Брайан Вайсс - После смерти мы родимся вновь! Неопровержимые доказательства Страница 6

Мы идем дальше.

Отец лежит в темной комнате. Он очень стар и болен. Холодно… меня окружает пустота.

Потом она перешла к своей смерти.

Теперь я уже старая и слабая. Моя дочь стоит у моей постели. Мой муж уже умер. Рядом муж дочери, их дети. Вокруг собралось много народу.

В этот раз она умерла спокойно. Она уплывала. Уплывала? Мне вспомнились исследования доктора Рэймонда Муди, касавшиеся опыта переживания умирания. Участники его исследования также говорили о том, что сначала как бы уплывали, а потом что-то забрасывало их обратно в тела. Я читал эту книгу несколько лет назад и сейчас сделал себе пометку в уме перечитать ее снова. Мне было интересно, помнит ли Кэтрин что-либо еще о своей смерти, но она лишь говорила о том, что плывет – и все. Я вывел ее из состояния гипноза и закончил сеанс.

Движимый нестерпимой жаждой перечитать все когда-либо опубликованные работы, касающиеся темы прошлых жизней, я стал перекапывать все медицинские библиотеки. Я изучил все работы Яна Стивенсона, доктора медицинских наук, очень уважаемого профессора психиатрии, который работал в Университете штата Вирджиния и напечатал огромное количество статей по психиатрии. Доктор Стивенсон описал более двухсот детей, у которых сохранились воспоминания и переживания из прошлых жизней. Среди них описано много случаев так называемой ксеноглоссии – способности понимать и говорить на иностранном языке без специального изучения. Его описания таких примеров отличаются подробностью, детальностью, их смело можно назвать выдающимися.

Также я прочитал замечательный литературный обзор Эдгара Митчелла. С огромным интересом я изучил данные исследований, проводившихся в Университете Дюка, записи профессора С. Дж. Дюкасса из Университета Брауна, а также детально изучил работы доктора Мартина Эбона, доктора Элен Уомбах, доктора Гертруды Шмайдлер, доктора Фредерика Ленза, доктора Эдит Фиоре. Чем больше я читал, тем больше хотел прочитать еще. Я стал понимать, что хоть и считал себя человеком, прекрасно осведомленным обо всех аспектах работы сознания человека, знания мои были весьма ограниченными. Ведь есть целые библиотеки литературы и исследований в области прошлых жизней, и лишь немногие знают об этом. Могут ли все эти авторы заблуждаться или ошибаться? Все факты говорили мне о том, что нет, но я все равно сомневался. Несмотря на огромное количество информации, буквально затопившей меня, я все еще сомневался. Но и на Кэтрин, и на меня – на каждого по-своему – этот опыт уже оказывал глубочайшее воздействие. Эмоциональное состояние Кэтрин улучшалось, а я расширял область своих знаний. Страхи Кэтрин мучили ее на протяжении многих лет, и вот наконец она почувствовала облегчение. Были ли это реальные воспоминания или столь реалистичные фантазии, но тем не менее, используя их, я смог помочь ей, и не собирался останавливаться на достигнутом.

Вот такие мысли на мгновение возникли у меня в голове перед тем, как мы с Кэтрин начали следующий сеанс. Перед тем как перейти к гипнозу, она рассказала свой сон об игре, в которую она играла, сидя на каменных ступенях, – игре, в которую играли на шахматной доске с дырками. Этот сон показался ей уж очень реалистичным. И тогда я предложил ей выйти за пределы границ времени и пространства и посмотреть, не берет ли начало этот сон из ее предыдущих воплощений.

Я вижу лестницу, ведущую к башне… отсюда можно разглядеть горы и море… Я мальчик… У меня светлые волосы… очень странные волосы. Одежда на мне очень короткая, белого и коричневого цвета, сшитая из шкур животных. Наверху на башне стоят какие-то мужчины и наблюдают… Это стражники. Они все грязные. Они играют в какую-то игру типа шахмат, но не совсем. Доска круглая, а не квадратная. Фишки похожи на кинжалы и втыкаются в дырочки, а сверху украшены вырезанными головами животных.

Я спросил ее, как называется то место, где она оказалась, и не может ли она назвать год.

Это территория Кирустана[5], недалеко от Нидерландов. Год примерно 1473-й. Сейчас я нахожусь в порту. Берег плавно спускается к воде… Вижу хижину. Моя мать готовит еду в глиняном горшке. Меня зовут Йохан.

Она плавно подошла к моменту своей смерти. И даже сейчас я все еще пытался найти то самое травматическое событие, которым я мог бы объяснить происхождение всех ее нынешних страхов и симптомов. Даже если эти невероятно яркие и четкие образы были фантазиями, в чем я не мог быть уверен наверняка, то, во что она верила и о чем думала, могло приоткрыть завесу происхождения ее симптомов. В конце концов, мне доводилось встречать людей, которые получили глубокую психическую травму из-за сна. Некоторые из них не могли припомнить, были ли у них в детстве какие-то болезненные события на самом деле или им все приснилось, но последствия этих переживаний до сих пор отравляли их реальную жизнь.

