Хеннинг Манкелль - Человек, который улыбался Страница 6

– Мартинссон!

Валландер с трудом поборол желание бросить трубку.

– Это Курт, – тихо сказал он. – Я тебя не разбудил?

Мартинссон ответил не сразу.

– Это и правда ты? – сказал он наконец. – Никак не ожидал.

– Ясное дело, – сказал Валландер. – Я хочу тебя кое о чем спросить.

– Не может быть, чтобы ты решил уйти.

– Так и есть. Но я звоню по другому поводу. Скажи, что случилось с адвокатом Стеном Торстенссоном?

– А ты разве не знаешь?

– Я вернулся в Истад вчера вечером. Конечно, не знаю. Я ничего не знаю.

Мартинссон замялся:

– Его убили.

Валландер поймал себя на том, что не удивился. Прочитав объявление, он сразу понял, что Стен Торстенссон умер не от внезапной болезни.

– Во вторник вечером его застрелили в конторе. Понять ничего нельзя. Ужасная трагедия. Отец погиб несколько недель назад в автокатастрофе. Ты этого тоже не знал?

– Нет, – соврал Валландер.

– Выходи на работу, – сказал Мартинссон. – Нам без тебя будет трудно с этим делом. И с другими тоже.

– Нет. Я уже решил. Объясню, когда увидимся. Истад маленький город, рано или поздно встретимся.

И быстро повесил трубку, потому что, сказав это, он понял, что все изменилось.

Он стоял в прихожей около телефона минут пять, не меньше. Потом допил кофе, оделся и спустился к машине. В половине восьмого Курт Валландер впервые за полтора года переступил порог здания полиции. Он кивнул дежурному и твердым шагом проследовал в кабинет Бьорка. Бьорк поднялся ему навстречу. Он похудел. Валландер видел, что Бьорк не знает, как себя вести.

«Я облегчу ему задачу, – подумал Валландер. – Но он, конечно, сразу ничего не поймет. Во всяком случае, не больше, чем я сам».

– Мы, понятно, очень рады, что ты чувствуешь себя лучше, – сказал Бьорк неуверенно. – И, само собой, очень хотели бы, чтобы ты остался с нами.

Он развел руками:

– Мне сегодня надо ответить на запрос – что я думаю о введении новой формы. А также на абсолютно непонятный циркуляр об изменении разделения обязанностей в региональной полиции. Ты об этом что-нибудь слышал?

Валландер отрицательно покачал головой.

– Куда мы идем? – горестно произнес Бьорк. – Если предложение о новой форме пройдет, полицейский будет выглядеть как нечто среднее между плотником и кондуктором.

Он явно ждал, что Валландер разделит его возмущение, но Валландер молчал.

– В шестидесятые годы полиция стала государственной, – сказал Бьорк. – Теперь опять все собираются переделать. Риксдаг хочет ликвидировать региональные полицейские управления и создать нечто под громким названием «национальная полиция». Но полиция и так национальная, какая же еще? Законы для всех общие, теперь же не средние века, когда каждое графство имело свои законы. И как вообще можно работать, когда тебя каждый день заваливают памятками и циркулярами, в которых сам черт ногу сломит? К тому же мне приказано подготовить доклад для какой-то никому не нужной конференции на тему «Техника удаления». В переводе на шведский это значит, что речь идет о том, как высылать из страны лиц, не получивших вид на жительство. Как их сажать в автобусы, пароходы и самолеты, чтобы не было шума и сопротивления.

– Я понимаю, как тебе достается, – сказал Валландер и подумал, что Бьорк не изменился. Ему всегда с трудом давалась роль начальника полиции.

– Может быть, это ты и понимаешь, – сказал Бьорк, – но ты не понимаешь, как нам сейчас нужен каждый толковый работник.

Он тяжело опустился на стул.

– Все бумаги у меня, – продолжил он. – Тебе достаточно поставить подпись, и ты уже бывший полицейский. Как это мне ни тяжело, я должен уважать твое решение. Надеюсь, ты не против, если я созову в девять пресс-конференцию. Ты за последние годы стал знаменитостью, Курт. Должен признаться, что, несмотря на все твои выкрутасы, ты сделал очень много, чтобы поддержать нашу репутацию. Говорят, что в Школе полиции есть курсанты, которых твои подвиги вдохновили на работу в полиции.

– Это, разумеется, неправда, – сказал Валландер. – А пресс-конференцию отмени.

– Даже не заикайся, – Бьорк не мог скрыть раздражения, – это твоя обязанность по отношению к коллегам. О тебе будет статья в «Шведской полиции».

Валландер подошел к столу.

– Я не ухожу, – сказал он. – Я снова приступаю к работе.

