Светлана Успенская - Черный фотограф Страница 58

А результат выигрыша мог бы быть огромным. Ведь примерная стоимость товара в чемодане, которого, наверное, хватило бы на несколько десятков, если не сотен бутылочек, составляла добрую сотню тысяч долларов! Конечно, сыщик в таких условиях решил получить адекватное вознаграждение за свои усилия. На этот раз надо было особенно тщательно разработать весь процесс обмена материалами и деньгами, ведь у столь могущественного человека, как глава подпольного производства, могло оказаться множество самых неожиданных рычагов воздействия на шантажиста. Это был опасный человек, и личный контакт с ним, возможно, грозил мгновенной смертью.

Несмотря на то, что Леня твердо был намерен получить свою долю, на этот раз он надумал нарушить правила, которые сам же для себя и установил, исходя из собственных представлений о профессиональной честности, — он решил снять копии со всех своих материалов и переслать их в милицию. Этим он надеялся очистить свою совесть.

Если бы милиция могла выплатить ему хоть какое-то приличное вознаграждение, он, ни на минуту не задумываясь, с радостью бы выдал им все, что разузнал о производстве наркотика, и сам чемодан со смертью. Это избавило бы его от необходимости рисковать своей жизнью, идя на контакт с дельцами. Кроме того, кто знает, может быть, это спасло бы несколько человеческих жизней…

Соколовский, возвращаясь в Москву, решил, по методу самих же распространителей, положить чемодан в камеру хранения и, вернувшись домой, то есть к Петрухе Хорькову, продолжать сбор компромата. Еще ему хотелось убедиться в том, какое впечатление произвела на неведомого Петра Евгеньевича пропажа чемодана с товаром.

«Как там Ленка, волнуется, должно быть, — вспомнил Леня о своей невесте, от которой он скрылся, ничего не объяснив, и которую уже дней пять не видел. — Позвонить, что ли?»

Он позвонил с вокзала, но в трубке раздались только длинные гудки.

«Должно быть, уже ушла на работу», — подумал жених, совершенно забыв о том, что близится свадьба, и поехал к Хорькову. Петруха лежал в бесчувственном состоянии на кухне, и, очевидно, временное отсутствие жильца осталось для него незамеченным.

Лаз вниз остался никем не замеченным. В наушниках все было, наверное, «жучки» тоже пока не обнаружили. И не обнаружат, пока Леня не раскроет им все козыри, которые сосредоточил в своих руках.

Он еле дождался вечера, когда ко входу подъехали одна за другой две машины и в подвал вошел усатый Ника, а с ним еще какой-то мужчина.

Должен появиться и Петр Евгеньевич, непременно должен. Наверное, он уже знает, что в Питере произошел облом. Должен же он как-то выяснить отношения с гонцами. В надежде на это сыщик спустился во двор и, спрятавшись между деревьями, ждал появления главы организации. Во влажных сумерках, темных и ранних из-за накрапывающего дождя, вскоре появились светлые пятна фар подъезжающей машины. Это был скромный «Москвич» с одним темным некрашеным крылом. Леня отвернулся со скучающим видом, размышляя про себя:

«Это не он, у него, должно быть, совершенно роскошная тачка. Например, «Рено», или «Понтиак», или «Порш», или что-нибудь столь же навороченное. А это кто-то из жильцов».

Между тем машина подкатила ко входу в подвал, остановилась, и из нее вышел скромно одетый невзрачный парень в какой-то замасленной кепке и вытертой куртке. В объектив его лицо видно было достаточно четко. Леня пару раз щелкнул — просто так, на всякий случай, проверить, как работает фотоаппарат. Он работал отлично. Мужчина открыл багажник, взял из него пакет и спустился в подвал. Дверь сразу же открылась и поглотила темную фигуру.

Когда Леня осознал, что это именно тот, кто его интересует, ноги уже мчали его в направлении подъезда. Влетев в комнату, он сразу же вытащил «дипломат» с приемником, надел наушники и настроился на прослушивание. К сожалению, он застал лишь вторую половину разговора, когда разгневанный властный голос на повышенных тонах распекал своих подчиненных:

—…Где, где мог оказаться чемодан? Татьяна, может быть, вы спутали номер камеры? Риф говорит, что проверил всю секцию и ни одна ячейка не открывалась на ваш код, кроме той самой, семьсот шестнадцатой.

