Галина Романова - Неплохо для покойника! Страница 6

«Волк! — лихорадочно заметались мои мысли, и я рванула что было сил по тропинке. — Лесник говорил, что ни волки, ни медведи в эту часть леса не забредают, но ведь из правил бывают исключения!»

Вооруженная двумя газовыми баллончиками на случай встречи с непрошеными гостями в человечьем обличье, я ругала себя последними словами за то, что проявила легкомыслие и отказалась от старенькой винтовки, которую мне настоятельно советовал взять лесник.

Внезапно все стихло. То есть не совсем, конечно. Лес к этому часу только-только пробуждался, наполняясь птичьим гомоном. Стих хруст, преследовавший меня. Не веря своим ушам, я остановилась и закрутила головой во все стороны. Действительно, тот, кто гнался за мной эти несколько десятков метров, либо отстал, либо решил, что в моем лице обретет не такую уж ценную добычу. Немного успокоившись и восстановив дыхание, я перехватила поудобнее сумку, подбросила на спине рюкзак и пошла скорым шагом к сторожке лесника, благо изгородь его усадьбы уже угадывалась сквозь листву. Но когда я обошла не в меру разросшиеся кущи молоденьких сосенок и свернула на широкую просеку, мои ноги приросли к земле…

Преграждая мне путь, на дороге стояло чудовище, отнести которое к какому-либо классу я в тот момент затруднялась. Оно не было волком, потому что имело серо-коричневую шкуру с рыжими подпалинами, но оно не могло быть и собакой, так как размерами своими напоминало теленка. Чудовище глазело на меня настороженными глазами, вывалив огромный алый язык едва ли не до земли.

— Чего тебе нужно? — тихонько пролепетала я, делая пробный шажок в сторону. — Дай мне пройти… Я тебе ничего не сделаю…

Со знанием человеческого языка у него было плоховато, поскольку мои слова имели прямо противоположный эффект. Зверь оскалился, зарычал, шерсть на загривке у него поднялась дыбом.

— О, боже мой! — пискнула я, с отчаянием вспомнив, что баллончики уложила на самое дно рюкзака, а снимать его сейчас и уж тем более рыться в нем значило навлечь на себя новую немилость этого лесного монстра.

— Пожалуйста! — как можно проникновеннее начала я снова. — Пропусти меня! Если я задержусь, то опоздаю на автобус, а затем на поезд…

Благозвучность моего голоса возымела свое действие — зверь свирепость свою пригасил и совсем по-собачьи вильнул хвостом. Но дальше этого дело не пошло. Он улегся, уложив морду на вытянутые лапы, и принялся следить за мной из-под полуопущенных век.

— Как тебя зовут? — сделала я попытку познакомиться.

— Байкал! — было мне ответом, отчего, признаюсь, у меня возникли серьезные сомнения по поводу моей вменяемости.

— Байкал, голубчик! Пропусти меня!

— Он этого не сделает до тех пор, пока я ему этого не прикажу!

Я оглянулась на голос и увидела, наконец, этого сурдопереводчика. Он стоял, облокотившись о ствол огромного кедра, и хмуро меня разглядывал из-под кустистых бровей.

— Это ваша собака?

— Моя.

— А не могли бы вы ее убрать? — переминалась я с ноги на ногу, стараясь при этом приветливо улыбаться. — Мне нужно туда, в сторожку…

— Где Тимур? — мужчина оттолкнулся от дерева и тяжелой походкой двинулся в мою сторону.

Вместе с ним ожило и животное. Оно приподняло огромных размеров морду и, оскалившись, угрожающе зарычало.

— Что вы сказали? — переспросила я, продолжая топтаться на месте.

— Я спросил — где Тимур? — мужчина подошел ко мне вплотную и впился в меня своими глазами-щелками. — В прошлый раз вы были вместе! Ты его жена… Ведь так?!

— Д-да… Вернее, была женой…

— Что так? Разошлись?..

— Н-нет. А кто вы такой? — обрела я наконец способность говорить. — Почему вы спрашиваете?

— Я хочу знать, где Тимур! — упрямо повторил незнакомец, забыв представиться. — Здесь что-то не так! Я это сразу почувствовал!

Почувствовал, едва увидел тебя у избушки.

— Вы его родственник? — догадалась я, к досаде своей подумав, что никогда не интересовалась этой стороной вопроса.

— Можно и так сказать, — согласно кивнул мужчина. — Так где он?

— А-а-а.., его больше нет! — растерянно развела я руками.

— Как нет?!

— Тимур погиб… — Мои глаза наполнились слезами. — Погиб почти полгода назад…

Оторопело уставившись на меня, незнакомец открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Глаза его при этом широко раскрылись, и я, к удивлению своему, отметила, что они удивительного бирюзового цвета.

