Владимир Свержин - Танцы на минном поле Страница 57

— Который уточнял утром, действительно ли вы живете по адресу: Бульвар маршала Нея, восемьдесят шесть. — Испуганно пролепетал лавочник, глядя, как на глазах посерело лицо покупателя.

— Вы уверены, что это был русский?

— Н-нет, но он говорил по-французски с легким акцентом, похожим на ваш, и я решил…

Лаврентьев, не прощаясь, вышел на улицу. Ему было невыносимо жарко. Он расстегнул плащ, затем ворот рубашки, но облегчение не наступило. Левая рука онемела, и внезапно ему стало казаться, что где-то в груди, под ребрами, кто-то внезапно приладил горчичник. ”Ну, вот и нашли, — думал он, шагая по бульвару. — Вот и все”. Он глядел по сторонам, словно ожидая, что из-за поворота на него выскочит груженый самосвал, или же встречный прохожий, будто невзначай, царапнет отравленной иглой. Встречный прохожий! Лицо человека, идущего навстречу, показалось ему странно знакомым. Где-то от уже встречал эти волевые черты и родинку под глазом. “Подполковник Дунаев? Быть не может! Он мертв уже три года!”

Ровно три года тому назад, в этот самый час, подполковник Дунаев заскочил попрощаться с уходящим на покой Лаврентьевым.

— Надеюсь, мы еще встретимся, Павел Семенович, — уходя, улыбнулся он.

— Конечно, встретимся, Костя! — собирая вещи, кивнул генерал.

— Добрый день, мсье Шитофф! — приветствовал Павла Семеновича встречный прохожий, и удивленно застыл, глядя, как шарахнулся от него мрачный русский.

Не сбавляя скорости, генерал влетел во двор своей виллы и ключом запер ворота. Это было бесполезно, потому что забор, огораживающий владения семьи Шитофф, едва был по грудь и не был преградой даже для младших школьников. Но, повернув ключ в замке, Лаврентьев как-то успокоился.

— Что случилось? — взглянув на возбужденное лицо отца, окликнула его, не прерывая своей работы, хозяйка.

— Я должен уехать, — бросил он, поднимаясь по лестнице в свой кабинет.

— Далеко? — удивленно посмотрела ему вслед дочь, отрываясь от наведения блеска на и без того зеркальный паркет.

Это было необычным. За все три года жизни во Франции генерал Лаврентьв еще ни разу не покидал пределов городка.

— В Париж, в Марсель, по делам! — хрипло бросил он, не оборачиваясь на дочь, и, войдя в кабинет, запер за собою дверь.

“ Быстрее! Времени нет! — стучало у него в мозгу. — «Вре-ме-ни нет, вре-ме-ни нет…” Он оглядел кабинет и, не увидев ничего опасного, задернул плотную штору. “ В первую очередь, сейф. Он достал из кармана ключи и, набрав цифровой код, вставил причудливой формы ключ в замочную скважину. — "Так, здесь двести тысяч франков, на ближайшее время хватит. Вре-ме-ни нет, вре-ме-ни нет,” — стучало в висках. Он достал из-под стола кейс, которым не пользовался со времен побега из России, обтер от пыли, и, открыв, начал лихорадочно складывать туда деньги. “Что дальше?” Взгляд его упал на армейский кольт, вывезенный им, еще в бытность сотрудником Комитета, из Афганистана. «Пригодится, — зло усмехнулся Лаврентьев, засовывая пистолет за пояс. — Не так-то просто будет меня взять». Горчичник в груди продолжал печь, в висках противно стучало. “Надо посидеть, перевести дух, — решил генерал. — Нельзя пороть горячку. Пять минут ничего не решают”. Он присел в высокое кожаное кресло и, положив одну руку на подлокотник, начал другой массировать грудь в области сердца. “Что-то оно совсем разгулялось, надо крикнуть Валюхе, чтобы принесла валидол. Черт, дверь же закрыта. Ладно, сейчас открою”, — он сделал движение, пытаясь подняться. “Вре-ме-ни нет. Вре…”

Первая шифровка, полученная в Москве полковником Коновальцем, гласила: “Бывший генерал-майор Лаврентьев действительно проживает во Франции, в городке Вальсарен сюр-Мер. Ждем ваших дальнейших указаний”.

Следующая шифровка была получена им через день: “ Согласно сообщению местных газет, генерал-майор в отставке Павел Семенович Лаврентьев, он же Поль Шитофф, скончался вчера днем от сердечного приступа”.

