Татьяна Гармаш-Роффе - Чудо для Нины Страница 6

И что же он теперь просчитывает? Каких поступков ждет от Нины наш безвестный пока «душевед»? Нина собирается удочерить девочку. У-до-че-рить…

Удочерить! Следовательно, Маша становится наследницей. Всего огромного состояния, недвижимости и приличной доли в продюсерском бизнесе.

А теперь скажите мне: когда Маша станет наследницей? Правильно: когда Нина умрет. Увы, мне эта мрачная сказочка тоже не по душе… Но зато она куда больше похожа на реальность.

– Что посоветовали вам друзья, когда вы рассказали им о Маше? Вы ведь сразу им рассказали, не так ли?

– А вот и нет! Только тогда, когда я уже вас наняла!

Так вот почему нищие молчали первые два дня! Они еще просто не успели получить приказ!

– Но вы наверняка советовались, выкупать Машу или нет…

– Конечно! Со всеми. Ирина, – вы ее уже немного знаете, – была однозначна: «Не пойму, зачем тебе такая обуза?» Сурен сказал: «Не волнуйся, Нина, с твоими деньгами ты наймешь лучших учителей и педагогов и сделаешь из ребенка то, что тебе надо!» Степа был поначалу тоже «за». Он-то меня лучше всех понимает: он и сам мечтает о ребенке, но из-за болезни жены не может ни своих завести, ни чужих взять на воспитание… И он меня первым поддержал, но когда услышал эту фразу Сурена, то возмутился: «Это тебе не твой «Мерседес», в котором в любой момент можно сменить запчасти!» В конечном итоге Степан посоветовал взять вместо Маши младенца и самой его воспитать… Остальные тоже разделились: женщины «за», мужчины «против».

– И вы поначалу выбрали «против», а потом…

– В конце концов, – возмутилась Нина, – это мне решать! Что бы мне ни советовали, а ответственность на себя беру я, и никто другой!

– Разумеется, – быстро согласился Алексей. – Извините, если я…

Нина заверила, что все в порядке, и отправилась читать Маше на ночь книжку. После того как девочка засыпала, Нина обычно возвращалась к гостям, и они еще долго вели разговоры или играли в карты. Алексей нахально вписался в эту схему и стал завсегдатаем их вечерних посиделок, присматриваясь к окружению Нины. Да и к с самой Маше тоже, задавая себе уже не в первый раз вопрос, нищенка ли она в самом деле. Хотя эта гипотеза казалась ему почти бредовой, он все-таки при каждом удобном случае расспрашивал девочку о жизни на площади. Сбоев не случалось, Маша знала столько деталей и подробностей, что он быстро отказался от этой идеи. Тем более что Нине не нравились его расспросы. «Вы травмируете ребенка, – говорила она. – Я хочу, чтобы она поскорее забыла прошлую жизнь, а вы ей постоянно напоминаете!»

В поведении Маши детектива интересовало и другое: не высказывает ли девочка признаки своего давнего знакомства с кем-то из присутствующих? Алексей нисколько не сомневался: тогда, на площади, Маша подошла к Нине и завела разговор о дочке по чьей-то подсказке. И реплики в мелодраматическом финале ей тоже кто-то нашептал. Однако задать Маше наводящие вопросы ему никак не удавалось: Нина постоянно была рядом. Маша же вела себя со всеми одинаково, ровно и приветливо, – так, как ее научила Нина.

Однако автор сценария, без всякого сомнения, находился здесь, среди них. Даже если к девочке являлся его сообщник (или сообщница), то сам он держал руку на пульсе всех событий, всех решений Нины. Он непременно должен быть среди этих милых друзей. И Алексей его найдет.

«Наследница». Это слово не давало Кисанову покоя.

Декабрь достиг своей морозной середины, Нина уже нарядила елку и обещала всем, что через неделю все хлопоты по удочерению Маши будут закончены. Обе девочки, большая и маленькая, жили в ожидании чуда.

А детектив жил в ожидании убийства.

Он поднял дело по расследованию причин автокатастрофы, в которой погибли муж и сын Нины. По дороге в загородный клуб верховой езды джип Георгия потерял управление и, не вписавшись в поворот, врезался во встречную машину. Георгий, как свойственно российским лихачам, никогда не пристегивался ремнями безопасности сам и даже сына не пристегнул… На вопрос, были ли исправны тормоза, никто ответить Алексею не смог. Экспертиза была сделана крайне поверхностно. «Новые русские» вызывали у милицейских работников презрительную ярость: «Они думают, что им все позволено! Правил не соблюдают, ремни не пристегивают, идут на запрещенные обгоны, садятся за руль пьяными!»

