Николай Буянов - Бал для убийцы Страница 6

У подъезда стоял серый БМВ с открытым багажником: заботливый Сева затарился продуктами к празднику на две семьи. Неумолимое время перемен перебросило друга детства с одного идеологического фронта на другой: теперь он подвизался советником губернатора по связям с общественностью. Судя по роскошной «тачке» и объемистым сумкам рядом с ней, связи с общественностью развивались в нужном направлении. Возле задней дверцы суетились Ритка, слегка располневшая за годы счастливого супружества, в итальянских сапожках и пальто из ламы (предмет глухой Майиной зависти), и Бродникова-младшая, четырнадцатилетняя длинноногая девица со вполне зрелыми формами. Ее звали Анжелика (сама она предпочитала иностранную кличку Келли), она была одета в демократичную бежевую дубленку и белую вязаную шапочку. В отличие от мамы, которая так и не привыкла за годы удачного замужества к материальному благополучию, дочка при виде сумок со снедью держалась более спокойно и даже снисходительно: видали, мол, виды и покруче.

— Лика, ну что ты застыла? — послышался голос Риты из-под вороха коробок и пакетов. — Помогай! Джейн, привет!

— Привет, Чита. — Майя улыбнулась, подходя ближе, и поправила влажные очки на носу. Ритка всегда встречала ее с трогательной радостью, будто после долгой разлуки. — Давай помогу.

— Помогай. Захвати вон ту коробку. И еще вон ту. Лика, ты хоть бы поздоровалась.

— Терпеть не могу, когда меня называют этой деревенской кличкой, — пропела Келли. — Здравствуйте, тетя Джейн. С наступающим вас. Кстати, мы до Нового года будем заниматься или как?

— Или как. От английского можешь пока отдохнуть. Как дела в школе?

— Как раз по инглишу — четыре с минусом. Никак не могу произнести «The table» в соответствии с инструкцией гороно.

— Ничего, — пробормотал Сева. — Вот поговорю с твоей учительницей… Как оно на вольных хлебах, Майечка?

Она тут же вспомнила: а ведь сегодня ровно год, как она ушла из института. «Вольный хлеб» оказался горек, но не сравним по горечи с тем, которым приходилось питаться в дурдоме, именуемом «кафедра иностранных языков». Среди десятка учеников, жаждущих приобщиться к «свободному, деловому и разговорному английскому» (так значилось в объявлении, которое она написала от руки и повесила на столбе у остановки), была и Келли, мечтавшая выскочить замуж за иностранца, какой подвернется, и уехать с ним в Штаты.

Неожиданно эта мечта (не насчет замужества, а насчет Штатов) обрела вполне реальную основу: паршивец Севка выдвинул себя кандидатом в Думу от какой-то микроскопической партии, проскочившей, однако, пятипроцентный барьер. При положительном исходе дела Лике была обещана учеба в престижном колледже «Брайдз-холл» (восточное побережье Мэриленда, в десяти милях от Кейп-Генри и военно-морской базы в Норфолке). «Ну и, соответственно, милая, если научишься прилично калякать, иначе какой же тебе колледж?»

Нагруженные снедью, втащились наконец на третий этаж, где у открытой двери их встречала Вера Алексеевна, Риткина мама, в цветастой старомодной кофте и пуховом платке, накинутом на остренькие плечики (Сева привез с Алтая в прошлом году), и с неизменной тросточкой, покрытой черным лаком (тоже подарок, но незнамо чей и с каких времен — Майя как-то поинтересовалась, но бабулька только томно прикрыла глаза). Бродников-старший купил квартиру по соседству, дверь в дверь, так что Ритка, можно сказать, переехала к мужу, не переезжая. Образцово-показательная семья, в которой основным правилом является трогательная забота друг о друге и трогательное единение взглядов… Только Майе здесь нет места. Вернее, конечно, есть: «подруга дома» и живет в том же подъезде, двумя этажами выше, однако…

Однако всегда как бы в стороне. Одиночество — это ее путь, с которым она вроде бы свыклась, но не смирилась, продолжая жить внутренними иллюзиями: например, смотрелась в старое помутневшее зеркало на комоде и видела себя прекрасной дамой в серебристой кружевной шали…

Чертовы коробки!

Она втащила их через порог и с наслаждением бухнула об пол. Сева заботливо сунулся к ней.

— Джейн, жива?

— Жива, не радуйся, — простонала она. — Куркули проклятые, надрываешь тут спину за бесплатно…

— Почему за бесплатно? Здесь и для тебя кое-что… Между прочим, ты на Новый год еще не ангажирована?

— Хочешь что-нибудь предложить?

