Екатерина Островская - Черный замок над озером Страница 6

Во сне Женя хотела приблизиться к Славе и заслонить его наготу. Но ее толкали и пинали, чтобы успеть пробиться к стеклянным стенам раньше других. Она остановилась, обернулась и увидела у серой стены рыдающую Аллу Пасюк в узких рваных джинсиках, заправленных в модные когда-то сапожки, с которых теперь осыпались стразы и серебряная нитка болталась спутанной бахромой. Алла размазывала по щекам сине-зеленые полосы растекшихся теней, плечи ее тряслись. Женя подошла к бывшей однокурснице, обняла и прошептала:

– Не надо, Аллочка, не стоит Слава твоих слез. Успокойся, все у тебя будет хорошо. Видишь, как мне хорошо сейчас.

Тут она вспомнила о своем увольнении, о Михал Михалыче, который наверняка разыскивает ее, чтобы взять в рабство, о том, что денег на карточке уже не осталось, и проснулась.

В комнате было темно и тихо. Только откуда-то из мрака, едва слышные, доносились до второго этажа чьи-то сдавленные рыдания. Женя поднялась и вышла из комнаты, начала спускаться на первый этаж, но на лестнице встретила маму.

– Иди, доченька, спи, – шепнула та.

– А кто это плачет?

– Где? – притворилась глухой и непонимающей Виктория Владимировна.

Но рыдания звучали слишком явственно, и мама, вздохнув, все же ответила шепотом:

– Это Ника. Наверное, лишнего перебрала. Не волнуйся, она проспится, и все будет хорошо.

Женя вернулась в свою комнату, снова легла, но долго не могла заснуть. Тетя вскоре в самом деле перестала плакать, а Женя вспомнила свой недавний сон и подумала: «К чему он? И вообще, зачем посылать в мои сновидения Нильского, про которого я не хочу вспоминать?»

…Слава прожил с Пасюк два года. Алла, правда, временами уезжала в рекламные туры, появлялась на каких-то презентациях, участвовала в фотосессиях. Ее портреты иногда появлялись в журналах. На снимках Алла всегда была раскованна. То она пыталась запахнуться в роскошную шиншилловую шубку, едва прикрывавшую обнаженное тело, то высовывалась из-за огромного флакона духов. Духи во флаконе были розоватые, и голая Алла сквозь них казалась краснокожей. Еще были снимки топлес на яхте, когда Пасюк прикладывала ладонь к козырьку капитанской фуражки и вглядывалась в туманные очертания Мальдивских островов, туры на которые она как раз рекламировала.

Что думал по поводу всего этого Нильский, Женя не знала, а спрашивать не хотела – они не разговаривали и даже не здоровались, когда сталкивались в коридорах факультета или в аудиториях. Зато Слава вовсю общался с Лизой Гагаузенко, отец которой начал вкладывать капиталы в средства массовой информации: учредил рекламную газету, приобрел разоряющийся глянцевый журнал и сделал его популярным, стал акционером двух телеканалов и, по слухам, намеревался запустить собственную музыкальную радиостанцию. Наверняка о дружбе любовника с Лизой Алле было известно, только вряд ли Пасюк стала бы угрожать расправой дочери очень богатого человека. Впрочем, Женя старалась об этом не думать. Но все равно было обидно.

Как-то в буфете за стол к Жене подсела одна из сокурсниц. И сразу спросила, словно подсела только ради этого:

– Тебя тоже на свадьбу пригласили?

– На какую? – не поняла Женя.

– Так Нильский с Гагаузенко женятся, – вытаращила глаза собеседница. – Ты что, не знаешь?

Актерским талантом природа сокурсницу обделила, и потому ее удивление было неискренним и подлым.

– А как же Пасюк? – негромко поинтересовалась Женя.

– Да ты чего? – На этот раз сокурсница вылупила глаза самым натуральным образом. – Неужто ничего не знаешь? Ну, ты даешь! А еще журналистом собираешься стать. По всем новостям уже показали. Алку прихватили на яхте какого-то бандита, который в розыске был. Его задержали, а потом почему-то отпустили, Пасюк же до сих пор сидит, так как в ее личных вещах обнаружили наркотики. Теперь мы ее не скоро увидим.

– Мне ее жаль, – искренно расстроилась Женя. И только потом поняла, что именно только что услышала – Слава, ее Слава женится на Гагаузенко. Значит, для нее все кончено. Не будет ничего, о чем она мечтала.

– А мне нисколечко ее не жалко, – злорадно заявила сокурсница. – Алка это заслужила. Посидит в тюрьме, может, нормальным человеком станет.

– Тюрьма не делает человека нормальным, – вздохнула Женя, продолжая думать о другом.

