Юлия Шилова - Цена успеха, или Женщина в игре без правил Страница 55

— А переспал ты с этой Любой тоже на нервной почве?!

— Вика, я же за тот случай перед тобой даже на коленях стоял. Я сам не знаю, как так получилось Я даже раздетой ее не видел. Возможно, я с ней и не спал, и это был с ее стороны чистый шантаж. Я же вообще ничего не помню!

— А возможно, именно потому, что ты ничего не помнил и не соображал, ты с ней и переспал, — сделала заключение Вика.

— С этим, правда, ничего не понятно. Хоть убей, не знаю, что там было. И все же я склоняюсь к мнению, что она обычная шантажистка, которая просто воспользовалась моим беспамятным состоянием.

— А если нет?

— Даже если что-то и было, то ты меня уже простила. Утром, когда мы пили с этой Любой кофе, мне было жутко страшно. Я не знал, убит Юрка или нет.

А когда я увидел, что Юрка убит не один, мне стало по-настоящему плохо. Ведь никто не заказывал эту девку! На кой черт ее-то было нужно убивать?

— А как бы Леся тогда выстрелила? Они же вдвоем в бассейне плавали.

— Могла бы выбрать более подходящий момент.

— А если его не было? — не соглашалась с Александром Виктория.

— Спряталась бы где-нибудь и выстрелила из такого места, чтобы остаться незамеченной. Убила бы Юрку, и все, а девка бы плавала дальше. Какой смысл ее убивать?

— Свидетельница.

— Да ладно. Много бы она там увидела…

— Значит, не было возможности сделать все по-другому.

— Я когда увидел убитую девку, сразу понял, что Юркину репутацию спасать надо. Два трупа — это слишком серьезно.

Александр почесал затылок и так нервно рассмеялся, что его смех был скорее похож на судорожные хрипы.

— Саша, ты что?

— Да так. Знаешь, а я ведь этой идиотке Любе действительно труп в багажник положил, а она мне все уши протарахтела, что потеряла его.

— Как ты думаешь, зачем она это сделала?

— Не знаю, — пожала плечами Вика. — Ей же нужно было выбить у тебя помещение. Вот она и собрала все улики в одну кучу.

— Ты-то мне веришь, что я труп положил? Куда бы я его успел деть, ведь вскоре дом был полон ментов. Конечно, сам я его лучше бы спрятал, но на тот момент я ничего не соображал. Просто сунул труп в багажник, и она уехала. Да и плед тот мне тоже на фиг не нужен был. Я ведь когда к ней приехал, смотрю, девка не в себе. Сразу видно, что умом тронулась, метет что ни попадя. Придумала, что у нее труп пропал.

Меня обвинять стала, окровавленным пледом передо мной трясти. Ну, думаю, дело плохо, диагноз у девки налицо — острая шизофрения. Я ей и предложил от пледа избавиться. Подумал, зачем оставлять лишние улики? Она с головой не дружит, еще отнесет плед участковому. Но она его мне не отдала, а себе на память оставила. Я уехал. Так она стала меня обвинять в том, что я сделал слепки ключей от ее квартиры и плед выкрал. Вика, посмотри на меня внимательно.

Я похож на человека, который снимает слепки от ключей для того, чтобы в дальнейшем эту квартиру обворовать? Ну, скажи, похож или нет?

— Нет, — сквозь слезы улыбнулась Вика.

— И я так думаю. Сначала она из меня похитителя трупов сделала, потом вора-домушника. Меня в подобном еще никогда в жизни не обвиняли!

— И тогда тебе на помощь пришла я, — вновь попробовала улыбнуться Вика. — Мы же должны были знать, что у нее на уме, и хоть как-то держать ситуацию под контролем. И я действительно держала все под контролем. Из-под контроля вышло только одно — ее беременность. К такому повороту событий ни ты, ни я не были готовы.

— Ее лжебеременность, — поправил Викторию Александр.

— А это мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Но мы твердо знаем одно, что чужой ребенок нам совершенно не нужен. Когда все уляжется и пройдет время, мы с тобой обязательно начнем жить вместе и будем выходить в публичные места только не как вдова и друг семьи, а как по-настоящему любящие друг друга люди. Не хватало, чтобы нашу любовь омрачило появление внебрачного ребенка, к которому ты фактически не имеешь никакого отношения.

— Действительно, только этого нам не хватало.

Эта Люба со своим лжеприплодом заявилась к нам совсем не вовремя. Вика, знаешь, а ведь после того, что она устроила на выставке, у меня было дикое желание ее убрать.

— Ты думал над этим?

— Сколько раз!

— Но ведь она плела про какого-то адвоката, которому оставила письмо. И в случае ее смерти ты был бы первым подозреваемым. Думаешь, это правда?

— Не знаю. Возможно, она блефовала, а возможно, и нет. Но именно это меня остановило от последнего шага.

