Михаил Черненок - Точки пересечения Страница 6

Закончив чтение, Бирюков покачал головой:

— По-моему, эта преподобная Анжелика Евгеньевна в неполные восемнадцать лет успела, как говорится, наломать дровишек.

Маковкина утвердительно кивнула:

— Очень развязная девица. Давая такие показания, ни покраснела, ни смутилась. Поговорила я с ней о жизни, без протокола. Оказывается, курит и «слегка» употребляет вино с четырнадцати лет. На языке — сплошные «Чинзано», «Кэмэл», «Супер Райфл», «Бони М» и так далее. Всему импортному знает цену: и вину, и сигаретам, и джинсам, и грампластинкам. Когда же речь заходит об отечественном, кривится в презрительной ухмылке. Совершенно не имеет представления о стоимости хлеба, сахара, молока. Спрашиваю ее: «Неужели ты даже хлеб никогда не покупала?» — «Покупала, а сдачу не пересчитывала». — «Как же думаешь жить дальше?» — «Как получится»… — Маковкина показала взглядом на протокол. — Если бы не беременность, случай на даче Зоркальцева стал бы для Анжелики проходным эпизодом.

Бирюков чуть подумал:

— Мне кажется, Зоркальцев всего-навсего — козел отпущения. Сам-то он что по этому поводу говорит?

— У него другая трактовка. Ни в какой винный магазин он не заходил и никакого спиртного не покупал. Бутылку коньяка привезла на дачу Анжелика и сама предложила выпить, дескать, за ее день рождения, то есть за совершеннолетие.

Бирюков заглянул в протокол допроса:

— Если верить записанным здесь паспортным данным, совершеннолетие Анжелики Евгеньевны наступит лишь тринадцатого августа.

— Да, это так… — Маковкина помолчала. — Хотя Зоркальцев об этом и не знал, но он утверждает, что категорически отказался выпивать и запретил это делать Анжелике. После чего пошел осматривать сад. Вернулся примерно через час. Бутылка коньяка была пустой, а опьяневшая Анжелика спала, навалившись грудью на стол…

— Значит, Геннадий Митрофанович отрицает умышленное спаивание несовершеннолетней?

— Не только спаивание, но и вообще всяческую близость с Анжеликой отрицает. На очной ставке стороны остались, что называется, при своем мнении, а вскоре завертелась странная карусель… Шестого июня у Зоркальцева дотла сгорела дача, восьмого — он уволился с работы, десятого — сделал в Центральной сберкассе, где хранил свои сбережения, заявку на семь тысяч рублей, одиннадцатого — снял со счета эту сумму и в тот же день исчез из Новосибирска. Ни жена, ни сослуживцы, ни знакомые — никто ничего не может объяснить.

— Зоркальцев работал на заводе… — заговорил Антон. — Как он пристроился к Харочкиным в репетиторы? Обычно для репетиторства нанимают преподавателей.

— Геннадий Митрофанович, надо отдать должное, умный человек. Имеет два вузовских диплома, оба — с отличием. После пединститута десять лет преподавал в средней школе математику и физику. Одновременно учился на вечернем факультете электротехнического института. Получив диплом инженера, ушел из школы на завод.

— Там больше заработок?

— Наоборот. В конструкторском бюро Зоркальцев занимал невысокую должность и получал меньше, чем в школе. Но на этой работе у Геннадия Митрофановича было значительно больше возможностей заниматься репетиторством. Нынче, например, как удалось выяснить, он репетировал десятерых недоучек и получил с родителей каждого по четыреста рублей.

— Ничего себе! А я размышляю: откуда роскошная дача, машина, семь тысяч в сберкассе?..

— Семь — это он только снял со своего счета. Восемнадцать с половиной — осталось.

Бирюков присвистнул:

— При таких сбережениях не одним репетиторством пахнет. Были, видно, деловые связи…

— У Зоркальцева таких связей — бессчетное множество.

— Кто порекомендовал его в репетиторы Харочкиным?

— Их квартирная соседка, Кудряшкина. В остальных девяти выявленных случаях рекомендации были от бывших коллег Геннадия Митрофановича по школе и от родителей, дети которых после его репетиторства поступили в институты.

— Законным путем поступили или, так сказать, с помощью?..

— Зоркальцев добросовестно натаскивал своих подопечных к приемным экзаменам, но никаких гарантий не давал.

— Взятки, значит, отпадают. Сведение счетов на этой почве — тоже. Какой же злодей и из каких побуждений спалил дачу Геннадия Митрофановича? Кстати, что за взрыв при пожаре случился?

— Камин на даче отапливался от газового баллона, который, разумеется, взорвался. Свидетели, видевшие пожар, говорят, что дача вспыхнула враз, будто облитая бензином. На пепелище найдена обгоревшая металлическая канистра. Среди знакомых Зоркальцева распространился слух, вроде бы поджог устроил Вадим Фарфоров. Эта версия не подтверждается. Когда случился пожар, Фарфорова в Новосибирске не было.