– Лизка за свадебным платьем в Милан собирается, – продолжала добивать ее сокурсница. – У нее же папашка богатый… Слушай, а может, он и упрятал Алку, чтобы не мешала жить его Лизоньке? Подстроил все, договорился с бандитами и с ментами…

Есть расхотелось, Женя сделала маленький глоток сока из стакана. Затем, поднимаясь из-за стола, сказала:

– Поздравь от моего имени Лизу.

С будущей женой Нильского Женя все годы училась в одной группе. Они, не сговариваясь, даже специализацию выбрали одну и ту же, перейдя на кафедру рекламы и связей с общественностью. Лиза была не очень умна, но и не тупица, не толстая, но и не худая, не высокая и не коротышка, не красотка, но и не страшная. Лиза не курила, однако в компании могла сделать несколько затяжек. Училась Гагаузенко не хорошо и не плохо. Она могла казаться обычной незаметной студенткой, если бы еще и одевалась как все. Но, будучи дочерью богатого человека, Лиза любила носить вещи, которые, может быть, и не шли ей, зато были ультрамодными и дорогими. И еще: от нее постоянно пахло лаком для волос. Алла Пасюк, конечно, была красивее, эффектнее, на ней даже дешевые безделушки смотрелись как драгоценности, а заношенные потертые джинсы выглядели как умышленно состаренные на фабрике «Дольче и Габбана». То есть всем она превосходила Гагаузенко. Только у нее не было такого папы.

Разумеется, Женю никто на свадьбу не пригласил. Как не пригласили с десяток парней, про которых было точно известно, что они быстро пьянеют, а потом ведут себя неадекватно. По той же причине были отклонены кандидатуры некоторых девочек. Несколько представителей Казахстана и государств Средней Азии при отборе не прошли фейс-контроль: их отклонил отец невесты. С одной из сокурсниц Лиза не разговаривала с первого курса, заподозрив ее в краже мобильного телефона. Женю не позвали без объяснения причин, но причины были понятны всем – у Лукошкиной был роман с женихом, а кроме того, по высказыванию самой Гагаузенко, Женька слишком много о себе воображает.

Торжество состоялось после госэкзаменов. На свадьбе отец невесты объявил собравшимся, что учредил новую радиостанцию и назвал ее «Радио Гага». Генеральным директором Гагаузенко назначил какого-то американца, креативным директором стала, естественно, Лиза, а Нильскому было предложено место заведующего редакцией музыкальных и развлекательных программ.

Но Женя узнала об этом значительно позже, когда уже работала на Михал Михалыча, разрабатывая концепции продвижения на рынок дренажных труб. К тому времени «Радио Гага» звучало из многих автомобильных приемников, а утренняя авторская программа Нильского «Путь к Славе», по результатам многочисленных опросов, постоянно оказывалась самой рейтинговой. Вскоре Нильский стал появляться на телевизионных экранах в качестве ведущего различных ток-шоу. Программы менялись, а завораживающая улыбка Нильского и его вкрадчивый голос оставались неизменными. Слава стал популярным. Он сводил с ума всех женщин, от семиклассниц до пенсионерок, от его голоса любая дама, даже самая дикая тигрица, превращалась в маленького домашнего котенка. Секретарша Броня, узнав о том, что Лукошкина знакома с Нильским, даже не поверила. А когда тот позвонил в офис, едва не потеряла сознание, услышав знакомый мужской голос:

– Девушка, могу ли я пообщаться с Евгенией Лукошкиной?

– Ик, – ответила растерявшаяся Броня и долго не могла перевести вызов на кабинетик Жени.

Разговор тогда получился долгим. Женя не бросала трубку из-за своего дурацкого воспитания, а потому слушала все, что ей пел Слава. Поэтому стоящая под дверью и ожидающая окончания телефонной беседы Бронислава смогла разобрать лишь короткие ответы Лукошкиной: «Встретиться с тобой не могу… просто не хочу… ты и сам все понимаешь… уговаривать меня не надо… забыла и вспоминать не хочу…»

Потом секретарша влетела в ее кабинет с круглыми глазами и с придыханием прошептала:

– Это был он?

Женя кивнула.

– Чего хотел? – продолжала наседать Броня.

– Встретиться.

– А ты?

– А я не хочу.

И все же они встретились. Не в тот вечер, а через пару дней – после того как Слава начал звонить постоянно. Женя согласилась посидеть с ним в кафе и расставить все точки. Собственно, расставить все точки предложил Нильский, а она как раз и не хотела их расставлять. Себе Женя говорила: «Зачем нужна эта встреча?» – но сердце ее колотилось в радостном ожидании и торопило медленно ползущее время.

Встретились они не в кафе, о котором говорил Нильский, а в дорогом ресторане, где Слава заранее заказал столик. Тот располагался в углу зала, а в центре на круглой эстраде стоял белый рояль, на котором пианист во фраке исполнял регтаймы Скотта Джоплина.