Бьорк оторопело уставился на него.

– И никакой пресс-конференции не будет. Я сегодня же начинаю работать. Позвоню врачу и закрою больничный лист. Я чувствую себя хорошо и хочу приступить к работе.

– Ты меня не разыгрываешь? – неуверенно спросил Бьорк.

– Нисколько. Произошли кое-какие события, и я передумал.

– Никак не ожидал.

– Я сам не ожидал. Час назад я был уверен, что моя полицейская карьера завершена. Но у меня есть просьба.

Бьорк выжидательно кивнул.

– Я хочу заняться делом Стена Торстенссона. Кто сейчас руководит следствием?

– Все подключены. Сведберг и Мартинссон формируют следственную группу, я им помогаю. Пер Окесон берет на себя прокурорский надзор.

– Стен Торстенссон был моим другом, – сказал Валландер.

Бьорк встал:

– Ты и в самом деле передумал?

– Я же сказал.

Бьорк обошел стол и остановился рядом с Валландером.

– Самая лучшая новость за… не знаю даже, за сколько лет, – сказал он. – Значит, мы рвем к чертовой матери эти бумаги. Представляю, как обалдеют твои сотрудники.

– Кто сидит в моем кабинете? – спросил Валландер, стараясь избежать лишних эмоций.

– Ханссон.

– Если можно, я бы хотел получить его назад.

– О чем речь! Тем более Ханссон эту неделю на повышении квалификации в Хальмстаде. Можешь идти туда прямо сейчас.

Они дошли по коридору до дверей его кабинета. Таблички с именем «Валландер» на двери не было. Это неприятно резануло его.

– Мне нужно часок побыть одному, – сказал Валландер.

– В половине девятого оперативка по делу Торстенссона. В малой совещательной комнате. Так ты серьезно возвращаешься?

– А почему бы нет?

Бьорк помялся:

– Надо сказать, что твои действия выглядят, мягко говоря, не очень продуманными. Ты как капризный ребенок.

– Не забудь отменить пресс-конференцию, – сказал Валландер.

Бьорк пожал ему руку:

– Добро пожаловать!

– Спасибо.

Валландер закрыл за собой дверь и огляделся. Стол другой, видимо, Ханссон притащил свой. Но стул тот же, его стул.

Он снял куртку и сел.

Тот же запах. То же моющее средство, тот же сухой воздух, тот же слабый аромат несчетного количества поглощенного в этой комнате кофе.

Он довольно долго сидел неподвижно.

Больше года он мучительно пытался разобраться в самом себе и определить свое будущее. Медленно, очень медленно созревало решение – как ему казалось, зрелое и продуманное. А утром он открыл газету, и все изменилось.

Первый раз за очень долгое время он чувствовал себя по-настоящему хорошо.

Теперь наконец он принял настоящее решение. Правильное или неправильное – время покажет. Да это и не так важно.

Он достал блокнот и написал всего два слова.

Стен Торстенссон.

Он снова приступил к работе.

3

В половине десятого, когда все собрались в комнате для совещаний и Бьорк закрыл дверь, у Валландера появилось странное чувство, что он никогда и не оставлял службу. Их словно бы и не было, этих полутора лет. Он как будто очнулся после глубокого сна, а во сне времени не существует.

Много раз собирались они за этим овальным столом. Поскольку Бьорк не сказал еще ни слова, все, как догадывался Валландер, ждут от него короткой речи и благодарности за годы совместной работы. Потом он покинет комнату, а они вновь углубятся в свои записи и документы – следствие об убийстве Стена Торстенссона шло своим чередом.

Валландер машинально сел на свое обычное место, слева от Бьорка. Рядом с ним стул пустовал, словно никто не хотел сидеть рядом с бывшим товарищем по работе. Напротив сидел Мартинссон и звучно сморкался. Валландер попробовал вспомнить хотя бы один день, когда у Мартинссона не было насморка. Рядом с Мартинссоном сидел, покачиваясь на стуле, Сведберг и глубокомысленно почесывал ручкой лысину.

Все было бы как всегда, если бы не женщина в джинсах и голубой блузке на противоположном конце стола. Он никогда с ней не встречался, хотя и знал, кто она и как ее зовут. Два года назад начались разговоры об укреплении следственной группы истадской полиции, и тогда впервые прозвучало имя Анн Бритт Хёглунд. Она была молода, всего три года как окончила Высшую полицейскую школу, но уже обратила на себя внимание. По окончании она, одна из двух, была отмечена премией за образцовую учебу, ее ставили всем в пример. Она была родом из Сварте, но выросла под Стокгольмом. У нее было много предложений из разных округов, но она предпочла вернуться в родные края.