— И правильно. Вдруг она действительно написала такое письмо…

— Ну, я бы при любом раскладе выкрутился. Просто новые проблемы мне ни к чему, да и ненужные подозрения тоже. Пусть сидит пока со своим магазином. Мы потом за него с нее спросим. Крайне практичная девица!

— А мне она понравилась. Ну, да бог с ней. Господи, как мне хочется, чтобы весь белый свет как можно быстрее узнал о нашей любви! Как же мне хочется… Как мне хочется выйти за тебя замуж и начать жить вместе.

— Вика, слишком мало прошло времени. Всего полгода. Давай выдержим еще хотя бы полгода.

— Да, нужно набраться терпения и подождать еще полгода. Я хочу всегда быть с тобой рядом и с гордостью называться твоей женой. Кстати, когда ты наконец скажешь о нас с тобой своей Татьяне?

— Да какая она моя? Никакая она не моя. Татьяна чужая. Ты моя.

— Но ведь ты с ней живешь.

— Я почти все время у тебя. А сказать, что я от нее ухожу, я всегда успею. Ты же знаешь, что у нее слабое сердце.

— И все же ты сейчас живешь с ней, а не со мной… — В голосе Вики был слышен явный упрек.

— Вика, родная моя, любимая! Да я бы к тебе хоть сейчас ушел, да только ты же сама знаешь, что нельзя. Мы терпели с тобой долго. Так неужели не вытерпим еще полгода. Ты же знаешь, что моя душа всегда с тобой и большую часть времени я провожу у тебя.

— Знаешь, а я бы так не смогла жить, как Татьяна.

— Она на все закрывает глаза и делает вид, что все хорошо.

— Но, она же понимает, что у тебя есть любимая женщина.

— Понимает, только делает вид, что ее нет.

— А она не догадывается, что твоя любимая женщина — это я?

— Да ты что!

— И все-таки я бы так не смогла. Столько лет знать, что у ее мужа есть другая, и делать вид, что все хорошо… Она что, даже скандалов тебе не закатывает?

— Она уже давно мне ничего не закатывает.

— Я не понимаю, как можно быть такой всепрощающей и совершенно не иметь гордости.

— Да ладно, что мы все о ней… У нас с Татьяной какие-то родственные отношения, а ничего личного уже давно нет. Как только время сыграет в нашу с тобой пользу и позволит нам быть вместе, я уйду от нее не задумываясь. Прямо перед этим моментом все ей и скажу. Вика, о чем ты сейчас думаешь?

— Да так, о Полине. Мне страшно думать, что ее нет. Я потеряла очень дорогого и близкого мне человека.

— Вика, я же говорил тебе, что в отношении Полины не было другого выхода. Ее дочь принялась меня шантажировать. Мне бы по-любому пришлось от нее избавляться, потому что у нее нездоровая психика. Она бы никогда от нас не отвязалась. И вообще — они просто попали в аварию. Мы ни в чем не виноваты.

Притянув Вику к себе, Александр поцеловал ее тонкую шею и вдруг с пафосом произнес:

— Вика, спасибо тебе за доверие!

— Ты о чем?

— О том, что ты перевела на мое имя весь бизнес своего мужа. Все его счета и объекты.

— А разве могло быть иначе? Ведь скоро ты станешь моим супругом. Как только я вступила в наследство, я тут же перевела все бумаги на твое имя.

Ты же меня сам об этом просил. Теперь ты влиятельнее и могущественнее в несколько раз. Я сделала все, как ты сказал. Написала объяснительное письмо, что я ничего не понимаю в бизнесе, что я художник и что я переписываю бизнес своего покойного мужа на его лучшего друга, который ежемесячно будет давать мне мои проценты на содержание. Так что, Саша, теперь ты имеешь все.

— Только благодаря тебе! — снова поцеловал Вику Александр.

— Когда-то Юрий пригрозил оставить меня без копейки, но этого не произошло. Теперь без копейки остался он. Но на том свете деньги не нужны. Там нет карманов и там их не на что тратить. Теперь все, чем владел Юрий, имеешь ты. А это значит, что и я принадлежу тебе. Потому что мы с тобой — единое целое, и скоро мы заявим об этом громогласно.

— Вика, если бы ты знала, как я тебя люблю…

— А вот если бы ты знал, как я тебя люблю!

— Боже, как же ты прекрасна! Как я мечтаю о том, чтобы ты нарисовала саму себя. Это был бы самый лучший портрет в твоей жизни.

— Я еще никогда не рисовала себя.

— Нужно просто смотреть в отражение зеркала.

Я уверен, что у тебя обязательно все получится.

— Ты подкинул мне идею. Я как-нибудь обязательно над этим подумаю.

— Послушай, а пошли купаться…

— Что, прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

— Ночь. Море, наверно, холодное.

— Не говори ерунды. Сейчас море, как парное молоко.

Вика сняла с себя платье и, оставшись в купальнике, направилась к морю. Александр кинул на песок футболку и шорты и направился следом за ней.