— Да так… — Сева несколько воровато оглянулся по сторонам. — Губернатор устраивает фуршетик у себя на даче: шашлыки, камин, финская баня, катание на «тройках»…

— …Девочки для сексуального массажа, — поддакнула Майя, внутренне раздумывая, не согласиться ли: перспектива встречи Нового года в обществе телевизора отдавала пошлостью.

— Да, Джейн, совсем забыла, — бдительно встряла Рита, ревниво стрельнув глазками. — Тобой очень интересовался Ромушка Ахтаров. Он заходил к нам два дня назад…

— Вот как?

— Ага. У него сумасшедшая идея: создать школьный музей. Сейчас это модно. Просил старые фотографии, письма, в общем, ненужный хлам, — она проницательно улыбнулась. — Однако мне показалось, что это был только предлог. Главный его интерес заключался в тебе. Но ты же вечно шляешься где-то.

Майя усмехнулась:

— Волка ноги кормят.

— Он оставил телефон, — со значением произнесла Рита. — Позвони, не расстраивай мальчика… Лика, куда ты на ночь глядя?

— К Вальке Савичевой, — буркнула та, накидывая дубленку. — Костюм надо создавать, а я в шитье — ни бум-бум.

— Что за костюм?

— Я же тебе говорила: у нас в школе намечается новогодний маскарад… То бишь дискотека, но костюмированная. Я буду Домино.

Майя лукаво улыбнулась:

— И кого ты собралась очаровывать в таком наряде?

— Почему обязательно кого-то? — мудро возразила Келли. — Главное — очаровать саму себя, остальные и так в штабеля попадают.

С Валей Савичевой Майя была знакома: тихая неприметная девочка, не дурнушка и со вполне сносной фигуркой, однако какая-то безликая, чью внешность не так-то просто запомнить. Лика в их дуэте, ясное дело, верховодила, Валя подчинялась с радостной безропотностью. С иголкой и ниткой, кстати, она управлялась и вправду вполне профессионально — это у нее было от мамы-швеи, работавшей в «Пушинке».

Ритка поглядела вслед дочери и произнесла с затаенной грустью:

— Как они быстро растут, черт возьми…

— Так, может, вы с Севкой подарите ей кого-нибудь? — спросила Майя. — Братика или сестренку…

— Ой, что ты, — отмахнулась та. — Только и рожать с моими болячками.

Рита болела диабетом, делала себе инъекции инсулина и страшно комплексовала по этому поводу. Майя усмехнулась и потрепала подругу за плечо:

— Ну и зря. Ты, Чита, еще не наигралась в куклы. А Келли… — Она покрутила головой. — Домино, надо же!

Глава 3

И снова она подумала: ничего не изменилось. Словно время случайно застыло в капельке янтаря, и Майя вдруг волшебным образом перенеслась в прошлое. Двигатель древнего «запорожца» уютно урчал на холостых оборотах, Роман поджидал ее рядом — в неизменной кожаной куртке и без шапки.

— Смотри, простудишься, — сказала она, выходя из подъезда.

— Вот еще, — хмыкнул он в ответ. — Прошу, леди, ландо подано.

Она царственным жестом подергала замок (дверца открылась с пятой или шестой попытки), царственно опустилась на жесткое сиденье и подумала: хорошо! Грела печка, и пушистая коричневая обезьянка, висевшая на зеркальце заднего вида, строила забавные рожицы.

— Между прочим, меня звали отмечать Новый год на губернаторскую виллу.

— В самом деле? — весело отозвался Роман, пристраивая трость сбоку от сиденья.

— Обещали божественную программу: балык, икра, голые министры и один голый советник по связям с общественностью.

— Севка, что ли? — Роман хохотнул. — Действительно, заманчиво. Что ж не согласилась?

Майя задумалась над этим простым вопросом. Живо представилась собственная квартира, из которой только что вышла, — родное до омерзения, чистое опрятное гнездышко холостяка-хроника женского пола: яркие занавесочки на окнах, фикус на подоконнике и даже пресловутые семь слоников на телевизоре (достались от мамы), призванные принести счастье…

— Решила выслушать твои контрпредложения, — сказала она.

На сей раз он слегка сконфузился.

— Видишь ли, у нас в школе новогодний бал для старших классов — наш босс решил поиграть в демократию и разрешил пляски с переодеваниями до одиннадцати. Ну а мне приказали быть дежурным на этом мероприятии. Оказался крайним, так сказать. Так что если ты не против…

— В школе? — Она рассмеялась от неожиданности — слишком велик был контраст: загородный особняк с «тройками» (интересно, предусмотрено ли для желающих какое-нибудь ноу-хау вроде охоты на медведей со специально оснащенных БТРов?) — и новогодняя елка в актовом зале в обществе рано созревших десятиклассниц.