— Тимка.., погиб! — почти простонал он и осел на землю. — Как же так?! Что же случилось?!

— Он взорвался в своей машине, отправившись на деловую встречу. — Колени мои подогнулись, и я опустилась на землю рядом с незнакомцем. — Это произошло спустя два месяца после нашего с ним возвращения отсюда.

А вас я не видела…

— Я был в рейсе. Мне потом лесник сказал, что вы приезжали. Он хоть у нас человек и новый, но нормальный мужик. Слышал, проходя мимо, как ты его Тимуром окликала. А это место только мое и Тимкино. Значит, никто кроме забрести туда не мог.

— Вы водитель? — спросила я и, видя его недоуменный взгляд, переспросила:

— Вы сказали, что были в рейсе… Вы дальнобойщик?

— Нет, птаха! Я моряк! Всю жизнь на торговых судах ходил, а тут решил на земле осесть.

Потянуло в родные края. С месяц как вернулся… — Мужчина отвернулся и потер глаза. — Думал, наконец-то с Тимкой свижусь. Вот такие дела..

— А Тимур, он… — осторожно начала я, — он вам…

— Племяш он мой, — перебил меня человек. — Сеструха его родила от залетного одного с прииска, когда мне всего шесть лет было. Родила, да и умерла через пару лет. Вот мать и меня, и его поднимала…

— А она жива?

— Мать-то? Нет. Умерла. Давно умерла. — Мужчина сделал паузу, потом спросил:

— Тебя-то звать как?

— Анна.

Он пожал мою протянутую ладошку и представился:

— Иван.

— Странно, — коротко улыбнулась я. — У вас имя исконно русское, а у Тимура…

— А-а-а, это сеструха назвала. Все по словарю искала. Мать ругалась, а она нет, говорит, Тимуром назову.

Иван склонил голову на сцепленные кисти рук и надолго замолчал, а мне представилась прекрасная возможность разглядеть неожиданно свалившегося на мою голову родственника.

Если учесть разницу в возрасте с Тимуром в шесть лет, то ему должно быть что-то около сорока пяти, хотя выглядел он намного моложе своих лет. Высокий, атлетически сложенный, он мог дать фору и своему покойному племяннику, отрастившему за пару лет семейной жизни со мной небольшой животик. В лице его, продубленном солеными ветрами океанских широт, не было ничего выразительного. Прямой нос, тонкие губы, высокие скулы, и если бы не его глаза, казалось, вобравшие в себя всю лазурь морской пучины, то запомнить его после первой встречи было бы очень затруднительно.

Словно почувствовав, что я за ним наблюдаю, Иван поднял, голову и глухим голосом попросил:

— Ты не уезжай сейчас… Нам нужно обсудить все. Поговорить, наконец, по-семейному…

— Не знаю, — залопотала я неуверенно, припоминая, какими идеями была движима всего лишь вчера, сократив свой отдых на две недели. — У меня скоро отпуск закончится…

К тому же и дела…

— Задержись хотя бы на денек-другой, а? — просящими глазами уставился он на меня и, заметив, что я колеблюсь, зачастил:

— Потом сам провожу тебя в город! Тебя никто не обидит! А так, мало ли что…

Вспомнив пережитый ужас от встречи с его четвероногим другом и непредсказуемость этого сурового края, я после недолгих колебаний согласно кивнула.

Иван повеселел, взвалил себе на плечо мою поклажу и, свистнув Байкалу, двинул по просеке в противоположную от сторожки лесника сторону. Я засеменила следом, глядя в его широченную спину и одновременно поражаясь своему безрассудству, толкнувшему меня довериться незнакомому человеку. Видимо, переоценка ценностей, о которой мне все время твердила Тонька, сделала свое дело, раз я перестала ценить свою собственную безопасность.

— Что вы сказали? — переспросила я, едва не налетев на Ивана, который в раздумье остановился у развилки.

— Я говорю: где пойдем?

— А что, есть альтернатива? — спросила я, пытаясь скрыть свою настороженность под приветливой улыбкой.

— Тут два пути, — принялся пояснять Иван, оживленно жестикулируя. — Если пойдем прямо, как шли, то дай бог к вечеру добраться. Верст пятнадцать будет, никак не меньше. А напрямую — всего, три. Часа за полтора дойдем.

Я проследила за его рукой, и мне сделалось совсем нехорошо.

Узкая песчаная тропа, поросшая по краям бородатой травой, брала свое начало у развилки и, круто петляя, уходила в непроходимую сосновую чащу. Свет туда не проникал даже в такой солнечный день, как сегодняшний.

— Ну так что, Ань? — Иван отер рукавом тельняшки пот со лба. — Где идем?

— Конечно же там, где короче, — прозвучал мой бравурный ответ, хотя наблюдательный человек смог бы уловить в нем интонации, явно свидетельствующие о том, что меня гложет страх.