Владислав Вишневский - Честь Афродиты Страница 56

Михаил резко наклонился над ним. На ухо зло прошептал:

— Заткнись, сучара. О том, кому тебя надо передать, и когда, я знаю. И не вякай больше при мне, пог-ганец, что ты военнослужащий. Таких подонков сразу к стенке надо ставить, или при побеге… ты этого хочешь?

— Нет-нет.

— Вот и молчи, — выпрямившись, ровно и спокойно произнёс для всех — Конечно, передадим. Как только, так сразу.

Фирсов с трудом поднялся со стула, сгорбившись, вышел…

Лейтенанты, Пётр и Павел, смотрели на начальника с заметным непониманием и осуждением.

— Да не смотрите вы так, расстрельная команда, — с улыбкой, воскликнул Михаил. — Я знаю, что нарушаем. Виноват! Беру на себя. — Капитан Трубач перестал дурашливо ёрничать, стал серьёзным. — С таким подонком иначе нельзя, ребята. Только пока он не опомнился. Да и военная прокуратура это дело замнёт, из корпоративных соображений. Не первый раз. Поверьте. Я знаю что говорю. Да и не часто мы так с задержанными. Это — исключение. Лады? Мир? Мир?

Лейтенанты переглянулись…

— Конечно, товарищ капитан.

— А то уж мы расстроились…

— Нас не такому учили.

— Это понятно. Но в работе приходится экспериментировать, то Шекспировские страсти изображать, то Мольеровские… Такие проходимцы попадаются… Как этот, например…

— Желательно бы в рамках закона.

— Это непременно, товарищи лейтенанты… Поработаем, поучимся… Я у вас, вы у меня.

— Это обязательно.

— Вот и хорошо. А сейчас… — Михаил вновь поднял трубку телефона… — Дежурный, группу ОМОН на выезд. И нам машину. — Положив трубку сообщил. — Едем за следующими орлами… Пока горячо!

— К Мигунову?

— Да, и к Виталику с Толиком… Оружие проверьте.

— Всегда готовы! — ответили лейтенанты.

Капитан прищурился.

— Напоминаю, товарищи офицеры, действовать только в рамках закона, пожалуйста. Чтоб ни одна пуля в вас не попала. С меня хватит потерь.

— Так точно, гражданин начальник!

— Ух, ты! Значит, сработаемся. Поехали.

Виталика с Толиком задержали совсем буднично, а вот Мигунов скрылся. Жена в ужасе глядела на омоновцев, ничего внятного произнести не могла, сильно напугана была, но две недоеденные порции борща на кухонном столе, в тарелках и одна пустая рюмка и бутылка водки говорили, Мигунов только что был здесь… Даже военная форма на вешалке была, и туфли в прихожей… Похоже в домашнем Мигунов подорвал, в тапочках…

34

Радостное ощущение возвращения в свою фирму Волкова Бориса Фатеевича быстро сменилось разочарованием. Достаточно ему было посмотреть финансовый отчёт и бухгалтерский баланс. Экономика ни к чёрту, показатели падают, деньги на непонятные платежи уходя, коммерческий отдел на звонки отвечает уклончиво и неопределённо, юротдел занят в основном рекламационной работой. Виданное ли дело? Производство завязло, почти встало. Волков поспешил на «завод», как он его называл. Встретил президента ПТФ ОАО «Афродита» бессменный начальник производства Валерий Викентьевич.

Бывший сотрудник Минпищепрома СССР встретил шефа с улыбкой, совсем не так, как вице-президента Никитина. Да и разговаривал с ним шеф всегда по-другому, по-дружески, по-товарищески. Друг друга они уважали. Понимали смысл и задачи производства, гордились общей работой. Как-никак с пустого места дело начали, вместе. Да и возраст обязывал. Валерий Викентьевич в отцы большинству сотрудников годился, и шефу тоже. Да и разных наград, в том числе и Правительственных, бывшего СССР, у Валерия Викентьевича было по числу не меньше, чем всех сотрудников фирмы, наверное.

— Валерий Викентьевич, рассказывай, дорогой, как вы тут без меня до такого дошли, — спросил Борис Фатеевич, усаживаясь на стул в маленьком, тесном кабинетике начальника производства. Тот расстроено скривился.

— Да-к что говорить, Борис Фатеевич, сам же видишь. Устали мы туфту гнать. Я устал. А кто меня слушает? Этот что ли? — Валерий Викентьевич презрительно скривился, кивнув головой в сторону. — Он вообще со мной не разговаривает. Приказ пришлёт, причём устно, по телефону, не даст слово даже сказать. Через губу всё… Обрывает разговор, подлец, трубку бросает. Как это, как? Не выполнишь, говорит, уволю без выходного пособия, с волчьим билетом. На биржу пойдёшь. Это я с волчьим билетом, я? Ну, как это, скажи, как? У меня же… а! Слава богу ты вернулся. Я уже грешным делом хотел анонимку на фирму в городскую торговую инспекцию написать. Да, на себя! А что? Надо же когда-то это дело прекращать. Он заграницу слиняет, а нас посадят. Меня в первую очередь. Отравим людей и всё. Вон, китайцы, по телевизору слыхал, рассказывают, в молоко меламин добавляли, чтоб якобы жирность увеличить… ха-ха!.. и всё, попались, предприниматели хреновы, решётка. А нам такое зачем? Нам ни к чему. А толкают. Этот толкал. Никаких ГОСТов, одни ТУ.

