Нина Васина - Ангел Кумус Страница 57

– Значит, – кивнула Ева, – он еще за это и деньги берет большие? Ничего не поделаешь, заявлений потерпевших нет, свидетелей его участия в самоубийствах нет, организация официально зарегистрирована. Пойдем домой, а?

– Если я предоставлю и свидетелей и доказательства его участия в убийствах людей по рассчитанному генетическому коду, ты возьмешь мой заказ?

– А, твой заказ. Найти женщину, девочку или девушку по портрету и по родинке. Как это уныло, тебе не кажется?

– Нет, не кажется! – заорал Илия вдруг так громко, что Ева мгновенно избавилась от дремы. – Мне! Это! Не кажется! Это самое главное вообще. Постарайся понять, а не можешь понять, так просто поверь, ну что тебе стоит?! Ну неужели он говорил правду, неужели самая красивая женщина в мире может оказаться эталоном глупости и самовлюбленности?!

– Не ори на меня! – развернулась к нему Ева и впервые пристально, сантиметр за сантиметром рассмотрела лицо юноши перед собой. – Я тебе покажу – эталон глупости! Дома поговорим, – Ева решительно встала.

– Нет, – схватил ее за руку Илия. – Здесь и сейчас. От того, что ты решишь, зависит, кто тебя будет ждать дома.

– Ты ученик Созерцателя?

– Уже нет.

– Ты его сын?

– Нет!

– Ладно. Сделка, так сделка. Я сделаю все возможное, чтобы найти женщину, девушку или девочку по ее портрету и описанию родинки, как только ты обеспечишь хоть какие-нибудь доказательства того, что Адвокат нарушает закон.

Мальчик кивнул и выставил перед Евой напряженную ладонь. Пожав плечами, Ева тоже подняла руку, показывая свою ладонь. Илия приблизил свою ладонь к ее, соприкасаясь.

– Договор закреплен, – заявил он.

– Как торжественно! И что, мы не будем лупить друга по ладоням, потом показывать большой палец, потом толкаться плечами? Мы пойдем, наконец, домой? – Ева решительно вышла из беседки, раскрыв зонт.

В квартире, наскоро переодевшись, она села напротив Тэссы, с интересом уставившись на женщину. Нервный мужчина рядом с Тэссой не сводил глаз с Илии, так и застрявшем в проеме двери. Ева сказала мальчику уйти и закрыть дверь в комнату. Мужчина воспротивился, он потребовал, чтобы мальчик немедленно объяснил, как он сделал грандиознейший фокус два года тому назад. Тэсса взяла мужчину за руку, успокаивая, Ева встала и сама закрыла дверь, сделав Илие укоризненную гримасу, Соломон принес мартини, бокалы и сок в высоком графине. Он спросил, курит ли женщина, и, дождавшись ответа, положил на стол створку перламутровой раковины, демонстративно, с показной тщательностью протерев ее перед этим салфеткой. Ева почувствовала нарастающее напряжение, как сумерки – внезапным пугающим накатом в разгар осеннего детсадовского полдника. Тэсса закурила, мужчина тут же стал ее отговаривать курить. Пока они вяло переругивались, Ева вспомнила с малейшими подробностями заказ этой женщины на поиски пропавшего во время выполнения задания мужа-охранника. Она – азартная Плакальщица, муж – несостоявшийся воин, типичный исполнительный Хорек. Неужели, Тэсса нашла своего мужа? Но этот мужчина совсем не похож на того, с фотографии, которая приколота к картонке под номером 326 в отделении «Мужчины Плакальщиц».

Тэсса, загасив сигарету, объяснила, что это и есть ее муж, как им обоим кажется, только с ним произошла невероятная история. Находясь в опломбированном вагоне, перевозившем золото и малолетнего осужденного, он с этим самым осужденным и со своим напарником попал в апрель 1964 года, то есть ровно на сорок лет назад. Его жизнь совершенно переменилась, он вырос в другой семье, не в той, в которой вырос ее пропавший муж. А второй охранник из вагона погиб.

– Понимаете, мы стали пацанами, с нас свалилась одежда! Когда вагон открыли, и мы выбрались, я оказался сыном совсем другой женщины, – горячо зашептал мужчина, оглядываясь на закрытую дверь. – Я говорил, что не ее сын, а мама только плакала и таскала меня по врачам. Постепенно я сам поверил, что у меня был бред, я вырос изгоем, потому что всегда знал и умел больше моих сверстников, а потом я увидел ее! Мою жену! Вдруг, понимаете, увидел ее! Я был со своим начальником в пивной, мне показалось странно, что я знаю эту пивную, как свои пять пальцев, хотя пришел в первый раз. Я знал, что стоит в подсобке, сколько толчков в туалете, стало страшно, и она вошла! С того дня я ходил за ней по пятам, я увидел своих детей, за два года они здорово выросли!