— Нет, мы все сделали чисто, — говорил Ника. — Татьяна, скажи.

— Я же не дура, чтобы терять по собственной глупости такую прорву товара и нарываться на неприятности. Наверняка Риф сам что-то перепутал или недослышал. Давайте сверим записи. Да, все верно, семьсот шестнадцатая ячейка, Т 2761. Правильно ему передали? Кто передавал?

— Ляля. Да, все сходится, в чем же дело? Сегодня вечером Риф должен еще раз все проверить и сообщить Ляле. Если ячейка под наблюдением, его сразу же заберут. Впрочем, его могли забрать еще утром, почему же тогда он на свободе? Может, он сам легавый? Но тогда бы Лялю уже вычислили по номеру и тоже замели. Значит, произошла техническая ошибка.

— Не по нашей вине, — сказала Татьяна. — Мы все сделали чисто. А может, все дело в нем? Он проверенный человек?

— Да, его рекомендовали солидные люди, и мы его долго проверяли. Ладно, будем ждать вестей из Питера. Если все будет по-прежнему, надо выходить на Филю питерского. Пусть он покопается, это его территория.

— Это нам дорого обойдется, Филя за так ничего не делает.

— Пропажа товара обходится нам еще дороже. Ну ладно, на сегодня все. Расходимся.

Леня сбросил наушники и выскочил во двор, но уже было темно, и лицо мужчины, выходящего из подвала, только смутно белело в темноте дождливого вечера.

Итак, пора было действовать быстро и осторожно, пока мафиози озабочены пропажей чемодана, растерянны и ждут вестей от получателя товара. У Лени есть только одна ночь, чтобы замести следы и продиктовать свои условия. Надо было действовать стремительно, но без излишней суеты. Стрелки часов показывали одиннадцать. Соколовский собрал все свои вещи, погрузил в машину и поехал домой. От напряжения и ночной сырости лицо его было покрыто капельками пота.

«Наверное, Ленка спит, не буду ее будить», — думал на бегу Леня, осторожно входя в собственную квартиру.

Но дома никого не было. Диван пуст. Вещи исчезли.

«Домой решила съездить, — мимоходом успокоил себя он. — Меня нет, вот ей и скучно стало. Даже и лучше, можно не таясь смонтировать фильм».

Углубляться в размышления о том, куда и почему ушла Елена, не было времени. Сыщик кинулся работать. Он перематывал кассеты, переписывал, вырезал, опять переписывал. Чтобы заинтриговать покупателя компромата, он зафиксировал только основные моменты своего расследования: показал процесс изготовления, передачи бутылок с раствором, изготовление «промокашек», торговлю на рынке. К кассете прилагался список адресов всех участников этого процесса и запись двух совещаний с участием самого шефа. Конечно, это было не Бог весть что, но вполне достаточно, чтобы завалить хотя бы часть сети распространения ЛСД.

В разъяснительной записке был указан номер международной кредитной карты Visa (которую Леня давно уже завел, надеясь, что в этом случае тайна вклада сохраняется более тщательно) и сумма, которую на нее должны были перевести мафиози, — десять тысяч долларов. После получения суммы обещался возврат похищенного товара и всех собранных материалов. В письме многозначительно намекалось, что шантажисту известно гораздо больше, чем он упоминает, — в частности, имена и адреса руководящей верхушки, которыми, несомненно, заинтересуются в милиции.

Быстро упаковав записи, Леня взял еще цемент, песок и шпатель и рванул опять на квартиру к Хорькову. Было уже около четырех утра. У него оставался минимум времени.

Опустившись в лаз, он быстро прошел в комнату, где проводились совещания, и положил на стол пакет с запиской и кассетой. Переставил «жучок» в новое место, снял второй из лаборатории и вернулся наверх. Оставалось выполнить не менее важную часть работы.

Пригодились некоторые строительные навыки, полученные в студенческом стройотряде. Леня быстро замешал раствор и стал заделывать дыру в полу. Через час все было готово. Свежий, еще не схватившийся цемент он прикрыл линолеумом.

«Раньше вечера они не найдут. Впрочем, мне все равно, я отсюда сматываюсь».