Татьяна Полякова - Коллекционер пороков и страстей Страница 6

– Вы хотите сказать, что версия убийства во время ограбления не кажется вам убедительной? Можно узнать почему? – Обращался Бергман исключительно к Аллилуеву, решив оставить слова Вербицкого без внимания. До поры до времени, я полагаю.

– Помилуйте, – всплеснул руками Сергей Борисович. – Что это за грабители, которые расстреливают всю семью? Допустим, они боялись, что Натан окажет сопротивление. Допустим. Но женщин-то зачем убивать? И несчастную девочку, которой в тот день исполнилось восемнадцать. Преступник вломился в дом, когда семья находилась за праздничным столом, отмечая день рождения Наденьки. Скромно, в кругу самых близких. Это произошло в четверг, а на субботу был снят зал в гостиничном комплексе «Витязь». Пригласили сорок человек, для внучки Натан ничего не жалел и подарок ей сделал царский: автомобиль. Надя была на седьмом небе от счастья… Она очень любила деда… Так вот, в тот вечер они ужинали в тесном семейном кругу. Из гостей была только сестра Натана – Ядвига, у нее квартира в городе, дочь и внучка жили в его доме. Должно быть, обратив внимание на подозрительный шум, Натан решил проверить, в чем дело, вышел из столовой и был застрелен. Допустим, грабитель его опасался, не хотел лишних проблем. Но что он делает потом? Методично расстреливает насмерть перепуганных женщин. Зачем? Ведь грабитель в маске, а женщины в таком состоянии, что вряд ли могли оказать сопротивление. Но их расстреляли. Я настаиваю, это была именно казнь. Никто из семьи не должен был остаться в живых. Оттого я и решил обратиться к вам. Полиция идет не по тому пути, вот и нет никаких результатов.

– Но вы ведь делились с ними своими соображениями?

– Конечно. Единственное, чего я смог добиться: они предоставили Надюше охрану.

– Но теперь ее сняли, – вновь вмешался Вербицкий. – Поэтому мы считаем: она в большой опасности.

– Несчастная девочка, – покивал Сергей Борисович. – Такое пережить… Боюсь, что на этом ее беды не закончатся. Конечно, мы о ней позаботимся, но главное – как можно скорее найти этого негодяя. Пока он разгуливает на свободе…

– Ваши доводы меня убедили, – кивнул Бергман. – И у кого, по-вашему, был повод безжалостно расправиться со всей семьей?

– Ну… – Аллилуев пожал плечами. – Мне сложно ответить на этот вопрос. Но кое-какие предположения, конечно, есть… Мотивом могла послужить элементарная зависть. Натан – человек успешный, его картины висят в лучших музеях мира, а в их среде такого не прощают. Вы не представляете, какой травле он подвергался…

– А расстреливать успешных людей в их среде тоже принято? – хмыкнул Волошин, чем немедленно привлек к себе внимание.

– Я не думаю, что кто-то из его коллег сам, своими руками… – довольно путано начал Сергей Борисович, с полминуты разглядывая Воина. – Но поспособствовать могли. Например, сообщив кому надо о деньгах. И посоветовав избавиться от хозяев. Думаете, такое невозможно?

Бергман кивнул, вроде бы соглашаясь, и спросил:

– Откуда крупная сумма в доме? Или для Лотмана это норма?

– Нет, конечно, нет. Он состоятельный человек, но деньги предпочитал хранить в банке. У Натана богатейшая коллекция живописи. Как любой коллекционер, он что-то покупает, что-то продает… Накануне он продал картину, кого-то из русских художников. Не самого знаменитого…

– Но на кучу бабок она потянула, – влез Волошин.

– Вот именно, – кивнул Аллилуев.

– А почему вдруг наличными?

Этот вопрос Сергея Борисовича смутил.

– Не знаю. Возможно, так было удобней покупателю.

– Или он светиться не хотел, – добавил Вадим.

А вслед за ним и Димка вставил слово:

– Или налог платить не желал.

Аллилуев вдруг занервничал:

– Послушайте, я знал Натана двадцать лет и…

– Мои друзья правы, – мягко перебил его Бергман. – В ходе расследования может выясниться нечто такое, что покажется вам весьма неприятным. Это первое. И второе, если вы хотите, чтобы мы нашли убийцу, вам следует быть предельно откровенным.

– Поверьте, о его делах я мало что знаю. Я человек простой, и вся эта живопись… Вот рыбалка – это мое. И Натан был отменный рыбак. На этой почве мы и познакомились. У него свой бизнес, у меня – свой. Друг другу в карман не заглядывали. Он был моим другом и хорошим человеком, что бы вы там ни раскопали, а его убийца должен сидеть в тюрьме.

– Странно, что забрали только деньги, – решила я вступить в разговор. – Если в доме полно ценных картин.

– Их еще надо продать, – пожал плечами Бергман. – Деньги куда надежнее. Допустим, зависть, – вновь повернулся он к Аллилуеву. – Что еще?

