Галина Романова - Мужей много не бывает Страница 6

Лариска раздумывала недолго. Потеребив острыми зубками с минуту свою нижнюю губу, что являлось явным признаком напряженной работы ее извилин, она вдруг не к месту поинтересовалась:

– У тебя выкупили акции твоего центра? Если не секрет, во сколько их оценили? Слышала, что прилично...

– Лариска! – От подобного загиба в ее рассуждениях у меня даже дыхание перехватило. – Ты сошла с ума! Подозревать моего Семена в корыстном интересе!.. Ты что же напридумывала, что из-за паршивых двух тысяч долларов он способен убить меня?! Ты совсем шальная. Он даже сделал меня наследницей – оформил на меня документы на свой дом. Говорит, не дай бог, что с ним, налетят родственники дальние, начнут судиться... Нет, у тебя определенно крыша съехала. Не хочу больше ничего слышать. Лучше уходи и прекрати портить мне жизнь, кровь и настроение.

– Ладно, – она обреченно махнула рукой и обессиленно рухнула в кресло. – Может, я и того... перегнула малость. Ты уж прости меня. Чего взять с такой стервозины, как я, кроме паскудства?! Просто твоя поездка мне совсем-совсем не нравится. Прямо как у Агаты Кристи: десять негритят решили пообедать.

– Там был остров. Здесь же самое сердце России. К тому же почти каждый второй житель нашей многострадальной Родины сейчас вооружен мобильником. Твоя подруга как раз из их числа. Будет невыносимо – позвоню, попрошу о помощи. Хотя, думаю, она не понадобится.

– Напридумывала себе: отдохнуть от цивилизации! Это что такое вообще?! Сортир на огороде и вода горячая лишь в чайнике, так, что ли?! – горестно воскликнула Лариска, нервно закидывая ногу на ногу. – Ты с Аркашкой тоже вон хотела от людей отдохнуть – и что получилось?! Получилось то, что в трудную минуту ему таблетку валидола некому было под язык сунуть! Этот-то аргумент для тебя что, тоже ничего не значит?!

– Значит, конечно же. – Я вдруг зябко поежилась, нехотя признавая, что известная доля резона в Ларискиных словах все же имеется. – Но он был один на один с одиночеством. А теперь нас будет двое. К тому же нас заверили, что все путевки распроданы еще пару месяцев назад, а это по меньшей мере человек пятьдесят.

Лариска лишь протестующе качнула головой и от дальнейших комментариев воздержалась. Она перевела разговор на нейтральную тему, попутно выцарапав у меня признание, в котором Лидке я отказала. И лишь узнав о том, что я всерьез обдумываю идею начать писать настоящий солидный роман, немного успокоилась.

– Так бы сразу и сказала! – почти облегченно выдохнула она, прощаясь на пороге моей квартиры. – А то понакрутила тут...

– Так это ты, а не я! – Я облегченно рассмеялась.

– Это хотя бы объясняет причину твоего идиотского желания прожить месяц в сосновых дебрях. Но все равно! – Лариска оставалась сама собой в любой ситуации. – Глаз со своего муженька не спускай! А то пока дама его сердца будет писать мемуары, он найдет себе даму своего тела. За ними глаз да глаз нужен!..

Она ушла, аккуратно притворив дверь и поцеловав меня на прощание. А мне бы, идиотке, присесть да поразмышлять над ее словами. Задаться вопросом, что и откуда проистекает. Ан нет! Эйфория, вызванная предстоящей поездкой, тут же придушила все мои сомнения, добросовестно подогретые Лариской. К тому же вернувшийся со службы с огромным букетом благоухающих пионов Семен мгновенно оценил ситуацию и, иронично рассмеявшись, устыдил меня:

– Лариска была? Была... Предостерегала наверняка. Гадости обо мне говорила? Говорила... А ты что? Ушки свои прелестные развесила? Дурочка ты моя милая. Какой же ты еще ребенок, Витуля! Неужели ты не понимаешь, что твои подруги всячески пытаются вбить между нами клин, потому что завидуют тебе? Никогда не приходило в голову, что Лариска просто-напросто не может успокоиться из-за того, что у тебя получилось то, в чем ей было отказано!

– Как это?! – вытаращила я глаза, наполняя большую керамическую вазу водой и втискивая туда пионы.

– А так! – Семен с облегчением потянул узел галстука, попутно расстегивая пуговицы сорочки. – Неужели я целый месяц буду валяться в одних трусах на пляже и не думать ни о чем?! Мне просто не верится, что такое возможно. Что не будет никаких телефонов, никаких совещаний, ночных экстренных вызовов. Ничего этого не будет. Лес, озеро, тишина и любимая женщина рядом. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя счастливым?

– Что? – Я любовно оглядывала его поджарое натренированное тело, совсем упустив из виду то, что так и не получила объяснений вероломного поведения моей подруги.