При подобном отношении неудивительно, что никто толком не вникал, что случилось на самом деле. Следствие быстро закрыли, и худенькую папочку списали в архив.

А на самом деле существовала высокая вероятность того, что Георгию «помогли» разбиться на машине. Очень высокая. Способов ослабить тормоза или рулевое управление немало. Причем так, что, садясь в машину, водитель ничего не заметит, но управление откажет ему где-то в пути…

Теперь уже вряд ли удастся это установить (разбитая машина отправилась под пресс), но если догадка детектива верна, то план преступника был составлен с грандиозным размахом… Полгода тому назад он «убрал» мужа и сына Нины. Затем подстроил «нечаянную» встречу с нищенкой, которая должна была навеять Нине мысль об украденной когда-то дочке. Значит, преступник приметил девочку уже давно и выстроил в голове всю эту схему заранее! И цель его – сделать Машу наследницей? С тем, чтобы потом каким-то образом заполучить все имущество? Возможно, он за взятки оформит новое удочерение. А от Маши потом избавится. В лучшем случае вернет ее нищим. В худшем – маленький безымянный трупик найдут однажды, когда сойдет снег.

Впрочем, существовала вероятность и иной развязки, еще более страшной. Об этом даже думать не хотелось. «Детский сад» всплывал перед глазами немедленно. От этих кадров мутило, а от бешенства пересыхало во рту. Разумеется, информацию Алексей давно передал в отдел по борьбе с педофилией, но услышал в ответ знакомые речи: людей не хватает, программистов-хакеров не хватает, финансов не хватает…

Бессильный гнев выбросил детектива из любимого кресла, как катапультой. И Алексей, повинуясь его агрессивной энергии, направился к Петровичу, шоферу Нины.

Увидев лицо детектива, Петрович быстро выпроводил супругу обратно в комнату, к телевизору, пригласил Алексея на кухню и предложил выпить.

– Кто? – спросил детектив, отказавшись от водки. – Кто вам заплатил за то, чтобы вы не вышли на работу?

Петрович крякнул, выпил стопку в неразделенном одиночестве, снова крякнул и, пощипывая усы, сообщил:

– Женщина одна. Врач. Ты только скажи мне сначала: почему ты так въедаешься в это дело? Нина, что ли, прознала? Уволить меня хочет?

Алексей быстро отмел страхи Петровича и потребовал подробностей.

– Она врач Нины… Психолог или что-то в этом роде. Она мне объяснила, что Нине надо выходить на улицу, в толпу. И что добром ее не уговорить, так как она от горя немножко того… Типа крыша поехала. Врачиха-то не так сказала, но это я своими словами… Ну и вот, говорит: «Петрович, надо ей помочь. Придумайте предлог какой-нибудь и не выходите на работу пару-тройку дней. Пусть Нина немножко проветрится, по улице походит, на людей посмотрит…»

– Вы эту женщину раньше видели?

– Она бывает у Нины редко, только когда много гостей собирается. А какие гости последнее время, сами понимаете, Нина мужа и сына похоронила… Имя ее я не знаю, нет. Такая из себя маленькая, блондинка…

Ничего больше он добавить не смог. Пообещав детективу немедленно отзвонить на мобильный, если снова эту женщину увидит, Петрович проводил его к дверям с заметным облегчением.

– Вы Нине не скажете? – спросил он с надеждой, закрывая дверь.

Детектив рассеянно пообещал. Мысли его были заняты совсем другим. Он пытался придумать, как бы ему расспросить о маленькой блондинке Нину, не вызвав ее подозрений. И как бы ему расспросить Машу без вмешательства Нины.

Он знал, что днем девочка гуляет в сопровождении домработницы Тамары во дворе дома. В школу Маша ходить не могла – она почти не знала грамоты, писала только печатными буквами, и Нина собиралась сразу после Нового года нанять ей частных учителей. Алексей решил, что лучше всего поговорить с Машей во время прогулки: Тамара постесняется делать ему замечания. А если потом Нине и доложит, так это же будет потом!

Он сделал вид, что направляется в подъезд Нины и только совершенно случайно заметил их во дворе. Маша лепила домик из снега. Детектив совершенно не умел вести себя с детьми и выглядел, надо думать, комично и неестественно, когда, растянув рот до ушей, полез за конфеткой в карман. После чего неуклюже предложил полепить вместе снеговика. Тамара прохаживалась поодаль: было морозно, на лавочке не посидишь. Воспользовавшись этим обстоятельством, детектив начал лепить снежный ком, рассказывая Маше, что из него получится снежный человек, и совершенно не представляя, как завести разговор о маленькой блондинке.