Чего я действительно не учел, так это того, что довлеющая систематическая родительская критика может причинить больше вреда, чем одно-единственное травматическое событие. И это влияние гораздо труднее вычислить, и от него очень трудно избавиться, потому что оно проникает в нашу повседневную жизнь и становится привычным. Ребенок, которого постоянно ругают, теряет уверенность в себе, его самооценка падает так же, как и у того, кому довелось в один ужасный день пережить сильное унижение. Ребенок, чья семья находится за чертой бедности и потому не может позволить себе регулярное питание, будет страдать от тех же психологических проблем, что и ребенок, которому пришлось испытать голод в результате какого-то несчастного случая. Вскоре я пойму, что постоянное негативное воздействие нужно уметь распознавать и работать с ним так же, как и с отдельными травматическими случаями. Кэтрин начала говорить.

Тут есть лодки, похожие на каноэ, ярко раскрашенные. Это Провиденс, или где-то рядом. У нас есть оружие – копья, пики, пращи, луки и стрелы, но все очень большое. У этих лодок очень странные весла… каждый должен грести. Мы рискуем заблудиться, уже очень темно. Ни одного огонька вокруг – мне страшно. Рядом с лодкой, в которой сижу я, есть и другие[6]. Я боюсь животных. Мы спим на грязных вонючих шкурах. Мы в разведке. У меня очень смешные туфли, похожие на мешки, они завязываются шнурками на лодыжках… и сделаны из звериных шкур… (Длинная пауза.) Чувствую жар костра на своем лице. Люди моего племени убивают других, а я нет. Я не хочу убивать. Но нож у меня в руке.

Внезапно она начала захлебываться и задыхаться. Она сказала, что человек из вражеского племени схватил ее за шею сзади и перерезал горло ножом. Перед самой смертью она увидела лицо своего убийцы. Это был Стюарт. Выглядел он по-другому, но она знала, что это именно он. На момент смерти Йохану был 21 год.

Затем она увидела, как проплывает над своим телом и наблюдает за ним со стороны. Она поднялась к облакам и почувствовала себя озадаченной и смущенной. Вскоре ее втолкнули во что-то «маленькое и теплое». Она готовилась родиться.

Медленно и сонно она прошептала:

Кто-то обнимает меня. Кто-то, кто помогал мне родиться. На ней зеленое платье с белым фартуком, белая шапочка с загнутыми кверху уголками. В комнате забавные окошки… со множеством ячеечек. Сам дом каменный. У моей матери длинные черные волосы. Она хочет подержать меня. На ней смешная ночная рубашка… из грубой ткани. Мне немного больно прикасаться к ней. Очень приятно греться на солнышке… и это… моя мама… та же, которая у меня есть сейчас!

Во время предыдущего сеанса я настойчиво просил ее обращать пристальное внимание на значимых людей из прошлых жизней и посмотреть, не являются ли они кем-то из важных для нее людей нынешней жизни. Согласно исследованиям некоторых ученых, группы душ склонны перевоплощаться вместе снова и снова, прорабатывая свою карму (долги перед собой и друг перед другом, неусвоенные уроки) на протяжении многих воплощений.

Пытаясь понять эту странную, захватывающую, скрытую от всего мира драму, которая разворачивалась на моих глазах в моем маленьком кабинете с приглушенным освещением, я жаждал подтверждения этой информации. Я ужасно хотел применить научный метод, которым успешно пользовался последние пятнадцать лет в своих исследованиях, для анализа в высшей мере необычной информации, исходившей от Кэтрин.

Между нашими встречами духовные способности Кэтрин усиливались. Она интуитивно чувствовала людей и могла предсказать события. И как показывал опыт, все было правдой. Находясь под гипнозом, она вскоре начала предугадывать мои вопросы до того, как я их задавал. Многие ее сны стали вещими.

Однажды, когда к ней в гости приехали родители, ее отец высказал свои большие сомнения относительно происходящего с ней. Чтобы доказать свою правоту, она повела его на ипподром. И там, прямо на его глазах, она стала угадывать победителя каждого заезда. Он был поражен. Убедившись в том, что отец наконец-то полностью ей поверил, она собрала все выигранные деньги и отдала первому попавшемуся им на пути нищему. Что-то подсказывало ей, что силу, которую она только что обрела, нельзя использовать для достижения финансовой выгоды. По ее мнению, этот дар был дан ей для высших целей. Она призналась мне, что была слегка напугана этим новым опытом, но в то же время ей было настолько интересно, что она сказала, будто хочет снова погрузиться в прошлые жизни. Я был шокирован и в то же время восхищен ее новыми способностями, и в особенности историей с ипподромом. Правда была очевидной. Она выиграла все заезды, и это не было совпадением. Что-то очень странное произошло за эти несколько недель, и я старался не упускать это из виду. Невозможно отрицать ее психические способности. И если они были реальными и столь наглядно доказуемыми, то можно ли предположить, что и ее воспоминания из прошлых жизней также были правдой?