– Чтобы эта женщина была к тому же любящей! – Он шутливо чмокнул меня в нос, с силой привлекая к себе. – Чтобы она верила, не сомневалась и не мучилась сомнениями сама и не мучила других. И тогда все получится. Все, все...

– Я тебе верю! – совершенно искренне заверила я его, прильнув ухом к его груди и вслушиваясь в ритмичный стук его сердца. – Мы уедем. Все проблемы останутся здесь и к нашему возвращению исчезнут сами собой. Все, что от нас требуется, – это отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать.

– Телефон не бери! – с шутливой угрозой потребовал он. – Какой тогда, к черту, отдых?! Я не возьму, и ты не бери. Идет?

– Идет... – пообещала я с чистой улыбкой и принялась щебетать ему на ухо всякий наивный бред, который так любят повторять все влюбленные дуры.

В том, что я была влюблена в своего Незнамова Семена, сомнений у меня не было. Открытием явилось другое: никогда не предполагала, что окажусь такой влюбленной дурой.

А телефон я все же с собой взяла...

Глава 4

Вертолетная посадочная площадка с трудом угадывалась в густой кроне деревьев. Сплошняком одни сосны и ели, кое-где виднелись дубы, еще реже березы. Подлетали мы вечером, и отчего-то эта густая поросль вековых хвойных деревьев произвела на меня мрачноватое впечатление.

– Страшно? – Семен скорчил комичную физиономию. – Сейчас нас встретят леший с Бабой Ягой. Все расскажут, помогут добраться и... затем изжарят себе на ужин.

– Да ну тебя! – отмахнулась я, не разделив его юмора. – Жутковато мне как-то здесь...

Выбравшись из вертолета, мы с ним поспешили к маленькому грузовичку с кокетливой эмблемой «Мерседес» на капоте. Водителя, правда, нигде не было видно, но он появился минуту спустя из густых зарослей неизвестного мне кустарника. Высоченный мосластый мужик с испитым лицом и прокуренными рыжими усами, свисающими на подбородок.

– Вы, что ли, сегодня прилетели? – сурово поинтересовался он, распахивая дверцы.

– Да, – Семен протянул ему для приветствия руку. – Почему-то больше никого не было.

– И не будет! – отрезал мужик, проигнорировав приветственный жест моего супруга. – Все, кто должен был прибыть, давно на месте. Три дня назад катал их целый день туда-сюда. А больше никого и не ждут. Полный комплект посетителей... Тридцать человек.

«Подразумевалось не меньше пятидесяти, – мелькнуло у меня в голове, но я смолчала, мысленно готовя себя к новым сюрпризам. – Коли явилось преувеличением количество отдыхающих, не исключена возможность, что и качественный фактор будет далек от описанного в прайс-листе».

Но я не стала говорить о своих подозрениях супругу. Зачем портить настроение человеку, когда его переполняют эмоции?

Семен и на самом деле источал радость. Предвкушением чего-то необычного и прекрасного было исполнено все, что он говорил мне, пока мы ехали. Кончилось это тем, что к моменту прибытия в пансионат у меня жутко разболелась голова. А когда у меня болит голова, то выгляжу я, как бы это поудачнее выразиться, чуть лучше облезлой гиены из обнищавшего донельзя зоопарка.

– Вашей жене что-то не нравится? – с легкой обидой в голосе поинтересовалась директриса, которая приветствовала нас лично у ворот, ведущих на территорию, окруженную полутораметровой чугунной оградой.

– Нет, нет, – поспешил успокоить ее Незнамов, любезно склоняясь к ее пухлой ручке. – Просто ее укачало немного. Мигрень... Не обращайте внимания. Выспится – и все будет в порядке.

Директриса сочувственно заохала, не забывая скалить в улыбке вставные зубы. Улыбка была адресована моему супругу, сделавшемуся вдруг на удивление галантным. Он вообще сегодня был не похож на самого себя. Сыпал без устали шутками, то и дело теребил волосы, которые наотрез отказался подстричь перед отъездом. По его мнению, коли уж записываться в отшельники, то начинать нужно именно с этого. Одежда, которой он набил свои сумки, на мой взгляд, также мало напоминала носильные вещи. Какие-то потерявшие форму линялые футболки. Шорты, которые давно забыли выбросить, свитера с рукавами до колен. В ответ же на мои возмущенные возгласы он опять-таки аргументировал это своим желанием поиграть в Робинзона.

Сейчас же он явно играл роль Казановы, расстилаясь перед пожилой теткой, вызвавшейся проводить нас до нашего коттеджа. А может, мне это просто казалось, поскольку голова моя разламывалась на тысячу мелких кусков. Кто знает? Но в том, что супруг с первых минут своего появления в этом заповедном местечке завладел ее вниманием, сомневаться не приходилось.