Глава 24

Очередное рабочее заседание агентства “Кордон” по своей атмосфере несколько напоминало историческое сидение в Филях после Бородинской битвы. И, хотя вопрос о сдаче Москвы не стоял на повестке дня, настроение было безрадостным. Выслушав отчетный доклад старшего лейтенанта Полковникова, капитан Войтовский запустил пятерню в свою густую шевелюру и произнес традиционное:

— М-да… Значит, говоришь, дня три… Но это может означать и пять, — махнул он рукой. — Но история получается пренеприятнейшая. Я тут путевые заметки этой группы просмотрел. Как ни крути, по всем статьям нам эта группа подходит. А Родион Бейбутов, к тому же, каким-то боком причастен к ядерным исследованиям.

— Ты хочешь сказать, что это Бейбутов перебил всю остальную группу? — внимательно посмотрел на командира Ривейрас.

— Володя, — вздохнул Войтовский, — я ничего не утверждаю. Я просто суммирую факты. Смотри сам: есть группа, которая и по маршруту, и по срокам, и по количеству рабочих рук походит под нарисованную нами схему. Схема, положим, условная, но, тем не менее, попадание пока что стопроцентное. Все “за”, и ни одного “против”. Я не берусь утверждать, что данная группа перенесла боеголовки из нашей пещеры в какое-нибудь другое место. Как минимум, потому, что сам факт нахождения этих боеголовок в пещере нами еще окончательно не установлен. Но если они там были, такая группа могла это сделать. Верно я говорю? — Войтовский посмотрел на Алексея.

— Бесспорно, — согласился аналитик. — В принципе, любая группа авантюристов, — а ходить в горы и не быть авантюристом нельзя — скорее всего, поступила именно так.

— А вот дальше начинаются загадки. Загадка первая: в пещере было оборудовано место для охраны, но, если принять за базовую версию с тургруппой, то непонятно, где она, в смысле, охрана, в этот момент находилась? Загадка вторая: почему, вернувшись в Москву, никто из участников похода не сообщил о своей находке куда следует, а если сообщил, то почему не последовало никаких адекватных действий? Загадка третья, лежащая на поверхности: гибель одного за другим всех, принимавших участие в этом походе. Сегодня выясняется, что исчез последний. Можно предположить, что он причастен ко всем предыдущим смертям?

— Возможно, — задумчиво глядя на Женечку, молчаливо внимающую беседе посвященных, произнес Алексей. — Более того, очень логично выходит. Всех порешил, а теперь, после того, как почувствовал, что начинает припекать, лег на дно. Но я бы с выводами не спешил.

— У тебя есть какие-нибудь аргументы против? — вопросительно посмотрел на него Войтовский.

— Ни одного. Однако, есть несколько “но”. Для начала, завтра с утра я найду бригаду, в которой работал Бейбутов, уточню, как долго его нет, а также выясню, похож ли он на того человека, который приходил в редакцию к Гашевскому. Если нет, то получается, что искать нам надо не одного человека, а, как минимум, двух. Кстати, надо, как мы и собирались, позвонить Гашевскому и посмотреть, не клюнет ли наш оппонент на такую приманку. Ведь зачем-то же он микрофон устанавливал?

— Согласен, — кивнул Войтовский. — Значит, завтра с утра ты ищешь следы Бейбутова, а мы связываемся с конторой Гашевского и назначаем ему встречу. Шанс, что клиент объявится, конечно, невелик, но все же, пренебрегать им не следует.

Здание сталинской высотки, призванное в былые времена демонстрировать мощь наступательного порыва социалистического строя и представлять прообраз архитектуры грядущего, ветшало по мере ветшания социализма, и теперь низ его был окружен заградительной сетью, на которой то там, то здесь лежали камни, не долетевшие до голов москвичей и гостей столицы. Алексей вышел из машины и стал смотреть на высотников. Под самой крышей, едва различимые с земли, на стене работали люди, изо всех сил пытающиеся предотвратить дальнейший камнепад с первого советского небоскреба. Понаблюдав некоторое время за акробатическими этюдами бывших альпинистов, Полковников направился к зданию. Возле входа, задрав голову вверх, стоял бородатый мужик в армейском бушлате с портативной радиостанцией на груди. Время от времени он отдавал в микрофон краткие команды, для постороннего уха звучавшие подобно заклинаниям:

— …Семерка, влево три, чуть ниже давай! — Прикрикнул мужчина, сопровождая свою речь выразительным жестом руки. — Вот так!

— Прошу прощения, — подойдя к нему, обратился Алексей. — Мог бы я видеть Родиона Бейбутова?

— Родьку? — с сомнением посмотрел на него диспетчер. — А вы, собственно, кто?

Полковников протянул собеседнику заготовленную визитку.

— А-а-а, — протянул высотник. — Понятно. Нет Родьки. Может, я чем смогу помочь?

— Да нет, — пожал плечами Полковников. — Мне бы с ним переговорить. Вы не знаете, когда он будет?

— Понимаете, Олег… Николаевич, — рабочий посмотрел на визитку, — Родион вам нужен по работе, ведь так?