Дик Фрэнсис - На полголовы впереди Страница 58

Донна плакала. Мейвис плакала. Половина зрителей тоже плакала.

Филмер сидел весь напрягшись. Мерсер, Бемби и Шеридан — тоже. Никто из них ни разу не шевельнулся.

— Нельзя так сильно любить свою дочь, — сказал Рауль. — Она украла драгоценности. Вы не должны были ее покрывать. Смотрите, к чему это привело. Вы попали в руки к шантажисту и лишились лошади, которую любите. И неужели вы думаете, что этим все ограничится? Не забудьте, что на моем попечении еще две ваши лошади.

— Перестаньте. — Мейвис теперь уже вступилась за мужа. — Он замечательный человек — он отдал самое дорогое, чтобы спасти дочь.

— Он глупец, — сказал Рауль. Во время этого диалога Зак вышел в тамбур, где ему будто бы передали какое-то письмо, потом снова вернулся на середину вагона, вскрыл конверт и прочитал письмо, которое в нем лежало. Он сказал, что это письмо от Бена, который выпрашивал деньги, помните? Все его помнили.

Бен, сказал Зак, сбежал с поезда, потому что испугался, но оставил это письмо, чтобы его вскрыли после того, как он исчезнет. Зак начал многозначительным тоном читать письмо вслух:

— "Я знаю, кто убил Рикки. Я знаю, кто сбросил его с поезда. Рикки сказал мне, что знает, кто убил эту женщину — Анжелику, как там ее фамилия. Рикки видел убийцу со скомканным куском полиэтиленовой пленки. Тогда он еще как будто не знал, что это убийца. Тот человек дошел до вагона, где помещаются конюхи, вышел на площадку между вагонами и пропихнул пленку в щель, так что она упала на рельсы, и тут увидел, что на него смотрит Рикки. Рикки об этом особенно не задумывался, пока нам не сказали про эту Анжелику, как там ее фамилия, и про пленку, вымазанную в ее крови, а тогда он перепугался и рассказал мне. А потом его сбросили с поезда. Я знал, кто это был, я знал наверняка, кто это сделал, но я никому не сказал. Я не хотел, чтобы меня тоже нашли мертвым на насыпи. Но теперь, когда я уже далеко и в безопасности, я могу сказать — это тот красавчик, которого на вокзале в Торонто, я слышал, называли Джайлзом. Я тоже его там видел, как и Рикки. Это был он".

Зак перестал читать, а Джайлз, бившийся в руках Рауля, крикнул, что все это чушь. Вранье. Выдумки. Рауль, судя по его виду, готов был сломать Джайлзу руку — тот убил Анжелику, которая была его женой, пусть даже они разошлись.

— Разве мог Бен такое выдумать? — спросил Зак, взмахнув письмом. — Он сказал, что надо бы кому-нибудь обыскать купе Джайлза и посмотреть, нет ли там драгоценностей или каких-нибудь еще вещественных доказательств.

— Вы не имеете права. У вас нет ордера на обыск. А этот человек вот-вот сломает мне руку.

— Вы же убили его жену, так чего вы хотите? — сказал Зак. — А ордер на обыск мне не нужен. Не забудьте, что я главный детектив железнодорожной компании. В пути я могу вести следствие и обыскивать кого пожелаю.

Он проследовал мимо меня, прошел, покачиваясь от толчков поезда, по коридору, остановился в углу у кухни, где оставил спортивную сумку с реквизитом, и вскоре проследовал обратно. Тем временем остальные актеры высказывали, что они думают о разоблачении Джайлза — теперь уже и убийцы, а не только шантажиста. Зак со своей спортивной сумкой встал — как мне показалось, случайно — у столика через проход от Лорриморов. Сидевшие за столиком сдвинули бокалы и сложили стопкой тарелки, и Зак, положив сумку на розовую скатерть, открыл несколько "молний".

Никто не удивился, когда он извлек из сумки драгоценности. Их возвратили Мейвис, чья радость была отчасти испорчена тем, что она знала, кто их украл. Последовали укоризненные взгляды и так далее. Затем Зак извлек пачку бумаг.

— Ага! — произнес он.

Джайлз попытался вырваться, но безуспешно. Зак сказал:

— А вот и мотив убийства Анжелики. Вот письмо Джайлзу от Стива, ее любовника и делового партнера, — он обвиняет Джайлза в том, что, как он обнаружил, Джайлз, будучи агентом по торговле чистокровными лошадьми, не покупал тех лошадей, о покупке которых сообщал и на которых Анжелика и Стив давали ему денег. Стив пишет, что, если Джайлз не представит в высшей степени убедительных оправданий, он обратится в полицию.

— Вранье! — вскричал Джайлз.

— Все это написано здесь. — Зак помахал письмом, а потом передал его на всеобщее обозрение вместе с запиской Бена. Почерк и там, и здесь был вполне разборчивый — Зак всегда тщательно готовил свой реквизит.