Досчитав про себя до двадцати, спокойным ровным голосом Ева спросила, почему он оглядывается и шепчет?

«Да это потому, – объяснил ей мужчина, подвинув кресло поближе и до вздувшихся вен уцепившись руками за подлокотники, – что за дверью стоит тот самый охраняемый ими нарушитель, только тогда этот юноша был страшно толстый и совершенно лысый, но это был точно он!»

– А про фокус, который он сделал, это что такое? – спросила Ева.

– Минус сорок лет, понимаете? Кук ветром сдуло. Я щупаю себя, а мне шесть, или около того! Напарнику – лет десять, двенадцать! А этот, охраняемый, сидит, как сидел! Он не изменился. Или у него вообще нет возраста, или это он с нами такое сотворил для смеха, – мужчина, наконец, отпустил подлокотники и откинулся в кресле. – Я узнал его по глазам. Глаза остались прежними. Таких глаз больше ни у кого нет, – мужчина опять подался к Еве, показывая указательным пальцем себе в глаз. – У него зрачки, не как у людей. А как у козы – щелка поперек глаза. Глаза черные, и это заметно только ночью, потому что ночью в вагоне они у него светились.

– Тесса, можно вас на минуточку, – просит Ева.

Хорек. Под этим общим названием можно собрать Сусликов, Кротов, Мышей, и множество им подобных, ведущих ночной образ жизни, прячущихся от дневного света, раскапывающих действительность упорными сильными и когтистыми лапами в тщетной попытке нарыть богатство. Это кладоискатели, торговцы, авантюристы, выдумщики самого немыслимого обмана, убедительные ораторы, а может быть, и официанты, мойщики окон, сантехники, словом, те, которые незаметно окружают тебя и навязывают свои вещи, мысли, услуги, подменяя хрупкую индивидуальность одиночества грубо сработанным стандартом судьбы. Они почти безлики, потому что трудно представить себе человека, написавшего учебник или построившего большой многоквартирный дом, это некий образ навязанного действия, он условен и утомителен в своей условности. Отношения Хорьков с Утешительницами либо с Плакальщицами тоже одинаково стандартны. Получив женщину в собственность, Хорек употребляет ее с возможностями и упорством, зависящими только от его образовательного уровня (поскольку чувственность им не свойственна). Классические примеры такого употребления щедро описаны в романах об истязаниях и порабощениях женщин, причем деторождение имеет особое значение. Детей должно рождаться много и всегда, хорошая жена – это вечно беременная жена у корыта либо у плиты, желательно немая (то есть не умеющая или не желающая что-либо говорить). Хорьки хороши только в периоды войн, землетрясений и других катаклизмов, потому что они охотно подчиняются и отлично муштруются в войсках и быстро размножаются после эпидемий. Так или иначе, но женщины в большинстве случаев попадают в лапы именно Хорьков, потому что те, как никакие другие представители фауны, любят узаконенный семейный очаг. Если Утешительница, попавшись, перестанет постоянно плакать и страдать, начнет предохраняться и думать, то она сообразит, как ей выйти из ситуации с минимальными для своей психики потерями. Плакальщице же можно пожелать только одного: не злоупотреблять дрессировкой и ярким светом. Воспитав из Хорька примерного сексуального партнера, не требовать еще и достижений в области выхаживания детей либо приготовления пищи. Обученный лаской и терпением чему-то одному, Хорек может быть достаточным украшением того, что Утешительницы с трепетом, а Плакальщицы с грустной задумчивостью называют «семьей», потому что он, как никто другой, умеет добывать деньги. Он – всегда богат. Энергетически – вампир. Сексуально (после соответствующей дрессировки) приятно разнообразен.

В кухне Тэсса соглашается на остывший кофе и, не обращая внимания на Илию, чистящего яблоко – тонкая серпантиновая стружка красного цвета укладывается перед ним на столе – сразу же заявляет, что по заключению врачей ее мужчина психически здоров.

– Мне все равно, псих он, или нет, – Ева пожимает плечами. – Я на своей работе насмотрелась всякого. Просто хочу уяснить, зачем вы здесь? Что вам от меня надо? Если вы считаете, что этот мужчина – ваш муж, пропавший при исполнении два года назад, поздравляю!

– Поздравлять особо не с чем. По глазам я вижу, что это он. Но не могу заставить себя… как бы это объяснить…

– В постели – никакого взаимопонимания? – спрашивает вдруг Илия с полным ртом.

– Марш отсюда! – категорично приказывает Ева.