Этюд со смертельным исходом (сборник) - Никита Александрович Филатов Страница 57

Виноградов поморщился — ему было неприятно слышать этот полублатной жаргон:

— Вам виднее… Старые какие-нибудь заморочки не всплывали?

— Я понял! Мы проверим еще раз — и насчет кинобизнеса, кстати! — привлек к себе внимание Корзун. — Я вчера встречался… ну, вы понимаете с кем. Мы обговорили это дело, он обещал помочь, подключить все силы…

— Хорошо…

— Но пока — ничего! На них, бандитов, никто не выходил…

— А Виктора, кстати, инструктировали?

— Да. Он знает — кого в случае чего назвать, кем «прикрыться». Телефон учил…

— Ладно, — сменил тему Виноградов. — В эти проблемы я не лезу: жизнь отвадила. Надо либо ментом быть, либо бандитом — пополам не получается… Кстати! Женя! Тебя нужно похвалить: смотрю, усиление постов на объектах, АОНы… Молодец, оперативно!

Начальник службы безопасности расплылся в улыбке:

— Все офисы перекрыты, склады, типография! У начальства на квартирах такая охрана — звери! К денисовской жене массажиста не пустили, руку ему вывихнули…

Под общий хохот Зайченко подтвердил:

— Точно! Но ничего — скромнее будет…

— И на квартире у шефа тоже… Ленка больше не возмущается, кажется, начинает понимать.

— Да она с самого начала догадывалась! Да! Обрати особое внимание на переезды — выход из дому, дорога на работу, вход в офис… И вообще по городу — по возможности поменьше перемещений. Это — самое уязвимое.

— Точно-точно, Денис! И не улыбайся! — поддержал Виноградова Профессор. — В квартиру-то вряд ли кто полезет, а вот по пути… И не только вы, мужики, семья в первую очередь: в школу, в магазин, еще куда — только под охраной! Ничего, некоторое время придется потерпеть.

— Еще что сделано?

— Морги… Больницы — и такие, и психушки… — Впечатлительного Дениса передернуло. — Я лично все объехал, денег дал. И фото. Теперь постоянно отзваниваемся. Слава Богу, никаких результатов.

Виноградову стало жаль парня, но приходилось руководствоваться соображениями целесообразности:

— Отлично. Это останется под твою ответственность… Понял?

— Да. Сделаю.

— Что насчет баб? Помнишь, ты говорил…

— Тоже полный ноль. По записной книжке проверил, так, в столе покопались… Ничего! Была пара сомнительных телефонов, я тут кое-какие старые связи пощупал, Иваныч подсказал… Голяк. Дохлый номер!

— Придется поверить. Но ты все-таки еще раз проверь, может, какая-нибудь девка из «Рекламы-шанс». Или из ваших, издательских?

Последнее предположение было тут же отметено бурным шквалом единодушных возгласов:

— Не-ет!

— Я бы знал, разве у нас чего скроешь?

— Володя, ты ж моряк — помнишь «Первое правило», — осклабился от близости любимой темы Зайченко: — «Если хочешь жить в уюте, не… люби в своей каюте!» так, кажется, у вас говорят?

— Все, хватит… — отсмеявшись, вернулся к своим записям Профессор. — А то время позднее… Значит, что у меня? Ну, во-первых, по отделениям милиции: проверили книги доставленных, заявления… С участковыми и кое с кем из оперов перетолковали, тоже раздали фотографии — объяснили, что обижены не будут.

— Шум не подняли?

— Нет. Аккуратно. — Виноградов знал, что, если Профессор уверен, значит, это действительно так. — Все отделения в центре, потом рядом с домом шефа, по пути возможного следования… В общей сложности, двенадцать.

— Из семидесяти с лишним? — вздохнул Владимир Александрович.

— Для первых суток неплохо, — насупился Профессор. — Тем более что это не основное мероприятие… Так, страховка.

— Согласен.

— Параллельно задействовали и ребят из «гебе»: они через свою ментовскую агентуру прозондируют относительно самих наших коллег.

— В смысле? — не понял Денис.

— Ты же помнишь? Говорил о том, что могли и стражи порядка забить… или ограбить… Ну вот — мы это и отрабатываем! На всякий случай…

— А что по первой версии? Транспортной, так сказать?

— Проверили железнодорожные кассы — нет. В аэрофлотовском компьютере — тоже нет. Залезли в массив данных «Финнэйра» и «КЛМ» — на фамилию шефа ничего. Но продолжаем дальше работать — за спекулянтов билетных взялись, подняли таможенных знакомых… Ищем!

— Теперь я доложу, — как бы подводя итог совещания, произнес Орлов. — Относительно кредитной карты… На третье число оставалось семнадцать тысяч долларов, с того времени деньги не снимались — никаких данных о платежах. На всякий случай я от имени фирмы уведомил об утрате, они уже доведут до сведения своих кассиров.

— Прекрасно! И последний вопрос… Иваныч, у меня вся пресса «на товсь!» стоит — только дай сигнал. Сразу же по «Информ-ТВ», и телетекстом, и в газетах с фотографией опубликуем… И о розыске, и о вознаграждении… И завтра можно будет заявление подавать в милицию… Дашь указания? — Зайченко, судя по всему, признал старшинство Орлова и уже обращался к нему соответственно.

— Я звонил в Москву… Там пока очень не хотят скандала. Это может здорово ударить — и по банку, и вообще… Короче, они оставляют на наше усмотрение, но так, чтоб по возможности…

Виноградов догадывался о существовании некоих «москвичей», стоящих над Мареничем, но глубоко в эти вопросы старался не вникать, наученный горьким опытом: во многих знаниях многие печали… Тем более на его деятельность как сотрудника фирмы эти далекие и, очевидно, могущественные люди влияния не оказывали. Профессор, судя по всему, был более осведомлен:

— Хорошо им там говорить… И ведь так каждый раз, Иваныч!

— Ладно… Что мы выиграем, обратившись в милицию? А, Володя?

Виноградов вынужден был честно признать:

— Да немного… Легализуем свои мероприятия, потом больший круг сотрудников милиции вовлечен… Хотя, собственно, всем до балды: глобальных операций по этому поводу все равно никто затевать не будет. Так, формально для очистки совести.

— Понял. Все! С заявлением подождем. С прессой тоже… Завтра в это же время… Корзун! Останься…

7

Мирно текла деловая беседа,

Пахло ромашками с луга…

Два людоеда в процессе обеда

Дружески съели друг друга.

В. Шефнер

Они вышли из морга и молча направились через уставленный корпусами и хозяйственными постройками двор.

— Ну и слава Богу! — перекрестился Денис после продолжительной паузы. — В конце концов, было бы хуже, если…

Оспаривать это утверждение было глупо, и Владимир Александрович ограничился кивком. Зябко поправил поднятый воротник плаща. Вновь сунул руки в карманы.

В ранних сумерках было тихо и пусто, и с обрывка одинокого плаката белело злое и красивое лицо очередной «богородицы». Накрапывал ленивый дождик, а от двухэтажного пищеблока пахнуло чем-то очень несвежим… Виноградова затошнило, так что пришлось даже сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, приступ прошел, оставив после себя ощущение тоски и усталости.

— Почти восемь… До метро подбросишь?

— Какой разговор, Володя! Прямо на работу отвезем.

Зайченко