— Джайлз присвоил деньги Анжелики и Стива, — сказал он. — А когда они пригрозили ему разоблачением, он убил их. Потом он убил конюха, который слишком много знал. Потом он начал шантажировать Уолтера Брикнелла, который слишком сильно любит свою дочь. Этот человек недостоин даже презрения. Я договорюсь с главным кондуктором, чтобы тот дал указание арестовать его и снять с поезда в Ревелстоке, где у нас остановка через два часа.

Он снова направился в сторону тамбура. Джайлз, вырвавшись наконец из рук Рауля, выхватил пистолет из кобуры на поясе Зака и принялся им размахивать.

— Положите пистолет, — предостерег его Зак. — Он заряжен.

— Это все вы виноваты! — крикнул Джайлз Донне. — Вы не должны были сознаваться. Вы все испортили. А сейчас я вам все испорчу. Он направил пистолет на Донну. Пьер бросился вперед и закрыл ее своим телом. Джайлз выстрелил в Пьера, который, как оказалось, избрал самое романтическое место для раны — плечо. Пьер прижал руку к своей белоснежной рубашке, на которой внезапно расцвело ярко-красное пятно, и артистически упал.

Зрители издали неподдельный крик ужаса. Донна кинулась на колени рядом с Пьером — наступил ее черед разыграть эффектный драматический эпизод.

Джайлз попытался сбежать, но его без особых церемоний скрутили Зак и Рауль.

На сцене появился Джордж Берли, ухмыляясь во весь рот и размахивая парой бутафорских наручников. Как потом сообщил Зак, сцена произвела фурор.

Глава 17

Эмиль сказал, что шампанского хватит всем еще по полбокала, и мы с ним отправились наливать, а Оливер и Кейти убрали тарелки из-под закусок, поправили скатерти и начали расставлять приборы для банкета.

Я бросил быстрый взгляд на Филмера. Он был необыкновенно бледен, на лбу у него выступил пот. Одна рука, лежавшая на столе, была крепко стиснута в кулак. Его соседи — владельцы Красного Жара выражали свои восторги Заку, который, стоя у их столика, соглашался с ними, что Пьер еще может исправиться и стать человеком. Зак, улыбнувшись мне, отступил в сторону, чтобы я мог налить им шампанского. Филмер хрипло спросил:

— Где вы взяли этот сюжет?

Зак, сделав вид, будто воспринял это как комплимент, ответил:

— Сам придумал.

— Вы наверняка его где-то взяли. — Голос Филмера звучал злобно и безапелляционно. Владельцы Красного Жара с удивлением посмотрели на него.

— Я всегда их сам придумываю, — весело сказал Зак. — А что… вам не понравилось?

— Шампанского, сэр? — спросил я у Филмера. Что-то уж очень я расхрабрился, мелькнула у меня мысль.

Филмер меня не слышал. Миссис "Красный Жар" протянула мне его бокал, который я наполнил, и поставила бокал перед Филмером. Он этого не заметил.

— По-моему, сюжет великолепный, — сказала она. — Какой мерзкий, отвратительный убийца. И все время казался таким милым…

Я протиснулся мимо Зака, на мгновение встретившись с ним взглядом, который выражал мою искреннюю благодарность за сохранение тайны. Он принял ее с видом глубокого удовлетворения.

За следующим столиком Роза Янг спорила с Китом, доказывая, что это было всего лишь совпадение — когда он покончил с собой после того, как лишился своей лучшей лошади… К тому же Эзра лошадь продал, сказала она, а не просто отдал под угрозой шантажа.

— Откуда мы знаем, что нет? — спросил Кит. Ануины слушали разинув рот. Я молча наполнил их бокалы, но в пылу спора они не обратили на меня внимания.

— Кому теперь принадлежат лошади Эзры, вот что я хотел бы знать, — свирепо произнес Кит. — И это не так уж сложно будет выяснить. Он говорил громко — достаточно громко, подумал я, чтобы Филмер его услышал, если прислушается.

Подойти к Лорриморам я не успел — меня опередил Эмиль, но картина была необыкновенная. Мерсер сидел, положив руки на столик и опустив голову.

Бемби, в ледяных глазах которой блестели слезы, протянула руку, положила ее поверх стиснутого кулака Мерсера и ласково его поглаживала. Занте обеспокоенно допытывалась, что с ними такое стряслось, а у Шеридана был какой-то отсутствующий вид. Не высокомерный, не наглый, даже не встревоженный, а просто-напросто отсутствующий.

В проходе между столиками толпилось довольно много народу — не только официанты, но и актеры, которые, все еще продолжая играть свои роли, заканчивали представление по собственному усмотрению. Уолтер и Мейвис, например, соглашались с тем, что Пьер спас Донне жизнь и, наверное, не такой уж плохой человек, и может быть, ему надо бы жениться на Донне… если только он перестанет играть на скачках. Сквозь всю эту толпу с трудом проталкивался проводник спального вагона, который шел готовить постели в салон-вагон. Проходя мимо меня, он с улыбкой кивнул, я кивнул в ответ и подумал, что моей главной проблемой, возможно, станет чрезмерный успех представления: те, на кого оно подействовало особенно сильно, могут не остаться на ужин.