счетов на препараты, о которых мне никогда не доводилось слышать. Я взял счета и позвонил Кену по его мобильному телефону.

Он ответил не сразу. Было слышно, как он зевает.

— Я вымотан, как загнанная лошадь, — сказал он. — Полночи проторчал в конюшне, сражаясь с коликами одного скакового жеребца.

— Я думал, что ваша фирма закрылась.

— Так оно и есть, но я продолжаю быть ветеринаром, а лошади продолжают болеть, и, если ко мне единственному дозвонились в три часа ночи, я вынужден ехать.

— Оперировать не пришлось?

— Да нет. Мне удалось накачать его обезболивающим, а потом я находился с ним, покуда колики не прошли. И все это время он не покидал конюшни.

— А кто его тренер?

— Ты его все равно не знаешь. Даю тебе честное слово, это были обыкновенные колики, без всяких осложнений.

— Ну и отлично, — сказал я ему и добавил, что из фармацевтической фирмы пришел ответ, но, к сожалению, к нему необходимы некоторые пояснения.

Кен попросил передать Викки, что через полчаса он доберется до Тетфорда и чтобы она приготовила поесть.

Когда он приехал, я второй раз позавтракал за компанию с ним. Викки, стоя на кухне, как автомат, не останавливаясь, делала тосты.

— У вас обоих просто зверский аппетит, — проворчала она. — И странно, что при этом вы совсем не толстеете.

— Ты просто ангел, — парировал Кен. Викки фыркнула, но это ей явно понравилось.

Позавтракав, Кен вытащил счета из конверта и просмотрел их.

— Они прислали отчет за целый год, — заметил он. — Погляди… натрий, калий, кальций, хлор… ведь это же составные части раствора Рингера.

— А что это такое?

— Многоцелевой физиологический раствор. Основа всех препаратов для внутривенных вливаний.

— Понятно.

— Для операции я использую готовые стерильные упаковки раствора, но мы и сами делаем раствор для внутривенного вливания, к примеру, в конюшне, так как это куда дешевле. Скотт в аптеке взвешивает… — тут он вздохнул, — взвешивал все ингредиенты, представляющие собой белый кристаллический порошок, и держал их наготове в пластиковых пакетах. Когда нам нужен раствор, мы добавляем дистилированную воду.

Он продолжал просматривать счета и медленно мрачнел.

— Мы определенно использовали много калия, — обронил он.

— В растворах? Он кивнул.

— Дозу калия обычно увеличивают в случае диуреи, когда происходит обезвоживание организма и вымывание калия. Его также при помощи шприца можно впрыснуть в готовые фабричные упаковки лекарства.

Он застыл, уставившись в пространство, как громом пораженный. Наверное, когда я вспомнил о фугу, я выглядел так же.

Я ждал. Он судорожно сглотнул и начал медленно краснеть, хотя обычно бледнел.

— Я должен был заметить, — сказал он.

— Заметить что?

— Хлористый калий. О Господи! — Он бессмысленно смотрел на кухонную печь, затем перевел взгляд на меня. В его глазах застыл ужас. — Я должен был заметить. Четыре раза! Какой позор! Я не мог сказать, был ли его стыд обоснован, потому что не знал, в чем дело. Зато я прекрасно знал, что в обыкновении Кена обвинять себя во всех ошибках и подолгу переживать из-за каждого пустяка.

— Я всегда советовал тебе правильно оценивать происходящее и не винить себя во всех бедах. Я постоянно твердил тебе что-нибудь в этом духе, — сказал я.

— Да, конечно. Сейчас самое время. Я уверен, что четыре лошади умерли на операционном столе от избытка калия. Это называется гиперкалимия, и я должен был заметить вовремя.

— Но ты же не предполагал, что пропорции раствора будут нарушены.

Он нахмурился.

— Все равно. Образцы сыворотки крови последней из умерших лошадей были в лаборатории, когда она сгорела. Теперь уже ничего не докажешь, но чем больше я думаю… — Он запнулся.

— Продолжай, — сказал я.

— Помнишь, я тебе говорил, что колебания электрокардиограммы были какие-то странные? Амплитуда Р-колебаний предсердий падала. Сердце медленно останавливалось.

— Разве Скотт не обязан был докладывать тебе?

— Капитан сам отвечает за корабль. Я всегда смотрел на экран, даже когда он снимал кардиограмму. Мне просто в голову не приходило, что сердце замедлялось из-за избытка калия. Я же им его не вводил.

— Конечно, — сказал я. — А кто приносил упаковки с раствором и менял их, когда они заканчивались во время всех четырех операций? — Он знал, что ответ мне известен почти наверняка, но я все равно спросил.

— Скотт, — запнувшись, ответил он.

— Всегда?

Он порылся в памяти.

— Один раз ассистентом был Оливер. Он помогал привязывать лошадь и занял место Скотта. Не может быть, что Скотт убивал их.

— М-м-м… — промычал я. — А сколько нужно калия?

— Дай подумать. Допустим, нужно довести концентрацию сыворотки от восьми до десяти миллиграмм-эквивалентов на литр.

— Кен!

— Ну… тогда, концентрация калия в сыворотке обычно четыре миллиграмм-эквивалента на литр или около того, поэтому ее нужно повысить вдвое или даже больше. Чтобы поднять с четырех до шести для лошади весом в тысячу фунтов, нам нужно… нужно… Посмотрим… — Он достал из кармана калькулятор и произвел какие-то вычисления. — Двадцать три целых шестьдесят восемь сотых грамма калия в порошке. Растворите его в воде и добавьте в раствор. Когда упаковка закончится, повторите весь процесс опять, и концентрация возрастет до восьми. С третьей подобной упаковкой вы добиваетесь своего. Операцию можно так обставить, что создастся впечатление, будто коллапс наступил из-за длительного наркоза.

Он импульсивно вскочил и забегал вокруг стола.

— Я должен был понять! Должен! — повторял он. — Если бы мы использовали наш собственный раствор, я бы его проверил, но препарат был прямо от поставщиков, а они никогда не допускают таких грубых ошибок.

Я подумал о заводских упаковках раствора, литровых и пятилитровых, сваленных кучами по коробкам в больничной кладовой. Оперируя кобылу, Кен использовал как минимум четыре пятилитровых упаковки — лошадям с болевым шоком и осложненными коликами требовались дополнительные дозы раствора, чтобы побороть обезвоживание и восстановить объем крови. Я наблюдал, как Скотт постоянно заменял пустые упаковки полными.

— А кобыле ты тоже ввел много раствора сверх нормы, но она выжила. Значит, лекарство было приготовлено правильно, — сказал я. — Сколько упаковок ты обычно можешь израсходовать?

Он поджал губы и, продолжая ходить вокруг стола, с трудом выдавил из себя еще один ответ. Скорей всего простых ответов в ветеринарии не бывает.

— При обычной операции на здоровой скаковой лошади, например, при вывихе берцовой кости, назначается примерно от трех до пяти миллилитров на каждый фунт веса лошади в час, то есть примерно четыре литра в час. Кобыла же получила все пятнадцать.

— Значит, ты используешь пятилитровые упаковки для неотложных операций при коликах и литровые для берцовых костей?