— Говорят, Геннадий Митрофанович любил показывать знакомым свою роскошную дачу…

Маковкина пожала плечами:

— Сама порою удивляюсь, из каких только источников некоторые деловые люди умудряются извлекать доходы! Однако сегодняшняя наша задача — не с доходами Харочкиных разбираться. Надо срочно найти Зоркальцева.

— Задача ясная, хотя и со многими неизвестными, — словно уточняя, проговорил Бирюков. — Придется идти по кругу знакомых Геннадия Митрофановича и суживать этот круг до минимума.

Глава VI

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга: плечистый, чуть не в ширину дверного проема, Антон Бирюков и невысокая полненькая Галина Терехина. Будто не веря своим глазам, она всплеснула руками:

— Антон Игнатьевич! Великан! Неужели это ты?! — И, приподнявшись на цыпочки, еле-еле дотянулась губами до его щеки.

Бирюков легко подхватил бывшую соклассницу под мышки и тоже поцеловал ее в щеку.

— Здравствуй, Галка! Это — я.

— Получил мое письмо? Ой, проходи в комнату! Хорошо, что приехал! Представь себе, вчерашним вечером видела Танечку Зоркальцеву — она убита горем! Если, не дай бог, с Геной случилось что-то серьезное, Танечка не перенесет… Представляешь, она по-настоящему любит Гену. Такой кошмар!..

Бирюков улыбнулся:

— Галочка, ты сейчас — вылитая Трындычиха из «Свадьбы в Малиновке».

— Извини, Антон, я потрясена трагедией Зоркальцевых, — Терехина провела Бирюкова в комнату со скромной обстановкой, усадила на диван и, присаживаясь рядом, спросила: — Что нового в нашей родной Березовке, в районе?

— Березовка — на прежнем месте. Недавно новый Дом культуры там отгрохали — с паркетом и люстрами, словно в оперном театре. Ну а районные новости… враз не перескажешь.

— Сам как живешь? Все еще не женился?

— Работы много, некогда невесту подыскать, — с улыбкой ответил Антон. — У тебя какие успехи на семейном фронте?

— Мой «семейный фронт» давно развалился.

— Почему?

Терехина махнула рукой:

— Как теперь принято говорить, не сошлись характерами. Замуж выходила за Володю Милосердова. Вместе учились в пединституте. Я — на филфаке. Милосердов — на инязе. Прекрасный парень был, умница. Когда женились, он работал переводчиком в «Интуристе», постоянно общался с иностранцами и, представь, отъявленным фарцовщиком сделался. Какой только заморской дряни в дом не тащил! Джинсы, рубашки, подтяжки, жевательную резинку, сигареты в даже пустые бутылки с импортными наклейками. После, как прожженный барыга, продавал эту дребедень втридорога. Не поверишь, квартира наша была похожа на комиссионный магазин или, точнее, на контрабандный притон, где постоянно толклись какие-то сомнительные типы. Знал бы ты, сколько я уговаривала Володю прекратить этот поганый бизнес… Ничего не помогло. В конце концов он обозвал меня дурой-идеалисткой, сложил в чемоданы импортное барахло и ушел. Как я и предполагала, темные делишки для него добром не кончились. Вскоре после нашего развода Милосердова выгнали из «Интуриста». Теперь работает официантом то ли в «Садко», то ли в «Орбите». Год назад приходил мириться, но получил от ворот поворот. Представь себе хоть на минуту: у меня, учительницы, муж — официант. Позорище!

— Говорят, не место красит человека…

— Правильно говорят, если это касается умных, порядочных людей. Милосердов же, как я убедилась, окончательно потерял совесть. Его нынешняя цель — иметь, кроме зарплаты, не менее тридцати рублей каждый вечер. Скажи, Антон, положа руку на сердце, разве порядочный мужчина с высшим образованием, владеющий французским, английским и немецким языками, станет унижаться перед ресторанными гуляками ради чаевых?

— Каждый по-своему с ума сходит, — отшутился Бирюков.

— Жалко ведь таких «сумасшедших»… Извини, я опять вернусь к трагедии Зоркальцевых, — внезапно сказала Терехина. — Милосердов, конечно, не успел раскрыться как личность. Сразу после института Володя нашел теплое местечко, стал ловчить и обогащаться, а Зоркальцев — другой человек. Я с ним в одной школе работала. Лучшего математика и физика у нас не было. Представь себе, трое из его учеников уже стали кандидатами наук. Не преувеличиваю, даже откровенных лентяев и тупиц Гена умел научить своим предметам. И вот такой способный педагог бросил преподавательскую работу и ушел на завод, где вынужден был подрабатывать репетиторством. Когда писала тебе письмо, я не знала об этом. Вчера Танечка, жена Зоркальцева, рассказала, что у Гены не было ни минуты свободной. Представляешь, он вынужден был даже возить репетируемых к себе на дачу. Давал им там задание, а сам ухаживал за дачным садом и прибирал участок.