— Значит, как когда-то говорили, сметану водой разбавлял, да?

— Да! Именно, разбавлял маргарин. Добавлял ароматизаторы с загустителями, и под высший сорт на отгрузку. А что делать? Если такая генеральная линия руководителя фирмы. Тебя же нету. Ты же, сказали, дела передал, в отпуск с последующим… уехал. Бросил работу, мол, уволился, Боря. Извини, я не хотел тебя расстраивать… Скажи, как там, что с тобой было, кто тебя? Нашли?

Борис Фатеевич устало рукой махнул, ерунда, мол, мелочи… На самом деле никак ещё не мог понять, как ему удалось — повезло! — живым остаться. Почему его вместе с Вероникой там, в гостинице не убили. Вроде, так должно было быть, а вот… Её! Её-то за что? С ним ладно. Он предприниматель, за ним предприятие дающее деньги, он — явная цель, это понятно. Или сломать его нужно было, или на колени поставить, одно из двух. Но девчонку-то за что, девушку… Поразительно! Размышляя, мысленно удивлялся Борис. Хотя, он вспомнил лица своих похитителей, «короля» с «чемпионом», такие всё могут, лишь бы платили. А им платили. Причём, за конечный результат… Грубую работу, грязную… Ффу… Забыть бы! Но забыть не удавалось. Вопросы вытраивались высоким, плотным частоколом с острыми концами, будоражили… Для чего же его оставили, зачем? Даже Никитин удивлён был… Не то слово — поражён. Все сотрудники поражены были. Но — по-хорошему, а Никитин страшно испугался, затрясся весь. Может быть потому, что похоронил уже, на девять дней поминки в ресторане заказал и — на тебе. Вернулся президент. Живой, здоровый. Ну, относительно здоровья это не совсем так… Что-то в душе надломилось, и бока ещё от пинков «чемпиона» побаливают, и аппетит пропал, и сон… Сон вообще ни к чёрту. Мысли, мысли, картины перед глазами, диковинные, страшные лица… стрельба… В милиции и прокуратуре сказали ему о необходимости обратиться к психотерапевту, пройти курс психологической адаптации, он отказался, по видимому зря. Не знал, что так вот откликнется. Кому это надо?

— Боря, дорогой, знаешь, как прокурорские говорят: ищите кому выгодно. Правильно говорят. И без этого ясно: Никитину, кому же ещё. Он всё затеял, а ты его в фирме оставил. Зачем? Почему? Пожалел?

Борис Фатеевич неопределённо качнул головой, пожал плечами.

— Ну и дурак, извини меня. — Выговорил Валерий Викентьевич боссу. — Я бы его, поганца… Душу бы из него вытряс. Нашёл бы те руки, которыми он всё сотворил.

— Викентьевич, потому и оставили его, чтобы руки найти. И нашли!

— Нашли?! Руки нашли? Вот это хорошо, это здорово. И кто они? Руки те, кто?

— Извини, не могу сказать, ими спецы занимаюсь, профессионалы… Да ты видел их. Они в ресторане у нас были, на эти, на мои девять…

— Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнув, перебивая, опасливо перекрестился Валерий Викентьевич, — чтоб не сглазить…

— …на мой приезд.

— Это другое дело.

Действительно, Валерий Викентьевич хорошо запомнил «гостей», хоть и не удержался на радостях, «опрокинул» несколько стопочек… опохмелялся потом «жириновкой» у МихалСергеича, своего бывшего начальника по Минпищепрому СССР, да, были там два посторонних на празднике возвращения президента живым и здоровым, присутствовали, не пропадать же накрытому столу, один пожилой вроде, другой молодой, высокий. Неудобно себя чувствовали, стеснялись. Это естественно! Любой бы на их месте в незнакомой компании в начале застеснялся. Орали-то как все, веселились! Все ресторантские работники из подсобок высыпали посмотреть, как — поразительно! ну, народ пошёл! — веселятся люди на поминках! — их же не предупредили, глазели как на чокнутых. А все «чокнутыми» и были, кроме двоих гостей и этого, экс— президента Никитина. — Ну и слава Богу, что всё хорошо у тебя закончилось. И у нас, значит. Пена, значит, отхлынула.

— Какая пена, Викентьевич, не понял!

— Да эта… Может и неправ. Я в Мифологическом словаре специально как-то нашёл. Наша девка, Афродита эта, из пены оказывается произошла. Как ни странно. Оскопили мифологические боги там кого, и смешали кровь с водой, получилась пена… Как в пиве… Так и мы… нет?