Тот ответил с некоторой неохотой:

– Возможно, месть. У Натана была женщина. Они недавно расстались. Стервозная дамочка, которая надеялась все прибрать к рукам, выйдя за него замуж. Но Натан со всей откровенностью заявил, что этого не будет.

– Он в принципе не склонен был жениться или дама его чем-то не устраивала?

– Его жена умерла больше двадцати лет назад. Сильная женщина, очень ему помогала… Натан говорил, он никогда бы не стал тем, кем стал, не будь ее рядом. Она была и другом, и компаньоном, секретарем, матерью, если угодно. Она всю свою жизнь положила ради его успеха. Но… знаете, чрезмерная забота иногда тяготит. В общем, после ее смерти Натан решил, что больше никогда не женится. Подружек у него было предостаточно, а хозяйство вела дочь. Даже выйдя замуж, она продолжала жить с отцом. В общем, никаких неудобств от своей холостяцкой жизни он не испытывал. Так вот, эта дама, о которой я говорю…

– Имя у нее есть? – невежливо перебил Вадим.

– Разумеется, – с достоинством ответил Аллилуев. – Черновцова Галина Андреевна. Она куратор нашего музея. Выпросила у Натана несколько картин, с этого начались их отношения.

– Для себя выпросила? – уточнил Бергман.

– Для музея. Но все равно это отлично характеризует человека: стремление сделать себе имя за чужой счет.

– У вас с ней отношения, как я понимаю, не сложились?

– Как только она влюбила в себя Натана, первым делом постаралась избавиться от всех его друзей. Я имею в виду, наши встречи она не приветствовала и всячески настраивала Натана против меня. Конечно, он ее не слушал, но некоторое время мы встречались исключительно на нейтральной территории. К тому же у этой особы криминальные связи: ее брат сидит в тюрьме. Сами понимаете, от таких людей можно ждать чего угодно. Разрыв с Натаном она воспринимала очень болезненно, он ведь не только известный художник, близкое знакомство с которым, безусловно, помогало ей продвинуться по карьерной лестнице, он еще и материально поддерживал ее. Плюс женская гордость. И обида. Я не могу утверждать, но… странно, что следователи не приняли все это к сведению. По-моему, она первая в списке подозреваемых. Ну и еще…. – Тут Аллилуев вздохнул и отвел взгляд, вроде бы усомнившись, стоит ли продолжать. – У Натана был приятель. Точнее, Натан считал его близким другом. Большой любитель живописи: Шацкий Лев Валерьянович, вы наверняка о нем слышали: у него галерея в центре города, прямо напротив собора. – Бергман кивнул, а Сергей Борисович продолжил заметно увереннее: – Натан завещал ему свои картины. Не знаю, с чего вдруг такое счастье, но я не раз слышал, как Натан говорил: «Вот помру, все это, Лева, тебе достанется. Бабам моим картины ни к чему, а денег я им и так дополна оставлю». А буквально накануне убийства они поссорились. Я чисто случайно стал свидетелем. Мы с Натаном собирались встретиться, он просил заехать за ним в галерею Шацкого. Я приехал чуть раньше, вот и решил зайти внутрь, соприкоснуться, так сказать, с искусством. А они ругались в кабинете Льва, и Натан обозвал его жуликом, так и сказал: «худшего жулика я не встречал», Лев вроде бы оправдывался, Натан вышел от него сам не свой. Я пробовал расспросить, что случилось, но он только отмахнулся. Теперь я думаю, после этой ссоры Натан мог переписать завещание. Или Лев мог подумать, что он поступит именно так.

– И убил и Лотмана, и его семью? – криво усмехнулся Вадим.

– А что? – возмутился Аллилуев. – Каждая его картина в среднем стоит десять тысяч долларов, их около пятидесяти штук. Неплохая сумма, скажу я вам.

– Отлично, у нас уже трое подозреваемых, – ласково пропел Бергман, желая успокоить клиента. – Давайте вернемся к тому роковому вечеру. Грабитель расстрелял четырех человек и никто из соседей ничего не видел и не слышал?

– Вы что, не видели в новостях его дом? – нахмурился Сергей Борисович. – Если нет, съездите, взгляните, и все поймете. Вроде бы в городе, но от жилья далеко. Участок огромный. Да там хоть весь вечер стреляй…

– А кто обнаружил убитых? Домработница?

– Полицию вызвала Надя, – ответил Аллилуев, а мы с сомнением на него уставились. – Она была тяжело ранена. Убийца стрелял в сердце, но попал в плечо. Девочка потеряла сознание, а он, видимо, решил, что она умерла. Вся грудь залита кровью… Но Надя вскоре очнулась, убийцы в доме уже не было, по крайней мере в столовой. Девочка доползла до телефона и позвонила в полицию. Когда они приехали, она была без сознания, в критическом состоянии от потери крови, но ее, слава богу, удалось спасти. Если бы она не вызвала полицию, там было бы не три трупа, а четыре. До прихода домработницы Надя вряд ли бы дотянула.